– Но только не на гулянье. И запомни, согласно нашим обычаям, муж имеет право развестись со своей женой, если она появляется так на людях.
– Но я тебе не жена!
– Пока – не жена!
– Может, и не пока!
– Это на что ты намекаешь?
– Я не намекаю, я говорю.
– Надумала мне сделать от ворот поворот? Не выйдет! Как родители захотят, так и будет. А они все давно решили!
– Ну это мы еще посмотрим!
Они поссорились. Рапп некоторое время стоял рядом, но потом вдруг резко развернулся и ушел прочь. Раннви с облегчением вздохнула. Наконец-то избавилась от этого зануды. Не насовсем, конечно, она его хорошо знала и была уверена, что он еще не раз подойдет, но сегодняшний вечер у нее свободен, а ей так хотелось быстрее повидаться с Гостомыслом!
Потом она на некоторое время пожалела, что поссорилась с Раппом. Ведь собиралась тихо-мирно продолжать с ним встречи, чтобы никто не догадался о ее с Гостомыслом любви. Но, видно, характер никуда не денешь, он, как шило в мешке, обязательно вылезет наружу!
Только шагнула в темноту сарая, как Гостомысл жарко обнял и стал целовать. Она тотчас ответила на его ласки, забыв обо всем на свете. Потом стали говорить, перебивая друг друга.
– Еле дождался. Так долго не было тебя...
– Я торопилась. Рапп не пускал...
– Это тот самый задумчивый?
– Он самый. Назойливый и занудный.
– А зачем встречаешься?
– Мы с ним помолвлены.
– Значит, поженитесь?
– Как же!
В сарае пахло навозом, переступала с ноги на ногу лошадь, порой шумно вздыхала корова.
– Признайся, когда я тебе понравился? – спрашивал он.
– Не знаю. Теперь мне кажется, я всю жизнь тебя любила.
– А чего тогда ругалась?
– Характер такой. Въедливый.
– Ох, как я иногда тебя ненавидел за твои придирки!
– А я готова была тебя убить, когда на озере уходил на свидание с той девицей!
– Нравилась она мне, но не любил я ее.
– А я чувствовала это!
– Правда?
– Девичье чутье не обманешь! Я всегда верила, что ты будешь со мной.
– Вон ты какая!
Внезапно по крыше начал барабанить дождь, он все больше и больше расходился, пока не перешел в ливень. Ветер задувал в щели, стало прохладно. Они теснее прижались друг к другу.
– А помнишь, как мы сидели под парусиной, когда попали в туман? – спросила она.
– Ты тогда замерзла до посинения.
– А ты хотел обнять меня.
– И ты испугалась?
– Конечно. Ни с того ни с сего, как снег на голову...
Потом начались бесконечные «А помнишь?». Недолго жили они рядом, а воспоминаний накопилось столько, что хватило на всю ночь.
Перед прощанием Раннви обняла его и сказала:
– Да хранит нас богиня красоты и любви Фрейя, прекрасная и грациозная!
– А у нас богиня любви Леля. Наши юноши и девушки молятся ей, прося счастья и благополучия.
– И она защищает влюбленных от всяких напастей?
– Да, потому что она молодая и красивая. В нее влюблен бог солнца – Ярила. В начале каждого лета мы отмечаем свадьбу Ярилы и Лели. На луга собирается молодежь, зажигаются костры, кружатся хороводы... Можешь представить, как бывает весело!
– А наша богиня любви настоящая воительница. Фрейя надевает сияющие доспехи, шлем и щит, берет с собой воинственных дев – валькирий и с мечом в руках всегда одерживает победу над темными силами. Я уверена, она и нам поможет устроить счастливую жизнь!
Хотя утром дождь закончился, но ветер не унимался, и в море выходить было опасно. Поэтому Веланд поднял молодежь только к завтраку, дав выспаться. Доедая рыбный суп, обронил:
– Надо просмолить лодку, а смола закончилась. Раннви, собирайся на рынок, купи ведро. В помощники возьми раба.
Раннви чуть не задохнулась от радости. Еще бы: они с Гостомыслом вдвоем пробудут чуть ли не целый день!
Веланд запряг телегу, и они отправились в путь. Едва поселок скрылся за холмом, как они оказались рядом друг с другом...
Рынок был в самом разгаре. Торговали купцы из европейских стран оружием и керамикой, скандинавы предлагали свое оружие, оленьи рога и шкуры, сыры, масло, из далекой Новгородчины были привезены ценные соболиные и куньи шкурки, мед, воск, хазарский торговец предлагал китайский шелк и восточные благовония. Раннви и Гостомысл прохаживались вдоль торговых рядов, любовались изобилием товаров. Гостомысл подошел к новгородскому купцу.
– Как звать? – спросил он его.
У того брови полезли на лоб.
– Земляк, что ли?
– Он самый. Не признаешь?
– Не доводилось встречаться.
– Я сын новгородского князя Буривого.
– Да как же так? Почему же здесь-то?
– В плен попал. Продали в рабство.
– Вот беда-то какая...
– В Новгороде скоро будешь?
– Как товар распродам...
– Много товара?
– Да только приплыл.
– Ты больше заработаешь, если не сегодня, то завтра отплывешь на родину, сообщишь моему отцу, что видел меня. Он тебе и за товар заплатит, и еще в придачу даст достаточно за принесенную весть. Согласен?
– Подумать надо...
– Чего думать? Или не веришь, что я княжич?
– Сомнение есть...
– А ты не сомневайся! Скажешь отцу: Гостомысл в рабстве, выкупать надо быстрее, пока жив!
– Ах, боги небесные, Перун-громовержец! Как ведь может судьба повернуться. Нынче ты царь, а завтра тварь...
Гостомысл только сейчас по-настоящему успокоился: купец, желая получить крупный куш, обязательно сообщит о нем Буривому; честно говоря, он все это время не очень-то надеялся, что Влесослав сумел связаться с каким-нибудь купцом.
Раннви купила ведро смолы, Гостомысл поставил его на телегу. Они поглядели друг на друга, и им ужасно захотелось побыть одним. И не на телеге, трясущейся по неровной, каменистой дороге, а под сенью деревьев, скучившихся на берегу фиорда. Не сговариваясь, взялись за руки и вошли в тенистую прохладу. Он крепко обнял ее и поцеловал. Так они стояли некоторое время, тесно прижавшись, забыв обо всем и чувствуя себя самыми счастливыми на свете.
Внезапно сзади их раздался насмешливый голос:
– Так вот они где воркуют, голубочки!
Они оглянулись. Недалеко стоял Рапп, в руках у него был кинжал.
