Когда немец ушел, Уилли подавленно сказал:
«После того как они посадят тебя за колючку, шансов уже не будет».
Бадер испугался, что следующим станет он сам. Он должен оставаться во Франции как можно дольше.
Пришла Люсиль с супом и хлебом для ленча. В дверь на всякий случай заглянул часовой, но тут же вышел обратно в коридор. Бадер прошептал Полу:
«Спроси ее, может ли она помочь мне выбраться и связаться с друзьями на свободе».
Пол тихо заговорил с Люсиль на беглом французском. Она быстро глянула на Бадера, а потом что-то ответила шепотом, опасливо посматривая в сторону двери. Бадер напрягал слух, однако они говорили слишком быстро. Затем в коридоре послышался грохот сапог часового, и Люсиль, немного нервно улыбнувшись Бадеру, вышла.
Пол подошел к его кровати и уселся на нее.
«Она говорит, что ты отличный парень, она восхищается твоей стойкостью. Она постарается помочь, если сумеет, однако не сможет принести веревку. Немцы сразу догадаются, откуда ты ее взял. Она пока не знает, сможет ли достать одежду. Но в воскресенье у нее будет выходной, и она уедет в деревню. Она говорит, что там будут английские агенты».
Английские агенты? Это прозвучало слишком хорошо. Однако она попытается ему помочь, и надежды на свободу снова окрепли. Воскресенье! А сегодня только среда. К черту, они не должны его увезти. Неопределенность угнетала. Лучше попытаться действовать прямо сейчас, пусть даже с малыми шансами на успех.
После обеда они увезут Уилли и Пола, ему придется полагаться на свой школьный французский.
Утром пришла Люсиль и принесла неизменные хлеб и желудевый кофе. Часовой торчал в двери. Она положила поднос на постель Бадера, наклонившись так, чтобы заслонить его от часового. Бадер добродушно проворчал: «Воп jour». Люсиль сжала его руку и чуть улыбнулась. Бадер почувствовал в ладони листок бумаги. Он быстро сжал кулак и сунул руку под одеяло. Все было сделано стремительно. Люсиль не сказала ни слова, однако еще раз улыбнулась, выходя из комнаты. Дверь за часовым захлопнулась.
Глава 23
Спрятавшись под одеялом, Бадер развернул бумажку и прочитал записку, написанную крупным детским почерком: «Мой сын будет ждать у ворот госпиталя каждую ночь с 12 до 2. Он будет курить сигарету. Мы хотели бы помочь друзьям Франции».
И подпись: «Ж. Хике».
Билл Хэлл с любопытством посмотрел на него и спросил:
«Что там?»
«Так, маленькая весточка от приятеля», — спокойно ответил Бадер, хотя внутри у него все сжалось от возбуждения. Он скатал записку и сунул ее в карман своей ночной рубашки, а сверху положил носовой платок. Нужно как-то избавиться от нее. Уничтожить. Он знал, что человек, столь смело подписав бумагу, рискует жизнью. И Люсиль тоже.
Но каким чертом он сможет выбраться из госпиталя? Он просто долженполучить назад свою одежду! Не может же он бежать в белой ночной рубахе. (Билл Хэлл сказал, что комендантский час начинается в 22.00.) Не может же он изображать лунатика. С железными ногами, торчащими из-под ночной рубашки! Как можно думать о таких глупостях. Ему нужнодостать одежду и нужноуничтожить записку.
У него же есть трубка и спички.
Наконец Бадер придумал, пристегнул протезы, задрав рубашку, и вышел из палаты. Часовой преградил ему путь, но Бадер указал в сторону туалета. Часовой кивнул и пропустил.
Закрывшись в туалете, он сжег записку, держа ее за уголок. Бадер усмехнулся, представив, как глупо он выглядит в ночной рубашке, с торчащими из-под нее протезами. Затем он бросил пепел в унитаз и спустил воду.
Он вышел обратно в коридор. Часовой с трудом сдержал усмешку. Бадер понимал, что немца развеселил его дикий вид. И тут его осенила идея. У него появился шанс.
Когда позднее пришел врач, чтобы еще раз осмотреть его культи, Бадер жалобно сказал:
«Слушайте, мне вернули мои протезы, но я не могу разгуливать в этой дурацкой рубашке. Это выглядит просто жутко».
И он рассказал об ухмылках часового, извиняющимся тоном добавив:
«Я уверен, вы меня поймете. Мне нужна хоть какая-то одежда. Даже в постели эта рубашка меня ужасно беспокоит. Она натирает мои культи».
Доктор посмотрел на него, подумал немного, а потом улыбнулся.
«Ну ладно, я думаю, в вашем случае можно сделать исключение. Я скажу, чтобы вам вернули одежду».
Отлично! Сработало.
Через полчаса немецкая медсестра принесла одежду, положила ее на табуретку возле кровати, улыбнулась Бадеру и ушла. Хэлл сказал завистливо:
«Я не думал, что нужно потерять ноги, чтобы вернуть брюки. Я чувствую себя дурацки в этой рубашке».
Теперь нужно выбраться из госпиталя! Он долго думал об этом. Последняя проблема, но самая сложная. Не стоит даже и пытаться пройти по коридорам и лестницам. Часовые караулят там всю ночь. Они схватят его и снова отберут одежду. Бадер подошел к окну и посмотрел вниз во двор. Может быть, «английские агенты» Люсиль помогут ему.
Бадер все еще сидел на окне, когда появился щеголеватый молодой граф с Рыцарским Крестом на шее. Он пришел вместе с товарищем. Увидев Бадера, граф улыбнулся.
«Рад видеть вас снова на ногах. Смотрите, мы принесли пару бутылок шампанского. Может, пойдем и выпьем их вместе?»
Они взяли Бадера с собой с кабинет доктора, находившийся этажом ниже. Врача не было, и они отлично расположились в кабинете. Хлопнула пробка. Бадер впервые попробовал шампанское со времени повторной свадьбы с Тельмой, только на сей раз компания была не столь приятная.
Судя по всему, граф сбил несколько английских самолетов, однако он был достаточно сообразителен, чтобы не упоминать об этом и не спрашивать у Бадера, сколько немцев сбил тот. Ни он, ни его товарищ не задавали скользких вопросов, хотя оба весело трепались о своей тактике и самолетах. Граф сказал, что они постоянно сидят в кабинах в готовности. В это время он читал книги. Бадеру они понравились. Оба немца были людьми того же склада, что и он сам. Ему хотелось бы иметь таких пилотов в своем крыле. Эта война была чертовски глупой.
Граф пообещал:
«Скоро у вас может оказаться три ноги. С разрешения рейхсмаршала Геринга Люфтваффе радировали в Англию на международной частоте. Они предложили разрешить английскому самолету свободный пролет с вашим протезом. Мы дадим им высоту, курс и время, когда его следует сбросить над Сент-Омером. — Он вздохнул и развел руками. — Никакого ответа. Я думал, они захотят».
Бадер весело рассмеялся.
«Готов поспорить, что они сбросят протез вместе с бомбами. Им не нужен ваш свободный пролет».
Граф дружелюбно улыбнулся и поднял стакан.
«Мы будем наготове. Будем надеяться, что следующий протез не собьют».
