Занимаясь градостроительством, Андрей не переставал следить за событиями, которые происходили на Руси. Экономическая мощь Суздальского края позволяла ему бороться за контроль над важнейшими торговыми путями и устремляться на новые, еще не освоенные земли. Но меняется цель, которая преследовалась на юге. Если отец его, Юрий Долгорукий, старался укрепиться в Киеве, то Андрей рассматривал стольный град лишь как средство усиления собственного могущества и влияния Суздальского княжества среди других русских земель, а также обеспечения безопасности пограничных рубежей. Так, в 1161 году он вступает в союз с киевским князем Ростиславом Мстиславичем и ставит князем в Новгороде его сына Святослава, который проявлял большую верность Андрею, чем даже своему отцу. На долгие годы граница с Новгородом оказалась безопасной. Дружеские отношения его с «боголюбивым» великим князем позволили усилить влияние в южных и западных княжествах.
Но в 1166 году Ростислав Мстиславич умирает, и на киевский престол садится отважный волынский князь Мстислав Изяславич, известный многими победами над половцами. С самого начала он стал проявлять свой крутой нрав и потребовал у остальных князей «ходить по его воле».
Это требование со стороны князя, не имевшего лествичного старшинства, возмутило других русских правителей, и они, соединившись между собой, искали лишь повод, чтобы вступить в распрю с Мстиславом. Они все чаще и чаще поглядывали на Андрея Боголюбского, самого могущественного князя Руси: чью сторону он займет, против кого двинет войска в назревающей княжеской междоусобице?
Мстислав Изяславич был сыном ненавистного Андрею того Изяслава Мстиславича, с которым долго и упорно боролся за Киев его отец, Юрий Долгорукий, и который сумел разбить суздальские войска на реке Руте, заставив их бежать с поля боя. Такой обиды Андрей простить не мог, в нем постоянно жило желание отомстить роду Мстиславичей за поражение и позор.
И тут Мстислав Изяславич допускает еще одну ошибку. Он, пользуясь великокняжеской властью, изгоняет Святослава из Новгорода и сажает на его место своего сына Романа. Недружественный жест в сторону Андрея более чем красноречивый. Суздальские границы от Новгородской земли теперь открыты, необходимы были меры, чтобы защитить их. И тогда Андрей без колебаний решает начать войну, чтобы вернуть Святослава в Новгород.
Известие о походе боярство Суздальского края восприняло с воодушевлением. Сиднем сидели в своих имениях целых два года, пора и поразмяться, пройтись до торгового и промыслового города и хорошенько потрясти его, получив богатую добычу.
Яким радостный влетел в горницу брата:
– Федор, собирайся, князь объявил о походе на Новгород!
Тот искоса и недружелюбно взглянул на сияющее лицо Якима, ответил нехотя:
– Не знаю, чему радуешься. Снова отрывай от дела мужиков, снова собирай в поход коней…
– Осень на дворе! Урожай убрали, хлеб в закромах. Зимой прогуляемся, а к весне вернемся. Как раз к полевым работам.
– Если удастся живыми вернуться…
– Ну, брат, зачем такие мрачные мысли? Гляди веселей! Соберем с тобой наших воинов, снарядим и явимся на смотр. Дело знакомое!
– Собирай, коли так приспичило. Только я никуда не пойду.
– Да ладно тебе дуться. Столько лет прошло, а ты все обиды помнишь.
– Не береди душу, – угрожающе проговорил Федор. – А не то я за себя не ручаюсь!
– Ладно, ладно, молчу. Сейчас пошлю гонцов, через неделю воинские отряды будут в Суздале. Сделаю все без тебя. В поход сам поведу.
В декабре 1167 года выпал обильный снег, морозы сковали реки, и суздальское войско по замерзшим рекам ходко двинулось в новгородские пределы. Яким гарцевал на черном жеребце, сытом и откормленном. Он то выезжал вперед своего отряда, то, наоборот, выбирал место сзади, наблюдая за порядком движения. Мимо него как-то проехал на легком возке воевода Борис Жидиславич.
– Эй, боярин, – позвал он Якима, – присядь-ка на чуток!
Воеводе было уже за шестьдесят, ему было трудно передвигаться на коне, поэтому он предпочитал возок.
Яким спрыгнул с седла, подсел к Жидиславичу.
– Как настроение воинов? – спросил тот, из-под седых лохматых бровей внимательно и испытующе поглядывая на Якима.
– Поднялись легко, идут с охотой, – улыбаясь, ответил Яким. Ему нравилось, что во главе войска стоит такой опытный и знающий военачальник.
– Первый раз в походе или раньше приходилось?
– Бывал еще с покойным Юрием Долгоруким. Кружили по степным просторам Южной Руси.
– Это хорошо. Закаленный в сражениях воин многих новичков стоит.
– А что, воевода, удастся наскоком взять Торжок?
– Кто знает? Может, стоят настороже, ждут нас, тогда длительной осады не избежать.
– Какие они вояки, новгородцы? Торгаши! – презрительно сказал Яким. – Одним словом – гушееды.
– Но есть и другая поговорка про новгородцев: «упрям, как новгородец». Они немца били и шведов недавно прогнали – и в который раз! Так что… А потом много зависит от того, кто у них в Торжке воеводой. Если осторожный и сметливый, то с таким у нас много хлопот предвидится.
– Дух войска много значит, – добавил воевода после некоторого молчания. – Коли охотно идут на войну – это одно. А вот если заартачатся… Я ведь недаром в самом начале нашего разговора спросил про настроение. Ты следи, чтобы в отряде у тебя каждый был накормлен и устроен по возможности. Это много значит.
– Сделаю, воевода.
– Иди заботься.
Вроде ни о чем поговорил с воеводой, а на душе сразу стало теплее и спокойнее. Что значит по-отцовски заботливое участие военачальника.
Пограничный Торжок был расположен на реке Тверце. Юрий Долгорукий брал когда-то его приступом, но по условиям мира вернул новгородцам. Теперь вновь придется лезть по лестницам на дубовые стены, забрасывать город огненным припасом. Хорошо бы растравить торжан и выманить на открытый бой в чистое поле! И скакали лихачи под самые стены крепости, кричали залихватски:
– Эй, вы, долбежники! Много ли дубинок приготовили? Мечи небось дома забыли?
Новгородцев называли долбежниками по их дубинкам, с которыми те в старину ходили на бой.
– На вас хватит! – отвечали сверху. – И мечами, и копьями угостим, и стрелами засыплем, только попробуйте суньтесь, вислоухие лапшееды!
– Мы лапшу едим, а вы скоро кошек с собаками в похлебке будете варить!
– Расскажите, как озеро с соломой зажигали, ершееды!
Ходила по Руси побасенка, как зимой решили ростовцы рыбу ловить. Все хорошо, да лед мешал. Наносили они соломы и подожгли. Лед не растопили, а деревню сожгли.
– У нас-ти в Ростове, чесноку-ти, луку-ти много, а навоз-ти все конский! – продолжали издеваться торжане, но в поле не вышли.
