Мы с Литтлджоном
[206]
довольно долго обсуждали различные предлагаемые образцы военной формы и пришли к выводу, что из обуви солдату лучше всего подойдут добротные башмаки из кожи или замши, а из одежды — плотные шерстяные брюки шириной внизу не более сорока — сорока пяти сантиметров. Также шерстяная рубашка и каска или подшлемник, а для зимы — новая модель бушлата с подстежкой и рукавицы. Одна модель рубашки и брюк показалась мне наиболее удачной и самой подходящей — такой хорошей формы у наших парней еще не было. Две смены рубашек и одни (плотные) штаны — то, что им нужно. И смотрится хорошо, и практично, и носко.
Я принял по его просьбе одного освобожденного генерала, который попытался объяснить мне, почему его сняли с командования. Я предложил ему пост в другой дивизии, но на ступеньку ниже, он попросил двое суток на размышление. Я не сказал ему тогда, но вдруг понял, что любой, кто не может принять решения меньше чем за двое суток, не может командовать людьми в сражении.
На этом и завершается кампания, которую историки, возможно, назовут Эйфельской. В ней войскам пришлось пройти через кровопролитные сражения, много раз переправиться через реки и речушки, и все это при отвратительной погоде, но при изрядной доле везения. По итогам на 12 марта соотношение потерь выглядело следующим образом:
Третья армия
Убитыми — 18529
Ранеными — 87 566
Пропавшими без вести — 15 328
Всего — 121 423
Небоевые потери — 93 801
Общий итог — 215 224
За минусом общего числа потерь на 29 января, 172 953 человека, Эйфельская кампания стоила Третьей армии Соединенных Штатов 42217 человек.
Противник
Убитыми — 116 000
Ранеными — 321 800
Военнопленные — 216 500
Всего — 654 300
Материальные потери Третьей армии
Легкие танки — 284
Средние танки — 837
Артиллерийские орудия — 158
Противника
Средние танки — 1369
Танки «Пантера» и «Тигр» — 805
Артиллерийские орудия — 2811
Взятие Кобленца и кампания в Палатинате
С 13 марта по 21 марта 1945 г.
Кампания, которую вела Третья армия в Палатинате, многими, включая и немцев, оценена как одна из лучших операций на протяжении всей войны.
За десять дней двенадцать дивизий генерала Паттона, точно соревнуясь друг с другом, буквально перепрыгнули через реку Мозель и устремились в южном направлении по тылам немецких войск, все еще сдерживавших продвижение частей Седьмой американской армии на линии Зигфрида. В результате рейда подверглись полнейшему разгрому две германские армии — в плен попали более шестидесяти тысяч солдат и офицеров противника — и было освобождено двадцать пять тысяч квадратных километров территории.
22 марта восемь горевших желанием побеждать дивизий стояли на Рейне южнее города Кобленц. Десять бронетанковых дивизии, за которыми последовали пехотные части, прогрохотали через «непроходимые для танков» Хонсбрукские горы, буквально ошеломив врага, сломив его и выбив почву у него из—под ног. Твердолобые наци превратились в толпу бегущих людей. Война была выиграна к западу от Рейна, как и предсказывал генерал Паттон почти за год то того. Третья армия была готова форсировать Рейн в Майнце, Вормсе и Оппенгейме.
Продолжалось продвижение к берегам Рейна 6–й группы армий; на северном фланге противник отходил, закрепляясь на линии Зигфрида и оказывая наступающим упорное сопротивление.
На других фронтах Второй мировой войны дела обстояли так: Папай
[207]
сдался войскам Макартура; Мандалай
[208]
в Бирме все еще держался; а в Италии продвижение шло по—прежнему очень медленно.
Военно—воздушные силы продолжали осыпать Германию бомбами, концентрируя свои удары на Берлине.
P. D. H.
Начало конца
20–й корпус устремился в наступление 13 марта. Однако продвижение его оказалось не столь быстрым, как ожидалось, главным образом из—за труднопроходимой местности на пути следования 94–й и 26–й пехотных дивизий. 12–й корпус был приведен в полную готовность к броску в предместьях Трейса в 02.00 в ночь на 14 марта. Начавшему наступление силами 5–й пехотной дивизии на левом фланге и 90–й на правом 12–му корпусу, саперы которого к полудню успели навести через реку Мозель четыре моста, к исходу дня удалось перевести на южный берег четырнадцать батальонов.
Тут мы наблюдали случай крайнего везения или же божественного вмешательства, поскольку но второй половине дня 12–го по меньшей мере половина частей 2–й немецкой горнострелковой дивизии находилась как раз напротив места предстоящей переправы. Они, как можно предположить, оказались сбиты с толку атакой 20–го корпуса и поспешили навстречу ему, благодаря чему позволили 12–му корпусу форсировать водную преграду практически без проблем. Вот доказательство того, что правильно начинать атаку не одновременно.
В Трир я отправился через Вассервилиг. Римские легионы шагали к Триру из Люксембурга той же самой дорогой; здесь еще словно бы не выветрился терпкий запах их пота и не осела пыль, поднятая этими непревзойденными вояками. Точно памятником их героическим деяниям, высились сохранившиеся с тех древних времен ворота римского амфитеатра, — наверное, менее всего пострадавшее в эту войну сооружение. Остальная часть центра города и все мосты, кроме того, который мы успели захватить целым, сильно пострадала.
Я нанес визит в 10–ю бронетанковую, а также в 80, 94 и 26–ю пехотные дивизии. Меня очень беспокоило, как бы Седьмая армия, которая должна была начать наступление утром 15–го, не обскакала нас в Майнце. Умей я предвидеть будущее, я бы не беспокоился.
15 марта я полетел в Майен, где встретился с командиром 12–го корпуса генералом Эдди и командиром 8–го корпуса генералом Мидлтоном. Когда я объявил Мидлтону, что отберу у него все части кроме 87–й дивизии, но, как только будет возможно, дам ему 76–ю, он не возражал, но, напротив, вышел с прекрасным предложением немедленно ударить на Кобленц и овладеть им силами 87–й. С Мидлтоном всегда было приятно иметь дело, он не только понимал меня с полуслова, но и умел действовать с максимальной отдачей.
