— Во-первых, велосипед, во-вторых, автомат, а в-третьих, портфель Габчика, — задумчиво заметил Опалка, — Это то, о чем можно сказать, не задумываясь. Возможно, есть и что-то еще.
— Надеюсь, что завтра через своих людей в полиции мне удастся узнать об этом более подробно, — пообещал Индра, — Меня беспокоит велосипед — как бы через него не вышли на «тетю». Надо ее предупредить. Пусть заблаговременно сообщит, что велосипед угнали.
— Заблаговременно уже не получится, — покачал головой Опалка.
— И надо подумать, куда на это время укрыть вас. Большинство хозяев квартир, на которых вы останавливались, должны были на время выехать из города. Мы вообще недели на две приостанавливаем всю работу.
— Будем надеяться, что все обойдется минимальными жертвами, — сказал Опалка.
Сообщение о введении в Праге чрезвычайного положения до 19 часов 40 минут передавалось через каждые полчаса, с 19 часов 40 минут до 20 часов 20 минут через каждые десять минут, а с 20 часов 20 минут до 21 часа через каждые пять минут. В 21 час чешское радио сообщило, что чрезвычайное положение распространяется на весь Протекторат.
Прага, Дейвице, 28 мая 2 часа 10 минут
После «Черного пивовара» Опалка отправился в Дейвице на Вельварскую улицу. Здесь жила пани Тереза, у которой Опалка жил последнюю неделю. В прошлом году мужа пани Терезы казнили за участие в Сопротивлении и, по расчетам Индры, живущий у нее одинокий мужчина не должен вызвать особого подозрения.
Адольф пришел домой, отказался от ужина и, сославшись на усталость, сразу же ушел спать.
Среди ночи его разбудил громкий, требовательный стук. Опалка выхватил из-под подушки пистолет и сел на диванчике, на котором спал. В ту же минуту в одной ночной рубашке в комнату влетела пани Тереза.
— Прячься, — коротко приказала она.
Адольф метнулся к двери: над дверью были дверцы, ведущие на антресоли. Он быстро раскрыл двери антресолей и полез наверх. На антресолях он пробрался к самой стене и лег за большими картонными ящиками. Пани Тереза пихнула вслед за ним его постельное белье, поправила ящики и закинула на них две пары лыж, детские и взрослые. Бросив быстрый, но критический взгляд на свою работу, она закрыла двери антресолей и пошла открывать входную дверь.
За дверью стояли два чешских полицейских, два немецких солдата и офицер в черной эсэсовской форме.
— Что долго не открывала? — недовольно спросил офицер на довольно сносном чешском.
— Люди по ночам спят, — так же недовольно огрызнулась пани Тереза.
— В связи с введением чрезвычайного положения выборочная проверка квартир, — буркнул офицер и отодвинул хозяйку в сторону.
Все пятеро ввалились в квартиру.
— Сколько человек живет в квартире? — спросил офицер.
— Только мы с дочкой, — ответила пани Тереза.
Чешский полицейский, который перед этим заглядывал в какие-то бумаги, кивнул головой.
— Посторонних нет?
— Ночь на дворе, — опять напомнила пани Тереза.
— Для некоторых это не повод, чтобы сидеть дома, — не то с грустью, не то с издевкой усмехнулся офицер.
Он заглянул на кухню, затем заметил стоящую в дверях спальни восьмилетнюю дочку пани Терезы.
Он подошел к девочке, присел на корточки и спросил:
— Как тебя зовут?
— Алена, — ответила та, протирая кулаками глазенки.
У пани Терезы перехватило дыхание: она, конечно, шепнула девочке, что надо говорить, но ведь дети непредсказуемы даже днем, а ночью, спросонья, они могут ляпнуть все что угодно.
Но офицер потерял всякий интерес к ребенку и вошел в спальню.
— Где спит девочка? — задал он совершенно ненужный вопрос, так как на детской кроватке Алены взрослый человек не мог бы уместиться при всем своем желании.
— Вот здесь, — указала пани Тереза на кроватку.
Офицер еще раз обшарил глазами спальню и снова вышел в прихожую.
— А здесь что? — спросил он, указывая носком сапога на дверь в комнату.
— Столовая, — спокойно ответила пани Тереза, — тахта, стол, стулья… буфет.
Офицер вошел в комнату и обшарил ее взглядом. Его взгляд упал на дверцы антресолей.
— А там что?
Сердце у пани Терезы ушло в пятки.
— Антресоли, — ответила она, стараясь держаться, как можно спокойней. — Всякий хлам навален. Лыжи. Прочая ерунда.
Офицер кивнул головой.
— До свиданья, — резко попрощался он и направился к выходу, его эскорт последовал за ним.
Обессиленная пани Тереза рухнула на табуретку в кухне и просидела там минут пять. Потом пошла открывать антресоли.
Опалка вылез оттуда весь мокрый. Не обращая внимания на то, что он в нижнем белье, он достал сигарету, прошел на кухню и сказал:
— Надеюсь, они не вернутся. Я здесь покурю.
Обычно, боясь неожиданных посетителей, он в этой квартире не курил, но тут решил нарушить правило.
Пани Тереза достала из буфета бутылку сливянки, налила себе рюмку, залпом выпила ее и только после этого предложила рюмку Опалке, но тот отказался.
— Несколько раз я уже думала «Ну, все», — призналась пани Тереза.
— Я тоже лежал готовый ко всему, — кивнув, проговорил Опалка, — самое противное было то, что я понимал, что даже если я их всех и уложу, нам все равно отсюда будет не выбраться.
Прага, Либень, 28 мая 1942 года 7 часов 30 минут
Пан Новак более двадцати лет проработал на железной дороге и всегда говорил, что железная дорога приучает к дисциплине и пунктуальности.
Наверно, поэтому на работу он всегда выходил заблаговременно. Так было и в это утро.
Однако не прошло и десяти минут, как он вернулся домой.
Он, не стучась, заглянул в комнату, где спал Кубиш, и через приоткрытую дверь кинул ему свежий номер утренней газеты.
Яну даже не надо было ничего объяснять: как только он развернул ее, ему в глаза сразу же бросилось то, что так взволновало пана Новака:
ПОКУШЕНИЕ НА ИСПОЛНЯЮЩЕГО ОБЯЗАННОСТИ ПРОТЕКТОРА
10 МИЛЛИОНОВ КРОН ВОЗНАГРАЖДЕНИЯ ЗА КОНКРЕТНЫЕ СВЕДЕНИЯ, КОТОРЫЕ БУДУТ СПОСОБСТВОВАТЬ ПОИМКЕ ПРЕСТУПНИКОВ
27 мая 1942 года около 10 часов 30 минут было совершено покушение на исполняющего обязанности имперского протектора обергруппенфюрера Гейдриха. Исполняющий обязанности имперского протектора ехал на своей машине из Паненске-Бржежан по улице Кирхмайера, квартал Прага-Либень, и в момент поворота на улицу «В Голешовичках» по направлению в город дорогу преградил мужчина, который пытался выстрелить из автомата по людям, сидящим в машине. Одновременно другой мужчина бросил в машину взрывчатку, которая при соприкосновении и взорвалась. После покушения один из преступников побежал по улицам Кирхмайера и «На Колинске» до улицы «На Запальчи». Он вбежал в мясной магазин Франтишека Браунера, дом 22. Сделав оттуда несколько выстрелов, он снова бросился бежать по улице «На Запальчи» к улице «В Голешовичках», очевидно, по направлению к городу. Второй преступник уехал на заранее приготовленном велосипеде по улице Кирхмайера в направлении к городскому кварталу Старая Либень.
