Жирный Гоуска, развалившись в кресле, жадно впитывал в себя каждое слово Крайны. Гениально задумано. И, как все гениальное, просто! По сути дела, все готово и вопрос предрешен. А если учесть, что американцы и англичане окажут обещанную помощь и подтянут к западной границе свои войска, то можно с уверенностью сказать, что успех обеспечен полностью. Ну, что могут предпринять коммунисты во главе со своим Готвальдом, когда против них встанут большинство правительства, президент, американцы, англичане? Они окажутся бессильны.
— Удар мы нанесем в один день, — продолжал Крайна. — И по своей силе и внезапности он будет неотразим. Самое большее это произойдет через месяц.
Крайна говорил уверенно, с полным сознанием своей непреоборимой силы, и Гоуска подумал: «И такого активного, делового человека я чуть не сгубил в свое время! В дикие и нелепые положения иногда ставит нас жизнь».
— Остающееся время, — говорил Крайна, — мы используем для того, чтобы дезорганизовать и скомпрометировать в глазах народа нынешнее правительство и Национальное собрание. Мы сорвем подготовку проекта новой конституции, провалим принятие важнейших, еще не реализованных пунктов правительственной программы. Я имею в виду узаконение земельной и налоговой реформы, социального страхования и прочего. Заверьте господ Сойера и Борна, что подготовительная работа в военных комиссиях нашей партии идет полным ходом. Под нашим контролем находится большинство войсковых частей и подразделений Корпуса национальной безопасности. В распоряжении нашего Союза обороны имеется достаточное количество огнестрельного оружия. Мы частично уже приступили к раздаче его по рукам…
После ужина, перед тем как покинуть виллу, Гоуска спросил гостя:
— Что вы считаете главным в подготовительной работе?
— Строжайшую конспирацию, — твердо ответил Крайна. — Коммунисты не должны подозревать о наших намерениях. Иначе…
Крайна не закончил фразу — шофер услужливо открыл дверцу его машины.
2
Гоуска сидел на конспиративной квартире Сойера в районе Градчан. Он во всех подробностях повторял сказанное Крайной, а Сойер писал депешу на имя Борна. Когда Сойер поставил последнюю точку, Гоуска сказал:
— Мне все это чрезвычайно нравится. Молодцы ребята! С такими можно горы свернуть. Самое главное, работают тонко и чисто. Вот что значит политический опыт!
Сойер послюнил вымазанный чернилами кончик толстого пальца и вытер его о бархатную скатерть. Он поднял на Гоуску свои бледно-голубые немигающие глаза и охладил его энтузиазм:
— Не захваливайте своих земляков. Они не так уж умны и прозорливы, как вы полагаете. Конспирация, Внезапность… Что там еще болтал ваш Крайна!?
Гоуска широко раскрыл свои заплывшие жиром глаза. Его коротенькие щеткообразные усики зашевелились.
Сойер продолжал:
— А вам известно, что говорил Готвальд на пленуме ЦК своей партии совсем недавно, двадцать восьмого ноября?
Гоуска молчал.
— Я вам могу прочитать. — Сойер достал из кармана лист бумаги и пододвинул к себе настольную лампу. — Послушайте:
«Каковы планы реакции? Хотя реакционеры и заявляют, что у нас никто не думает о возвращении национализированного хозяйства старым владельцам, мы знаем, что реакция стремится к этому, что она хочет возврата страны к предмюнхенской обстановке. Реакция, проникая во все партии, будет стараться еще больше подорвать деятельность правительства, парламента и остальных народных органов, чтобы в определенный момент сделать правительство и парламент совершенно недееспособными. Она хотела бы вызвать в удобный момент правительственный кризис и предпринять попытку создать чиновничье правительство. С политической точки зрения этот шаг нужно было бы оценить как попытку реакционного путча, как попытку реакционного государственного переворота. Для этого нужно быть готовым к тому, чтобы дать реакции должный отпор, который бы сорвал ее планы».
Сойер свернул лист бумаги, спрятал в карман и взглянул на Гоуску.
— Это как же? — пробормотал Гоуска.
— Да вот так, — в тон ему ответил Сойер. — И так бывает всегда, если себя считают умником, а противника дураком. Единственное их спасение — не тянуть волынку, а немедленно бить под ложечку. Как долго еще можно планировать и болтать? Как долго можно готовиться? Если они и на этот раз опоздают, то, поверьте мне, без помощи извне, без нашего прямого вмешательства они не сделают больше ни шагу. Борна мы не удивим этой депешей. Подумаешь, план! Дело не в плане. Этот план не новость для Борна. Его интересуют сроки, конкретные сроки. Я бы предпочел послать депешу из четырех слов: «Начинаем через две недели». И, уверяю вас, Борн завтра же прилетел бы в Прагу.
Гоуска извлек из кармана большой клетчатый платок и гулко высморкался…
3
Сойер уже стоял в дверях квартиры, а Гоуска протянул руку к выключателю, чтобы потушить свет. В это время грохнул взрыв, заставивший их вздрогнуть.
— Что это? — шепотом спросил Гоуска.
— Не понимаю, — также шепотом ответил Сойер. — Где-то очень близко.
— Совсем рядом. Тут, в Градчанах.
Сойер порекомендовал выйти из квартиры поодиночке и посмотреть, что случилось…
В углу сада, неподалеку от кирпичной стены, лежали, распростертые на снегу, два человека. Один из них был наверняка мертв. Второй еще стонал. Тут же валялись две маленькие саперные лопатки, и в земле зияла небольшая черная воронка.
Горожане, тесня друг друга, пытались протолкаться поближе к месту происшествия.
— Разойдись!.. Дорогу!.. Дорогу!
— Ребята из Корпуса приехали.
— Сейчас разберутся…
Помигивая фонариками, сквозь людскую стену пробились три сотрудника Корпуса национальной безопасности.
Один из них смело перевернул неподвижное тело, осветил лицо фонарем, сказал коротко: «Готов!» — и склонился над вторым.
Раненый продолжал стонать и руками загребал снег.
— Кто вы такой? — спросил его сотрудник Корпуса.
В ответ послышалось невнятное бормотанье.
Сойер сделал несколько шагов вперед и прислушался.
— Громче! Громче! — потребовал сотрудник. — Назовите себя. Для дела это важно.
— Труска… Труска… — повторил пострадавший отчетливее. — Людемир Труска…
Сойер отшатнулся, будто его толкнули в грудь.
— Как вы сюда попали? — пытался выяснить сотрудник. Не дождавшись ответа, он дал команду: — Осторожно поднимайте и несите в машину. Одному придется остаться здесь. Тебе, Владмир. Расходитесь, товарищи! Пока ничем не могу вас утешить. По всем признакам, они здесь откапывали или закапывали что-то и подорвались.
Гоуска попытался отыскать в толпе Сойера, но его и след простыл.
4
