Из материалов следственного дела видно, что Черных действительно был арестован в гор. Брянске 8 июля 1941 года работниками 4 отделения 2 отдела 3 управления НКО СССР.
[270]
Генерал-майора авиации обвинили в том, что он «в период начала военных действий…проявил преступное бездействие…, в результате чего налетом фашистской авиации на аэродромы дивизии было уничтожено около 70 % ее материальной части». Кроме того, «находясь в ночь на 27 июня 1941 г. на Сещенском аэродроме и приняв прилетевшие на этот аэродром три советских самолета за фашистские, проявил трусость, объявил бесцельную тревогу, а затем, бросив руководство личным составом дивизии, на грузовой автомашине бежал с фронта в г. Брянск, где распространял провокационные измышления о том, что противник якобы высадил десант на Сещенском аэродроме».
[271]
Сразу отметим, что приведенные выдержки из обвинительного заключения не вполне стыковались с резолютивными выводами следствия и приговором суда. В частности, статья Уголовного кодекса об ответственности за преступное бездействие, фактически Черныху не вменялась в вину. В приговоре военной коллегии от 28 июля 1941 года фигурирует только ст. 193-21б УК РСФСР, устанавливающая ответственность за самовольное отступление начальника от данных ему для боя распоряжений, совершенное при особо отягчающих обстоятельствах.
На основании этой статьи генерал был приговорен к расстрелу, с конфискацией имущества
[272]
и лишением воинского звания. Приговор приведен в исполнение 16 октября 1941 года в гор. Москве.
[273]
Какие распоряжения отдавались Черныху в первые дни войны известно. Но в чем выразилось его «самовольное отступление от данных для боя распоряжений» не совсем понятно.
22 июня фашисты охватили дивизию с трех сторон. Разрывы немецких бомб одновременно разорвали утреннюю тишину в Себурчине, Высоке-Мазовецке, Тарново, Долубово. Хотя налет был мощным, немало боевых машин уцелело. Однако далее, как отмечается в ряде исторических работ, командир дивизии растерялся и не принял своевременных мер по рассредоточению самолетов. В последующих налетах многие из уцелевших машин были уничтожены.
В материалах дела о действиях в тот период времени командира дивизии, со ссылкой на его показания на следствии и в суде, говорится следующее:
«По приказу командования ВВС Западного особого военного округа части дивизии в конце мая 1941 года были перебазированы на лагерные аэродромы, расположенные в 10–15 километрах от границы, запасных аэродромов дивизия не имела. В ночь на 22 июня 1941 года он (Черных — авт.) получил указание командующего 10 армией о разбронировании НЗ и приведении частей дивизии в боевую готовность. Эти указания им были выполнены. Ранее, 21 июня 1941 г., он по своей инициативе созвал совещание командиров полков, перед которыми поставил задачу — быть в боевой готовности, а после первого налета противника дал указание полкам подняться в воздух».
[274]
Эти действия командира в целом были правильными. Что касается рассредоточения самолетов после первого удара, то здесь надо иметь в виду следующее обстоятельство. Из имеющегося в деле объяснения командира 126 истребительного авиаполка Немцевича видно, что «в шестом часу утра 22 июня 1941 года после налета фашистской авиации была получена радиограмма за подписью Черных: «Самолеты рассредоточить». Но далее указывалось — «от ответа на провокацию воздержаться». Как видим, Черных просто продублировал эту двусмысленную строку в известной директиве, дописанную И. Сталиным.
В докладной записке начальника 3 отделения дивизии Голованова, которая также имеется в деле, отмечалось, что «такое распоряжение командование дивизии получило из штаба ВВС ЗапОВО».
[275]
Между тем, именно заявление Немцевича о радиограмме за подписью командира дивизии послужило одним из оснований для обвинения Черныха в преступном бездействии.
В составленном по запросу Главной военной прокуратуры заключении Генерального штаба Вооруженных Сил СССР от 6 февраля 1958 года говорилось:
«К началу войны 9-ая САД для ведения боевых действий была не подготовлена…Чрезмерно близкое расположение частей дивизии к границе не соответствовало ее боевой подготовке и одновременно способствовало противнику в нанесении внезапного удара по аэродромам дивизии. Запасных же аэродромов дивизия не имела…Несмотря на то, что…со стороны штаба ВВС ЗапОВО руководство авиасоединениями вообще не осуществлялось, Черных по своей инициативе поставил боевые задачи полкам, выполняя которые личный состав дивизии 22 июня 1941 г. вел воздушные бои с превосходящими силами противника, сбив при этом 19 неприятельских самолетов».
[276]
Действительно, уже в первые часы войны ряд авиаполков 9-й авиадивизии оказал врагу достойное сопротивление. Например, командир 129-го полка капитан Ю.М. Беркаль, на свой страх и риск, объявил в полку боевую тревогу. В 4 ч 05 мин три эскадрильи были подняты в воздух и вступили в бой, сбив три немецких самолета.
[277]
Оценивая действия генерала надо также учитывать, что дивизия, которой командовал С. Черных, накануне войны проводила перевооружение на новейшие истребители МиГ-З. Соединение получило 233 МиГа — почти пятую часть самолетов этого типа, поступивших в ВВС Красной Армии к началу войны. Дело с их освоением обстояло крайне плохо. Только 61 летчик в общих чертах успел изучить новые машины. На отработку боевого применения времени уже не было. Да и сами самолеты требовали доводки, имели немало производственных и конструктивных дефектов.
Тем не менее, на тот период это были самые совершенные машины. Их уничтожение немецкой авиацией, нанесшей свои основные удары именно по аэродромам и базам 9-й САД, явилось для всех страшным ударом, трагедией, катастрофой. И в первую очередь — для командира. Ведь дивизия лишилась 347 самолетов из 409 имевшихся.
[278]
