— А что, если я поеду к лютичам и попытаюсь уговорить их князя заключить с нами мир?
— Поезжай, — пожал плечами князь. — Но толку что? Поговорите, может, даже договор подпишете, а через год-два он будет нарушен, и снова начнется междоусобная война. Так было не раз, то же повторится сегодня.
— Но как заставить славян соединиться против общего врага? Ведь можно довоеваться до того, что германцы захватят наши земли, а нас сделают своими подданными.
— Не знаю. Но нет сил таких у нашего племени бодричей, чтобы заставить другие племена слушать нас. Как и у других племен нет такой возможности.
Несколько дней раздумывал Русс над этим разговором, а потом решил посоветоваться с Велиной. Она тотчас поддержала его:
— Думаю, если ты подробно обоснуешь необходимость союза славянских племен, поймет не только лютичский князь, но и другие правители. Мне кажется, эта поездка твоя будет только началом. Потом следует посоветоваться с вождем словен, увлечь замыслом гаволян…
— Я так и сделаю, — обрадованный поддержкой девушки, загорелся он. — Завтра же отправлюсь!
— Обязательно поезжай. Князья между собой перессорились за последние годы, а ты человек новый. К тому же слава о твоей центурии дошла до всех соседей, с тобой говорить будут охотно.
— Если переговоры пройдут успешно, я сразу проеду к гаволянам и словенам.
— Это так надолго уезжаешь? — сразу поскучнела она. — А как же я без тебя?
— Удел женщины — ждать своего любимого! — с шутливой напыщенностью ответил он.
Взяв с собой двух воинов, Русс отправился к лютичскому князю. Тот встретил его на крыльце своего дворца. Высоченный, с плотным брюшком и круглой, на короткой толстой шее, головой, он широко раскрыл свои здоровенные руки и проговорил громовым голосом:
— Рад видеть тебя, Русс! Наслышан, наслышан о твоих воинах, как вы сумели, точно капусту, изрубить саксов и англов. Добро пожаловать в мой дворец!
Оказывается, князь говорил так громко не только на улице, но и в помещении, и скоро от его громоподобного голоса Русс не знал куда деваться. Но приходилось терпеть.
Русс выслушал его рассказы о военных походах, об удачных охотах, о детях, которые скоро займут его место в управлении племенем, и, воспользовавшись тем, что он ненадолго отвлекся на поедание лососины, проговорил торопливо:
— Мне бы хотелось рассказать, по какой надобности я приехал к тебе.
— Ну-ну, и что нового скажешь? — промычал он, расправляясь с едой.
— Да вот думаю, что надо бы установить согласие между племенами в борьбе с германцами…
— А чего с ними бороться? Они сами между собой постоянно воюют, так что нам не страшны. Полезут — побьем!
— Но объединились саксы и англы и напали на бодричей…
— Э-э-э бодричи! Так где они живут? На самой границе, вот им и попадает в первую очередь. А мы живем далеко от германцев, они до наших краев никогда не доходили.
— Не поможешь бодричам — дойдут.
— Вот если дойдут, тогда и мы ударим по ним. Знаешь наше прозвание? Лютые люди, лютые воины! Мы страха в бою не имеем, мы бьемся до последнего!
Он еще долго говорил что-то, но Русс уже не слушал. Он понял, что зря потерял время, приехав сюда. Князь видел только себя, любовался только собой и был настолько уверен в своей силе и своих воинах, что никогда на серьезный договор и сотрудничество не пойдет и говорить с ним об этом бесполезно. Что об стенку горох. С тем он и уехал.
Наведываться в другие племена ему сразу расхотелось. Что толку? Найдут какие-нибудь другие причины, чтобы не поступиться властью, припомнят старые обиды. Он, Русс, просто наивный человек, считая, что раз он так думает, то и все другие должны придерживаться тех же убеждений.
В расстроенных чувствах подъезжал он к Микилину. Единственно, что тешило его, это предстоящая встреча с Велиной. Она его ждет, считает, что по-прежнему разъезжает по племенам, ведет переговоры, а он заявится внезапно, обнимет ее и поцелует. Вот будет радости у обоих!
Русс миновал крепостные ворота, направился ко дворцу. И тут, не дойдя до него пару десятков шагов, увидел Велину. Она была не одна. С ней стоял парень, они оживленно и весело о чем-то разговаривали, а потом пошли по улице. Он его узнал. Это был сын купца Евона, высокий, белобрысый, с волнистыми волосами и добродушным лицом. С ним он был знаком давно, у них были хорошие дружеские отношения, но теперь он стал для него самым ненавистным человеком.
Какая-то сила толкнула его вслед за ними. Он понимал, что поступает некрасиво, нехорошо, что неприлично подглядывать за другими людьми, но ничего не мог с собой поделать.
Велина и Евона шли и продолжали оживленно беседовать. Путь был коротким, от терема купца до княжеского дворца, в котором она жила, но он показался ему вечным. Встречались ли они раньше, до того, как он стал дружить с Велиной, или все началось в его кратковременное отсутствие? Возродилась у них старая любовь или возникла новая? И который раз они встречаются?
Наконец Велина и Евона остановились у дворца, он что-то сказал, и они весело посмеялись. Может, над ним?.. Наконец она кивнула ему и ушла внутрь помещения, ни разу не оглянувшись, а Евона зашагал в противоположную от Русса сторону.
С Евоной все ясно. Но вот как могла так поступить Велина? Не успел он отъехать из города, как она уже начала встречаться с другим. Ожидала, что он вернется не раньше, чем через неделю, и решила использовать это время для встреч с другим парнем? Недаром Скрынь говорил о ней, что она ветреная и ненадежная девица, и предупреждал насчет дружбы с ней. А он, дурак, не послушал совета друга. Вот теперь и расхлебывай из-за своей доверчивости. Во второй раз. Луцилла его обманывала, заманила в любовные сети, а потом отчитала, как несмышленого мальчишку. А теперь эта тоже, видно, намерена сделать то же самое. И он уже представил, как это будет: попадется навстречу с этим Евоной и будет смеяться в лицо: «А ты и вправду поверил в мою любовь? А ты забыл, кто я такая? Я — княжеская дочь и полюблю принца заморской крови, а не тебя, какого-то сотника…»
Долго в этот вечер измывался над собой Русс, казнил себя, пока не уснул тяжелым сном. Утром ныло сердце, но мысли выстраивались ровным порядком: больше смеяться над собой он не позволит никому, к Велине не подойдет ни на шаг, а в отместку заведет себе другую девушку. Пусть тогда попробует унизить его.
Вечером зашел к Скрыню. Тот спросил озабоченно:
— Чего такой хмурый?
— Велина изменила.
— Уже? И с кем же?
— С Евоной.
— А я тебе что говорил? — почему-то обрадовался Скрынь. — И чего ты к ней привязался? Тоже мне цаца нашлась. Есть девчонки лучше. Хочешь познакомлю?
Вечером они пошли на луга. Там уже водили хороводы. В одном из них он увидел Велину. Сердце его дрогнуло, но он пересилил себя и старался не думать о ней и не глядеть в ее сторону. Это сделать было трудно, но он сумел.
