– А правда, что ты княжич?
– Откуда знаешь?
– Когда покупали тебя, сказали.
– Ну, княжич.
– А что это такое? Звание или еще что?
– Если по-вашему, то сын ярла или конунга.
– Вон как! – удивилась она. И добавила: – А все-таки раб!
Время шло, туман не рассеивался. Надвигался вечер. Голод стал сводить желудки. Приходилось терпеть.
Ночь упала внезапно, темнота стала непроглядной, подступил холод, начал пробираться сквозь одежду. У Раннви посинело лицо, она мелко-мелко дрожала. Наконец сказала:
– Давай развернем парус и закутаемся в полотно. А то закоченеем.
Вместе оторвали парусину от брусков, уложили на сиденье, сели и укутались с головой. Прижавшись друг к другу, стали согреваться дыханием. Гостомысл ощущал мягкое плечо девушки, чувствовал ее нежный запах, у него сладко заныло сердце. И вдруг ему захотелось обнять ее. Может, толкало его на это мужское начало, может, просто соскучился по ласке, которой не видел в последнее время. По-видимому, он сделал какое-то непроизвольное движение, потому что она вдруг отстранилась от него и сказала строго и сердито:
– Не вздумай позволить себе глупости. Пожалеешь!
– Какие глупости? О чем ты? – невинным голосом спросил он.
– О том! Не забывай, что ты раб и всегда должен знать свое место.
Некоторое время они сидели тихо, прислушиваясь друг к другу. Постепенно напряжение спало, под пологом стало тепло, и они уснули.
Утро не принесло облегчения, туман плотной пеленой окутывал море. Ко всему прочему пришел жестокий голод, они уже не в силах были сопротивляться ему. Подавляя отвращение, стали жевать мягкую, завядшую селедку. Голод был утолен, но пришла жажда. Пить хотелось так, что иссохли губы. Кругом лежало водное пространство, вода плескалась о борт лодки, но нельзя было сделать глотка, и от этого жажда только еще более усиливалась, внутри все горело от иссушающего жара. Они молча сидели рядышком, не хватало сил даже для разговора.
Вторая ночь стала настоящим кошмаром. Едва засыпали, как снились разные яства, они запивали их холодными, освежающими напитками. Просыпались от жажды и голода, снова засыпали и вновь во снах попадали на пиршество...
Утром третьего дня задул легкий ветер, постепенно туман рассеялся, и перед ними открылся близкий берег. Радости не было конца! Они тотчас поставили парус, и лодка послушно заскользила по глянцевой поверхности воды к спасительной суше. А вот и несколько хибарок одинокого селения. Они пристали к берегу, не стали даже закреплять лодку, а бросились к роднику, который струился из обрывистого берега. Припали к чистому ручейку и пили, пили холодную, удивительно вкусную воду...
Когда насытились, увидели, что за ними внимательно наблюдает пожилая женщина.
– Откуда вы приплыли? – спросила она.
Раннви назвала местность.
Женщина покачала головой:
– Из такого далека! Наверно, в тумане заблудились?
– Да, туман застал нас, когда ставили сети.
– Течение вас унесло далеко на север. Что ж, проходите в дом, накормлю, что осталось от завтрака. Отдохнете, отправитесь в обратный путь.
Женщина усадила их за стол, поставила перед ними наваристую уху, дала по куску хлеба. Они с жадностью набросились на еду. Хозяйка сидела рядом, горестно подперев кулаком подбородок. Она была рыбачкой и знала, какие опасности подстерегают людей в море.
Спросила:
– А кем тебе приходится молодец – брат или жених? А может, муж?
Раннви, не отрываясь от тарелки, сказала:
– Он мой раб.
Лицо женщины моментально изменилось.
– Тогда почему раб сидит за столом? Рабу место в углу! Пусть он туда и убирается!
Гостомысл поднял голову, недоуменно посмотрел на женщин, потом взял еду и отправился в указанное место.
Женщины продолжали разговор, будто ничего не случилось.
Улов сельди испортился, они выбросили его в море. Денег с собой у них, разумеется, не было, но женщина щедро снабдила их и жареной, и вареной рыбой, и хлебом, в деревянный жбан налила ключевой воды.
– Ветер благоприятствует вашему плаванию, – на прощание сказала она. – Пусть хранит вас всемогущий Тор!
Едва отчалили от берега, как стал крепчать ветер. И вот уже спокойное море начало кипеть, по нему понеслись, потряхивая белыми шапками, высокие волны. Светло-зеленая вода с плеском кидалась на борта, обливая людей мелкими брызгами. Началась качка, лодка переваливалась с борта на борт. А высоко в голубом чистом небе продолжало ярко светить солнце. Это буйство природы вызывало у Раннви неподдельный восторг. Она встала на корме и, придерживаясь за канат, стала раскачиваться из стороны в сторону, от души наслаждаясь игрой с могучей морской стихией. У Гостомысла сердце замирало от ее проделок. Отчаянная девушка, вися над морской бездной, затеяла опасные шутки с жизнью и смертью, и он не выдержал, крикнул:
– Сорвешься! Пропадешь!
– Не бойся! Я же выросла на море! – с беспечностью, присущей молодости, ответила она, ее лицо сияло, и он невольно залюбовался ею. Кто же будет тот мужчина, кому она достанется? Наверно, еще более смелый и отважный, чем она.
Стремительная скачка по волнам требовала умелого управления судном, постоянного изменения положения паруса. Этим занимался Гостомысл. Руководствуясь одним чутьем, он сильными, размашистыми движениями отодвигал его то в одну, то в другую сторону, ставил под некоторым углом к борту и быстро закреплял веревками на новом месте.
– У тебя неплохо получается, – невольно похвалила она его. – Как будто всю жизнь ходил в море!
Утром следующего дня лодка странников причалила к берегу родного поселка. Увидев дочь, Гудни заломила руки и села на землю, из глаз ее лились обильные слезы.
– Мама, что ты, что ты! Я вернулась! – успокаивала ее Раннви.
– Мы думали, что ты погибла, – сквозь рыдания говорила мать.
– Где папа? Я хочу видеть его.
– Он отплыл в соседний поселок. Там море выбросило на берег мужчину и женщину. Мы думали, что это ты...
В доме Раннви собрались жители поселка. Все хотели знать, какие испытания выпали на ее долю. Пришлось пересказывать события минувших дней несколько раз. Вечером она пошла на гулянье. Девушки и парни окружили ее, все радовались счастливому возвращению. Только нареченный жених, Рапп, сын Остена, встретил ее хмуро. И, когда они остались одни, стал допытываться:
– И чего ты с этим рабом целых три дня делала в море?
– А что делать? – не поняла Раннви. – Сидели и ждали, когда рассеется туман.
– А как вы сидели? Порознь или вместе?
– На что ты намекаешь?
