— Понятно, продолжайте!
— Очень ценно то обстоятельство, что А/201 связан с бывшим чиновником политической полиции Новаковским, который в настоящее время работает на военную контрразведку, с чиновником отдела Iа политической полиции Рау, который занимается выявлением подпольных радиостанций, и сотрудником военной контрразведки Лизиным. А/201 согласился информировать нас о всех заданиях, которые будут поступать от Рау через Новаковского, что для нас сейчас очень важно.
— С этой почтой мы что-нибудь будем посылать от А/201? — спросил Смирнов, молчаливо сидевший за столом.
— А/201 передал нам копию доклада руководителя компартии Германии, который был направлен во все районные парторганизации объяснил Павел.
— Как он его получил, — сразу насторожился резидент. — Вы выясняли?
— Выясняли, Ефим Соломонович! Со слов А. 201, ему случайно удалось ознакомиться с этим документом, когда папка с перепиской возвращалась от начальника отделения в регистратуру и находилась среди других бумаг, ожидающих отправки в канцелярию отдела. В ближайшее время агент надеется установить источник информации полиции в руководстве местного комитета коммунистической партии.
Павел закончил свой доклад и уставился на своих начальников.
— Не забудьте сразу же проинформировать друзей, и источник А/75, — обратился Гольденштейн к Смирнову, имея ввиду руководство компартии Германии. — А теперь, Павел Иванович, ознакомьтесь с телеграммой из Центра. Дело взято под контроль руководством разведки.
Павел взял протянутый резидентом исписанный мелким аккуратным почерком бланк шифротелеграммы с литером «совершенно секретно», и прочитал:
«07. 09. 29 Берлин, тов. Захару. Совершенно секретно.
Ваш новый А/201 нас очень заинтересовал. Судя по материалам, которые мы получили, источник может развиться в очень ценного агента. Единственное наше опасение это то, что вы забрались в одно из наиболее опасных для нас мест, где при малейшей неосторожности со стороны источников может случиться много бед.
Считаем необходимым проработать вопрос о специальном способе связи с А/201.
Алексей».
Оперативный псевдоним «Алексей» принадлежал начальнику Иностранного отдела ОГПУ Трилиссеру.
[4]
— Прошу быть внимательным и тщательно готовьте документы в Центр, — сказал Павлу Гольденштейн. — Без согласования с Москвой никаких мероприятий по А. 201 не проводить! — это уже был приказ.
Немного помолчав и дав тем самым Павлу возможность осознать услышанное, резидент, уже менее строгим голосом, продолжил:
— Вот так, Павел. Тебе надо лично встретиться с А/201 и договориться об условиях связи. Я думаю, что работать с ним нужно через нелегалов. Создадим группу «Бом». Нелегала Бома ты знаешь?
— Ну как же можно не знать Альберта Такке? — усмехнулся Павел.
— Вот и отлично. Твоя задача: встретиться с А/70 и А/201 и объяснить им, что впредь они будут работать так: А/201 добывает материалы и передает их А/70, а тот, в свою очередь, доставляет их Бому. Бом — как решит Центр: или будет передавать нашему связнику, или по своим каналам передаст материалы в Центр. Это общая схема. Тебе нужно продумать все детали и обсудить их с источником. Вопросы ко мне есть?
— Все понятно! — Павел поднялся и вышел из кабинета.
Павел Корнель, оперативный псевдоним Жан
Дежурный по посольству позвонил Павлу на квартиру в половине восьмого утра и передал указание Смирнова: явиться к девяти часам. Это означало, что Павла хочет видеть новый резидент Николай Самсонов, оперативный псевдоним Семен, заменивший Доктора в ноябре прошлого года.
В служебном кабинете Самсонов был один. Судя по отсутствию дежурной машины на площадке перед зданием диппредставительства, Смирнов куда-то уехал. Павел несколько раз присутствовал на совещаниях, которые Самсонов проводил в резидентуре, мимолетно разговаривал с ним во время летучек у постпреда, но обсуждать с резидентом оперативные вопросы наедине ему еще не приходилось. Он уже наслышался разного о Самсонове от коллег и Смирнова. Резидент представлялся ему человеком во многих отношениях необычным. «Голова в разведывательных делах», — не раз говорил о резиденте Смирнов.
Голова, то голова, но не без странностей. Так Самсонов любил разъезжать по Берлину в ярко голубом автомобиле и забывал менять на нем номера пред встречей с ценными агентами. Павел ожидал услышать от Семена что-то мудреное и даже опасался, сумеет ли быстро ухватить главное из того, что скажет резидент.
Однако Самсонов, статный человек, с умным высоколобым лицом, держался на удивление просто и высказывал вполне понятные мысли. Задание, которое он сегодня решил обсудить, касалось проведения встречи с двумя источниками — А/70 и А/201.
Дело в том, что между нелегалом Бомом и А/70 возникли серьезные трения. Бом, требовательный к себе, подходил с такими же мерками и к источниками, с которыми работал. На этой почве между ним и А/70 стал развиваться конфликт. Эрнсту, этому «свободному художнику» и любителю импровизаций, не нравилось, что Бом часто читал ему нудные нотации. Дело закончилось тем, что Москва отозвала Бома, и вот теперь, в связи с прибытием нового нелегала, Павлу предстояло обсудить с друзьями все технические вопросы сотрудничества. Дело знакомое.
Самсонов заканчивал инструктаж, когда открылась дверь и в кабинет быстро вошел полпред Крестинский,
[5]
невысокий, подвижный, с типичной для ленинской гвардии внешностью — очки, усы, бородка. Глава диппредставительства вырос перед Павлом, и тот непроизвольно вскочил:
— З-з-дравствуйте…
— Здравствуйте. Откуда вы? — отрывисто спросил Крестинский вглядываясь в Павла острым, пронзительным взглядом.
— Консул Корнель из группы Смирнова, — поспешил на помощь Павлу Самсонов. — В консульском отделе уже пятый месяц. Самый молодой из нашего коллектива. Толковый сотрудник.
— Толковый сотрудник, — неулыбчиво повторил Крестинский и, повернувшись к Самсонову, быстро заговорил: — Николай Георгиевич, ходят упорные слухи, что нынешнее коалиционное правительство готовится уйти в отставку и у власти будет кабинет Брюннинга.
[6]
Нынешняя ситуация в наших отношениях с Германией тупиковая… — Самсонов кивнул Павлу головой, давая понять, что тот свободен. Корнель вышел и осторожно прикрыл за собой дверь.
