— Ну, и куда они подевались, черт бы их побрал? Что за женщина — ни грамма ответственности… ну, ни грамма… — Он поднялся, снял куртку, засучил рукава свитера и принялся убираться. Сложил грязную посуду в мойку, включил горячую воду и начал мыть тарелки. Раздалась плавная мелодия, и Иван Витальевич не сразу сообразил, что это звонит в комнате телефон. Он вытер руки и взял трубку.
— Прошу прощения, с кем я разговариваю? — раздался голос Пилюгина.
— А я с кем разговариваю? — в свою очередь спросил Иван Витальевич.
— Майор Пилюгин Михаил Геннадьевич. А вы, наверное, родственник Полины и Виктора?
— Свекор я ей, с вашего позволения, — язвительно ответил Иван Витальевич. — А Виктор мой внук. Может, вы сообщите мне, куда они подевались, раз уж позвонили сюда?
Пилюгин стал быстро и довольно неразборчиво говорить. Иван Витальевич прижал трубку к уху, и глаза его постепенно округлялись. Он время от времени приговаривал:
— Боже мой… какой ужас… какой кошмар… Что же теперь будет?
Пилюгин продолжал что-то бубнить, и тогда Иван Витальевич заорал в трубку:
— Я спрашиваю вас, что теперь с Полиной будет?! Да, да… я понял… Подождите, я запишу адрес, — он положил на комод трубку, бросился на кухню, достал из кармана куртки авторучку. — Записываю, говорите… — и стал торопливо писать на старой газете адрес. — По каким дням принимают передачи? А что приносить можно? Сигареты можно? Сладости? Колбасу? Так, так… вторник и суббота? Понял. Хорошо. Обязательно поеду. А лекарства можно в передаче? Ну, там… успокоительное… сердечное? Понял… хорошо… обязательно… Простите, а где я вас смогу найти? Ага, понятно… записываю…
Глава 5
Совещание оперативников затянулось. В комнате было сильно накурено, в пепельницах на столах полно окурков.
— Я договорился, что передачу примут, — говорил Пилюгин в телефон. — Пока передачи не положены, но я договорился. Почему не положены? Мало сидит, всего несколько дней, потому и не положены. Но я договорился. Так что действуйте, Иван Витальевич. — Пилюгин положил трубку и посмотрел на своих сотрудников: — Надо закругляться ребята, а то мы будем балабонить до ночи. И курить давайте поменьше, что ли. В горле от дыма першит. Значит, мы установили, из какого склада воруется взрывчатка…
— Да, это точно. Все оперативные разработки ребят из Нальчика говорят о том, что это склад МВД Северо-Кавказского округа, — сказал капитан Тулегенов. — В разработке у них находятся двое — капитан Скворцов Андрей Сергеевич и майор Журбин Анатолий Степанович. Там дело идет к аресту. Уверен, что после ареста нам смогут сообщить, с кем эти офицеры имели контакты в Москве, кому здесь поставлялась взрывчатка. Ждать осталось совсем недолго.
— Сколько, они не сказали? — спросил Пилюгин.
— Максимум десять дней. Более того, они очень просили пока ничего здесь не предпринимать — мы можем спугнуть подозреваемых в Нальчике.
— А мы и не можем пока ничего предпринять, — сказал Голубев. — У нас нет подозреваемых. Ни один из моих осведомителей ничего определенного сообщить пока не может.
— Мои тоже, — сказал Тимонин.
— Оперативники в Нальчике считают, что у них произошла утечка информации — короче говоря, крыса у них завелась… кто-то их продал.
— Откуда такие выводы? — спросил Пилюгин.
— Убитый в гостинице Юрий Табиев работал на них. Он выехал с партией взрывчатки для передачи ее в Москве. Но, видимо, получателя кто-то предупредил, и он, забрав товар, ликвидировал курьера. В Нальчике говорят: о том, что Табиев согласился на них работать, знал очень узкий круг людей. Вот теперь гадают — кто их продал?
— А сам получатель не мог как-то расколоть Табиева? — спросил Пилюгин. — Или как-то догадаться… понять, что тот, как говорится, ссучился?
— Ну, для этого надо быть таким асом… — пожал плечами Тулегенов.
— А может, он такой и есть?
— Поймаем — выясним… — улыбнулся Голубев.
— Михаил Геннадьевич, а вы террористку нашу еще не допрашивали? Было бы очень важно выяснить, где она достала нитроглицерин? — спросил Тулегенов.
— Был один разговор, — ответил Пилюгин. Спросил. Молчит… Мне кажется, она что-то знает, но пока молчит.
— А за эту ниточку стоит потянуть, — сказал Голубев. — Я про нитроглицерин на подпольном рынке взрывчатых веществ даже не слышал. И, видимо, раздобыть его не так-то просто. Я наводил справки на складах Минобороны и МЧС. В Московской области девять складов обзвонил — ни на одном нитроглицерина нет. И даже не помнят, когда он у них был. Но Иванова его достала. Вопрос — где? У кого? Куда легче достать тротил… или там… гексоген. Пластид, в конце концов. С ними обращаться куда легче и безопасней.
— Не в этом дело, — сказал Тулегенов. — Для пластида, тротила и гексогена нужна взрывная машинка, а ее установить надо, подсоединить к таймеру… и прочая мура — во всем этом разбираться надо, а нитроглицерин сам взорвется. Помнишь, как она каплю из бутылки на пол уронила — взрыв! А попробуй швырни такую бутылку в стенку — представляешь, как рванет? Мощность похлеще, чем у тротила или пластида.
— А в качестве компонента при изготовлении других взрывчаток нитроглицерин употребляется? — спросил Голубев. — Честно говоря, я в этом деле ни бум-бум.
— С саперами из спецназа поговорить надо, — подал голос Тимонин.
— Вот ты и поговори, — сказал Пилюгин. — И поскорее.
— Слушаюсь, Михаил Геннадьевич.
— Меня, товарищ майор, в первую очередь интересует, где и у кого она его достала, — гнул свое Голубев. — Это у нас единственная ниточка. Тянуть за нее надо, тянуть!
— Буду тянуть. Завтра собирался к ней пойти… — Пилюгин раздумывал. — Упрямая она баба… страшно упрямая.
Зазвонил телефон, и Пилюгин снял трубку:
— Майор Пилюгин слушает… что, что? Как? — лицо Пилюгина изменилось, челюсть отвисла, в горле забулькало. Левой рукой он дотянулся до графина с водой, но никак не мог вытащить стеклянную пробку. Голубев кинулся к столу, вытащил пробку, налил в стакан воды и протянул Пилюгину. Тот выпил жадными глотками, сказал хрипло: — Да, слышу… я сейчас приеду…
Бессмысленными глазами он обвел товарищей, но тут же встряхнулся, с силой провел ладонями по лицу и уже резко, пружинисто встал, мгновенно превратившись в прежнего Пилюгина, решительного и быстрого. — Я в роддом, ребята. Вы работайте, работайте…
— Что случилось-то, Геннадьич? — спросил Тулегенов.
— Да вроде… жена померла…
Пилюгин стремительно вышел. В комнате воцарилась мертвая тишина.
Он гнал машину на предельной скорости. Проскочил на красный свет и услышал за спиной возмущенную трель милицейского свистка. Он резко вильнул к обочине, и шедшая сзади машина едва не врезалась в него. Пилюгин откинулся на сиденье и закрыл глаза.
