Книга Золото мертвых, страница 41. Автор книги Александр Прозоров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Золото мертвых»

Cтраница 41

По поверхности снадобья побежали пузыри. К добру это, нет — Зверев не знал, но надеялся, что новое зелье получилось таким же надежным, как и предыдущее. Он вернулся на причал, связал оставшуюся полынь в одну метелку. Молча забрал у Левшия с пояса небольшой бурдючок, вылил из него воду, заполнил своей мешаниной, повесил себе на ремень. Удерживая в одной руке крынку с оставшимся зельем и полынную метлу, он поскакал к Боровинкиной горе, вывозил ненавистную нежити траву в заговоренном составе, облил метлу со всех сторон, после чего зацепил за стремя так, чтобы конец волочился по земле, и помчался вокруг холма, волоча за собой. Места для скачки были тут не самые лучшие, но после памятной охоты на зайцев лесные дебри его уже не очень смущали. Зато неодолимый для колдуна круг он замкнул спустя всего несколько минут. Будет забавно, если Белург сидит сейчас где-нибудь там, в дубраве. Это значит, что куковать ему придется возле своей могилы еще очень и очень долго. Где-нибудь до Октябрьской революции.

— Пожалуй, на сегодня я сделал все, что мог, — решил Андрей, когда, проезжая вдоль берега, увидел отраженный в воде темно-красный закат, отчего озеро показалось наполненным кровью. — Пора наконец и позавтракать.

* * *

Сон князя этой ночью был приятен и безмятежен. Ему снилась лохматая, донельзя чумазая болонка, которая бегала по круглому загончику, время от времени совершая прыжки с переворотом через голову, и заливисто тявкала: «Отдай посох, отдай посох, отдай посох!» Вокруг стояла толпа зрителей, которые бросали монетки, ловко попадая в копилку, сделанную в виде бригантины.

Приятным было и пробуждение: выйдя на улицу, он обнаружил, что печь уже не просто затоплена, но и прогорела, а в раскаленном зеве княжескую свиту ожидают несколько пузатых котелков. Пока Зверев ходил к затону умываться, на причале был поставлен небольшой, но крепкий, укрытый скатертью стол, на котором князя Сакульского с супругой ожидали кубки с холодным квасом, миски с квашеной капустой, солеными огурчиками, а также блюдо с крупными кусками щуки, приготовленной с шафраном, перцем и посыпанной сверху доброй горстью ароматного укропа. Андрей понял, что жизнь налаживается.

Дворня расселась по чурбачкам, по травяным кочкам, поедая из больших ложек пшенную кашу с салом и какой-то рыбной мелочью, а Зверев впервые в своей жизни совершил княжеский, хозяйский поступок.

— Пахом, иди сюда, — подозвал он своего дядьку. — Давай, попробуй вместе со мной этой вкуснятины. — Сам выбрал с блюда опричный кусок рыбы и передал холопу.

Остальные проводили счастливчика завистливыми взглядами, но Андрей больше никого не подозвал: опричный кусок есть опричный. Он не для всех, он для избранных. Тем паче что из достойных награждения двое — Звияга и Левший — еще не вернулись из деревни. Васька же и Риус молоды еще, свои куски получить потом успеют.

— А вот и они, легки на помине. — Обсосав первый хребет, князь запил пряную рыбу квасом. — Шагают по тропинке. Ну, да их пусть там угощают, где они постель согревают.

— У-а-а-а!!! — взвыла дурным голосом сидевшая дальше всех на травке Софья, подпрыгнула и стреканула через причал к реке, продолжая при этом удерживать перед собой ложку с кашей, будто эту радость кто-то намеревался у нее отнять.

Андрей, еще не видя врага, рефлекторно хватанул рукой воздух — но сабли на поясе не имелось. Не носил он ее последние недели.

