— Продолжайте заниматься этой группой, — проговорил Франк, — но я вам подкину и еще работу. В ночь на 29 марта в Словакии была выброшена очередная английская группа. Опять тройка. Однако ребята там оказались не такими раззявами, как в Чехии. Двое парашютистов погибли в перестрелке. Одному все же удалось уйти. Займитесь этим.
— Слушаюсь, группенфюрер.
— И вообще, пользуясь своей методикой, проверьте, не были ли одновременно выброшены и еще какие-нибудь группы. Боюсь, что англичане начали активизировать свою деятельность в Протекторате.
— Идет дележ шкуры неубитого медведя, — улыбнулся Абендшен, — В Англии, по нашим сведениям, во всю идет работа над проектом создания, естественно после их победы, на территории Европы Центрально-европейской конфедерации, куда должны войти Польша, Чехия и Словакия. К этой работе они привлекли Польское и Чехо-словацкое правительства в изгнании. Со своей стороны Советы тоже не отстают, а формируют у себя правительства этих стран. Но Советы, являясь мастерами пропаганды, имеют в этих странах на данный момент больший авторитет. Вот чешское правительство в Англии и пытается наверстать упущенное.
— А вы, Абендшен, неплохой аналитик, — улыбнувшись сказал Франк, — вам бы надо работать с большим масштабом. Но все приходит со временем. Кстати говоря, извините, я позабыл вас поздравить: вы повышены в звании и награждены Рыцарским крестом. Приказ об этом уже подписан Гейдрихом.
— Я очень признателен, что мои труды получили такую высокую оценку, — как-то растерянно и совсем не по-военному ответил Абендшен.
— Не надо преуменьшать своих заслуг, дорогой мой Абендшен, — поднял Франк свою рюмку, — Вполне возможно, что вы заслужили и большее.
Железнодорожная ветка Прага — Берлин в тридцати километрах от Праги, 3 апреля 1942 года
Габчик уселся на торчащий на возвышенности пенек, закурил и прищурился на ярком апрельском солнце.
— Идеальное место, — заявил он. — Мы прячемся по краям лощины с обеих сторон насыпи. На полотно мы кладем какое-нибудь деревце, чтобы машинисту было на что сослаться. Как только поезд останавливается, мы с двух сторон открываем кинжальный огонь по вагону Гейдриха. Все произойдет очень неожиданно, и серьезного сопротивления нам не окажут. Расстреляв вагон, мы отходим по лощинке. Одна группа отходит прямо к шоссе, другая делает крюк и тоже выходит на шоссе. Там нас будут ждать машины. На них мы добираемся, например, до Пльзени. В Прагу возвращаться нельзя: там к тому времени будут блокированы все въезды и выезды.
— Может и получиться, — согласился Кубиш, подходя к приятелю и ища место, где бы сесть самому.
— Хорошо бы, конечно, заложить еще и мину, — продолжал рассуждать Габчик, — но здесь необходима будет большая точность: мина должна оказаться как раз под вагоном Гейдриха. Иначе весь смысл теряется:
— Наша бомба для этого не годится, — заметил Кубиш, — слишком маломощна. Нужна такая, чтобы прошила вагон насквозь.
— Об этом надо поговорить с подпольщиками, — решил Габчик.
— И надо точно выяснить, в каком вагоне ездит Гейдрих, — продолжал рассуждать Кубиш, — если вагон бронированный, то автоматные очереди ему, как мертвому припарки. Потребуется что-нибудь крупнокалиберное.
— Это мы выясним у машиниста, — пообещал Габчик, — мы с Индрой должны на днях с ним встретиться.
— Поинтересуйся у него, насколько точно он может остановиться и каково расстояние от паровоза до вагона Гейдриха, — попросил Кубиш. — Мина бы нам очень помогла.
Габчик поднялся, посмотрел на часы и направился к шоссе.
— Запасное место искать не будем? — поинтересовался тронувшийся вслед за ним Кубиш.
— Сегодня нет, — покачал головой Габчик, — времени уже много, а нам еще обратно добираться. Идти-то придется, скорее всего, пешком
Прага, 8 апреля 1942 года
На столе Абендшена зазвонил телефон. Тот оторвался от изучения очередного дела и взял трубку:
— Штурмбанфюрер Абендшен слушает.
Новое звание даже ему самому все еще резало слух.
— Герр штурмбанфюрер, не могли бы вы спуститься в дежурную часть, — раздалось из трубки. — Надеюсь, вас здесь ждет приятный сюрприз.
— Какой сюрприз? — не понял Абендшен.
— Вам бы лучше самому посмотреть на это, — уклончиво ответил голос из трубки.
Абендшен закрыл папку, положил ее в сейф и отправился в дежурную часть. Там его сразу же провели в комнату для посетителей.
Здесь сидел коренастый, среднего роста молодой человек с русыми волосами. Перед ним на столе лежал пистолет, несколько гранат, какая-то маленькая коробочка и несколько пачек денег в банковской упаковке. При виде вошедшего Абендшена парень встал.
— Вот этот молодой человек, герр штурмбанфюрер, — сказал дежурный офицер, — несколько минут назад явился к нам, выложил 130000 рейхсмарок, пистолет, гранаты, яд и заявил, что он английский парашютист. Я решил, что он вас заинтересует.
Абендшен внимательно посмотрел на парня, тот ответил ему спокойным взглядом.
— Когда вас забросили? — спросил Абендшен.
— В ночь на 29 марта, герр штурмбанфюрер, — четко ответил парень на сносном немецком.
— Хорошо, — кивнул Абендшен, — забирайте все это и пойдемте со мной.
Они прошли в кабинет Абендшена, парень снова выложил все свои «доказательства» на стол и сел на предложенный ему мягкий стул.
— Ну что же, рассказывайте, — предложил ему Абендшен.
— Знаете что, — предложил парень, — давайте лучше вы мне будете задавать вопросы, а я на них буду отвечать. Так мне будет проще.
— Хорошо, — согласился Абендшен, — начнем по порядку. Кто вы?
— Ротмистр Герек.
— Из кого кроме вас состояла группа?
— Кроме меня в группе были командир и радист.
— Каково ваше задание?
— Главными нашими задачами являлись связь с местным подпольем и сбор разведывательной информации. Боевых задач перед нами не стояло.
— Вас должны были выбросить в Словакии в районе Гбел?
— Нет, нас должны были выбросить в Чехии, но выбросили действительно в районе Гбел.
— Выброшена была только ваша группа?
— Нет, прежде, чем выбросили нас, была выброшена другая группа. О ее задании я не знаю, не знаю и где ее выбросили. Думаю, ее тоже выбросили совсем не там, где планировалось: по поводу точности заброски на курсах парашютистов в Англии уже ходят анекдоты. Я знаю только, что эта группа называлась «Аут дистанс».
— Сколько человек было в той группе?
— Так же, как и у нас: трое.
— А где ваши товарищи?
— Не знаю. Я должен с ними встретиться на улице Градешинской в доме номер 15. Я еще туда не ходил: я пошел сразу к вам.
