– А зачем занимал?
Мужик замялся, в толпе кто-то выкрикнул:
– Купец он!
– Это правда? – спросил Рюрик.
Мужик кивнул.
– У тебя же должно быть богатство от прошлой торговли. Куда ты его дел?
Мужик развел руками.
Снова из толпы:
– Проиграл он!
– Что, действительно проиграл? – допытывался Рюрик.
Тот усиленно замотал головой в знак согласия.
– Та-а-ак! – Князь откинулся на спинку кресла, помолчал. Спросил уже спокойней:
– Значит, игрок ты. И сдержаться не можешь?
Мужик вдруг упал на колени и стал биться головой о землю, выкрикивая:
– Пропащий я человек. Сколько раз зарекался, сколько клятв давал! А пройду мимо игроков, нету никаких сил сдержаться! Перун-громовержец, за что мне такая напасть!..
В толпе наступило долгое молчание.
Наконец Рюрик произнес:
– Если бы у тебя была несчастная несостоятельность, может, судно твое в море потерпело кораблекрушение и затонуло, или на тебя напали разбойники, или случился пожар и сгорел дом вместе с богатством, то согласно русскому закону, я бы дал тебе срок в полтора-два года на выплату долга. Но у тебя другой случай. У тебя злостная несостоятельность. А за это полагается очень суровое наказание – отдача в рабство. Так что с этого момента ты передаешься в руки кредитора и становишься его холопом!
Мужик медленно встал, отряхнулся, поклонился князю и побрел за своим новым хозяином. Толпа молча расступилась перед ними. Скверно было на душе Рюрика, что пришлось начинать свой суд с такого тяжелого дела и сурового приговора. Подавленно молчала и толпа, переживая за слабого духом купчишку.
– Ну, кто там еще пришел на мой суд? – с трудом выдавил из себя Рюрик.
Тут из толпы вынесли труп мужчины и положили перед крыльцом. Один из принесших проговорил со слезами на глазах:
– Князь! Это мой брат! А убил его вот этот человек, и имя ему Волот! Хочу я, чтобы он заплатил виру
[11]
, положенную по русскому закону!
– А что же, этот Волот отказывается платить штраф за убийство? – спросил Рюрик.
– Отказывается, князь!
– Почему?
– А спроси его сам!
– Хорошо, спрошу. Подойди поближе, Волот.
Вперед вышел здоровенный, угрюмого вида мужчина, с длинными толстыми руками, стал молча глядеть на князя.
– Это ты Волот?
– Я самый.
– Правду на тебя показывают, что ты убил этого человека?
– Правда.
– За что ты лишил его жизни?
– За надо!
– Расскажи.
– Так он забрался ко мне в сарай и хотел увести коня!
– И ты его застал?
– Конечно. Он уже уздечку на него надел, вот-вот увел бы!
– Та-а-ак… – Рюрик побарабанил пальцами по подлокотникам кресла, а потом произнес решительным голосом:
– По русскому закону, если вор пойман на месте преступления, то его можно убить, как пса!
– Стало быть, я прав, – сказал Волот, повернулся спиной к князю и направился в толпу.
– Нет, не прав! – закричал брат убитого, раскинув руки и стараясь таким образом задержать Волота. – Врет он! Бессовестно врет!
– Говори, что надумал сказать, – распорядился Рюрик.
– А то хочу доложить, что жив был мой брат еще утром. Пришел я в дом Волота утром, он был еще жив!
– А зачем ты явился в его дом?
– Чтобы брата спасти от смерти!
– Как же тебе удалось узнать, что он попал в беду?
– А так! Соседка Волота прибежала и сказала, что слышала все, как моего брата тащили из сарая в дом!
– Это правда? Где эта соседка? Ты привел ее к моему крыльцу?
– А как же! Вот она стоит. Может подтвердить!
– Говори, женщина! – распорядился Рюрик.
– Я так скажу, – вышла перед толпой дородная женщина и взяла руки в боки. – Не знаю, что у них там произошло. Только утром, когда пошла доить корову, слышу крик в сарае соседа. Что, думаю, такое там происходит? Ну и выглянула в окошко, в которое навоз выбрасываю. Вижу, тащат трое мужиков кого-то. Пригляделась, а это Драгош-старший, брат Драгоша-младшего. Бьют они его жестоко. По-зверски избивают. Мне жалко его стало, я и побежала к Драгошу-младшему, сказала ему про все, что видела.
– А он что? – спросил Рюрик.
– А он сразу в дом Волота побежал. Только что там у них произошло, я не знаю.
– Но ты точно видела, что Волот и его родственники волокли в дом живого Драгоша-старшего? – допытывался Рюрик.
– Точно, князь. Своими глазами видела. Клятву готова дать перед изображением бога Перуна!
– Хорошо. Отойди в сторону. Теперь я спрошу Волота. Скажи мне, Волот, правду говорит женщина, что ты затащил в дом еще живого Драгоша-старшего?
– Врет она! Клевету на меня возводит! Ненавидит меня, вот и оговаривает!
– Вон как! – Рюрик в некоторой растерянности откинулся на спинку кресла. Положение запутывалась, надо было во что бы то ни стало выяснить, что же произошло на самом деле. – Ну-ка, Драгош-младший, расскажи мне, что случилось, когда ты вошел в дом Волота?
– А что говорить? Били они моего брата…
– А ты?
– А я в защиту полез…
– Ну и?..
– Попало мне! Втроем набросились на меня, палками били…
– Значит, палками говоришь? И по какому месту?
– По разным местам… И по груди, и по плечам, и по спине…
– А ну-ка сними рубашку!
Драгош-младший повиновался. И все увидели, что тело у него было в свежих синяках.
– А ты что скажешь на это, Волот?
Тот только безнадежно махнул рукой и отвернулся.
– Все ясно, – подвел итог Рюрик. – Согласно русскому закону вора можно убить на месте преступления. Но если его задержали и живым привели в дом и это видели сторонние люди, то убивать нельзя. За убийство положено в этом случае штраф двенадцать гривен.
– Вот так, – сурово проговорил Драгош-младший Волоту. – Плати мне за убийство моего брата шесть коней.
– Заплатит, куда он денется! – выкрикнул кто-то из толпы.
На этом суд был завершен. Рюрик вернулся в свою горницу, даже не усталый, а какой-то опустошенный. Но тут же на пороге перед ним возникла Эфанда, как всегда веселая и жизнерадостная. Ее, кажется, не брали никакие заботы, не терзали никакие тревоги. Умела она вовремя подбодрить и успокоить.