— Пахом, бердыши! И меч, меч заговоренный неси! — Выскочив из-за стола, князь кинулся на палубу, схватил первое, что попалось под руку, метнулся обратно.

На тропинке из-за кустарника как раз появился первый мертвец. Зверев ударом лопасти снес ему голову, отбив далеко в заросли лебеды. Древний воин не остановился — и вторым ударом под ноги ему пришлось отломить голени. Тушка упала, заскреблась руками — но совсем бестолково, так что сама сползла к крутому берегу, булькнулась вниз. Между тем на князя уже напирали новые гости, сразу трое. Одному он проломил грудь, сразу превратив в бесформенную груду глины и костей, второму сломал бедро, третьего опрокинул — но Андрею все равно приходилось пятиться. Мертвецы казались безобидными, но на каждого из них приходилось тратить время.

— Меч, Пахом, меч!

По тропинке скатывались новые десятки квелых, медлительных, ни на что не годных мертвяков — но что будет, когда они тупо завалят Андрея и холопов своей массой?

— Ме-еч!

— Вот, княже…

Андрей ощутил в своей руке ладную теплую рукоять и тут же перешел в наступление, прорубая грудины, отсекая черепа, расшвыривая почернелые от земли руки, подрезая бедра. После весла отлично уравновешенный клинок казался пушинкой, и Зверев в считанные минуты превратил в прах не меньше полусотни мертвецов.

— Ты думал, я тебя не найду? — донеслось с тропинки радостное шипение. — Ты думал, что запер меня в могиле? Думал, у меня не найдется силы против твоего зелья? Ты обмолвился, что, если у меня есть могущество, я должен забрать посох сам. Вот я и пришел, несчастный. Пришел за копьем и твоей жизнью.

— Ну, так иди сюда! — задорно посоветовал князь, разрубая пополам очередного неуклюжего врага. — Иди и покажи мне, на что способен!

Нового противника он развалил на две части, просто дернув мечом снизу вверх, а тот, что пытался дотянуться до Андрея слева, расплющился от рухнувшего на голову меча.

— Всех побью!!! — подбодрив себя победным воплем, врезался в костяшно-глинистую массу рыжий Риус.

Бердыш творил чудеса и в неумелых руках, разрубая по два-три покойника зараз. Стало ясно, что уж теперь-то живые воины точно одолеют мертвых. Тем более что свыше трех сотен бойцов Белург все равно привести не мог. Достаточно каждому одолеть по сто врагов — и дело в шляпе.

Зверев развалил от ключицы до бедра ближайшего мертвеца, ударом оголовья в лоб опрокинул другого, отрубил вцепившуюся в горло грязную руку, сильным пинком выбил бедро еще у одного скелета — и впервые за утро сделал шаг не назад, а вперед, к опершемуся на посох северянину.

— Сказать, в чем твоя главная ошибка, несчастный человечек? — ехидно поинтересовался колдун. — Ты слишком полагаешься на силу, в то время как есть высшая мудрость, недоступная твоему пониманию.

Он отпустил посох и протянул вперед обе руки, вывернув ладонями вверх:

— Лабрахо когри втонгу шигро, ригана гдонхи ыгного ши-ши…

Андрей ощутил во всем теле страшную боль, которая скрутила судорогой все его мышцы, вывернула суставы, заставила скрючиться, осесть к самой земле.

— Вот и все, несчастный! — Колдун наклонился, подобрал выпавшее из рук молодого человека оружие, выпрямился, плашмя скользнув клинком по его горлу, после чего положил его на шею поверженного противника сзади. — Теперь ты умрешь. Твое тело будет скормлено собакам, а душа закопана в навоз и раздавлена без остатка. Твои жены и дочери станут моими наложницами и наложницами моих слуг. Каждый день они будут проводить в муках, а каждую ночь — в позоре. Они будут молить о смерти каждого, кто пожелает позабавиться их безропотным телом. На лбу твоих сыновей будет выжжено тавро раба.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация