XXIX
Мстислав заступил на великокняжеский престол в 49 лет. Соперников ему не было: Олег и Давыд Святославичи умерли еще при жизни Владимира Мономаха; в Чернигове сидел младший брат их, Ярослав, личность серенькая и незначительная, он даже в своем роде не мог удержать старшинства. Другие князья не были страшны Мстиславу еще и потому, что народ поддерживал род Мономаховичей и в Мстиславе видел продолжателя дела великого правителя. Недаром летописец, начиная рассказ о начале княжения Мстислава, говорит, что он во всем походил на знаменитого отца своего, Владимира Мономаха, и что в молодости победил видного полководца, дядю своего Олега Святославича. Любовь народа к Мстиславу была всеобщей.
Род Мстиславичей при его вокняжении занял все важнейшие княжества и главенствовал на Руси. Братья Мстислава были оставлены на своих местах. Старшего сына Всеволода он направил в Новгород, третьего, Ростислава, посадил в Смоленск, Изяслава оставил возле себя, подле Киева.
Попутно занимался судьбой своих дочерей. Вторую дочь, Добродею-Евпраксию он выдал за старшего племянника византийского императора Алексея Комнина. Третья дочь, Ксения, вышла замуж за одного из русских князей. Четвертая, Манфрид Мстиславна, стала женой норвежского короля, а пятая – Ингеборд Мстиславна – сына датского принца Кнута Лаварда. Шестая дочь вместе с супругом, королем Гезой II, правила Венгрией.
Первые годы прошли спокойно. Беда пришла с неожиданной стороны. Зять Мстислава, сновский князь Всеволод, в 1127 году врасплох напал на Чернигов, дядю своего Ярослава согнал со старшего стола, дружину перебил, а город разграбил. По примеру своего отца, Олега Святославича, он тотчас направил к половцам просьбу о подмоге. На его призыв на Русь явилось семитысячное войско кочевников и остановилось на пограничной реке Выри. Половцы послали в Чернигов гонца, извещая Всеволода о своем прибытии и прося наметить место для соединения сил. Над Русью вновь нависла опасность половецкого разграбления.
Однако Мстислав был вовремя извещен о вторжении степняков, перехватил вражеского посланца и, выведав планы противника, стремительно двинулся к реке Выри. Половцы, узнав о его приближении, испугались и бежали назад; после победоносных походов русов они стали крайне робки и трусливы.
Тогда, отправив дружину в Киев, Мстислав налегке поехал к зятю. Его появление вызвало сильное смущение у Всеволода, он явно растерялся, увидев великого князя в Чернигове. Мстислав, как ни в чем не бывало, прошел в терем, поднялся в гридницу и сел за длинный стол, за которым проходили пиры.
– Где Пригожа? – как бы между прочим спросил он, не глядя на Всеволода.
– Ушла с детьми на прогулку, – не решаясь сесть, ответил зять.
– Заехал в гости, а чего угощения не вижу?
Всеволод нервно встрепенулся, кинулся в двери, на ходу выкрикнув:
– Сейчас, мигом!
Забегали слуги. Мстислав сидел, не подымая глаз. Явилась Пригожа с двумя детьми. Одному мальчику было три годика, второму – пять. Подошла к отцу, потерлась щекой о его короткую бородку. Мстислав посадил внуков себе на колени, одарил медовыми пряниками.
– Как твое здоровье? – задал обычный вопрос дочери.
– Слава Богу, не жалуюсь.
Он давно не был у них, не позволяли дела разъезжать по гостям. Пригожа чуточку раздалась, но по-прежнему оставалась стройной и привлекательной.
– С мужем частенько сражаетесь? – в усмешке скривив губы, спросил он.
– Да не так часто, но бывает, – откровенно ответила она. Да и что скрывать? В последний раз Мстислав был у них вместе с Добраславой, навезли подарков и супругам, и детям, пировали как полагается. Все шло нормально. Как вдруг Всеволод и Пригожа ни с того ни с сего прямо у них на глазах разругались из-за пустяка: Пригожа хотела отдать красиво расписанный щит старшему сыну, а Всеволод настаивал подарить младшему. Ссора вспыхнула моментально, будто стог высушенного сена. А потом понесло, поехало. Забыли, с чего началось, стали перебирать все прежние обиды... Мстислав тогда плюнул с досады и ушел спать. Вот ведь какое дело: поженились по большой любви, более того, он украл Пригожу у другого мужчины, продолжали любить друг друга и сохраняли верность. Но лишь возникал небольшой спор, не могли остановиться, уступить, каждый настаивал на своем, и маленькая размолвка моментально превращалась в крупную ссору. Нравилось, что ли, им ругаться? Может, крепче семейная жизнь от этого становилась? Кто их разберет...
Вот сейчас сидят они перед ним, оба присмиревшие, тихие, знают, что не за хорошим приехал. Надо было додуматься! Отнять владение у своего дяди! Выгнать с законного места и жить как ни в чем не бывало...
– Ну что, довольны? – кинув на них исподлобья холодный взгляд, спросил он. – Не жжет скамья, на которой сидите? Чужая ведь скамья-то...
Всеволод засопел, чаще стал метать ложку со щами в рот. И рот-то у него большой, захапистый, как у покойного отца...
– Что молчите? Или давно смуты на Руси не было, крови русской не лилось?
– Папа, не надо так, – жалобно попросила Пригожа.
– А как надо? По головке вас погладить? Молодцы, начали новое приятное дело! Раньше князья-изгои нападали на соседей, в смертельный круговорот вовлекали страну. Теперь мало, племянник на дядю поднялся! А представляете, что станет с Русью, если и другие племянники последуют вашему примеру? Да Русь просто не выдержит, развалится на отдельные княжества!
– Не развалится из-за одного раза, – начал было Всеволод, не поднимая глаз.
– Цыть! – не выдержал Мстислав, громко ударив кулаком по столу. – Много вы, сосунки, понимаете в государственных делах! А мы с отцом, покойным Мономахом, сколько седел истерли под собой, охраняя единство страны! Сколько поту сошло с нас в походах, сколько крови пролили, чтобы жил народ в мире и спокойствии! А вы одним махом порушить решили! И кто же первый из вас догадался?
– Она, – Всеволод бесстрастно кивнул головой на жену.
– Неправда! – возвысив голос, ответила Пригожа.
– Нет, правда! Ты стала ныть, что привез тебя в захудалый городишко! – уже громко выпалил в ответ муж.
– Не ныла я, а тосковала по Новгороду. Он мой родной город!
– Рынки ей богатые подавай, терема красивые, корабли чтобы на волнах качались, как на Волхов-реке!
– А ты мужик! Ты должен был меня окоротить!
– Окоротишь тебя! Ты сама кого угодно запряжешь!
Мстиславу показалось, что супруги вот-вот вцепятся друг другу в волосы, поэтому снова громко стукнул кулаком по столу, прикрикнул:
– Замолчите! Воюйте одни! Хоть при отце скандалить постыдитесь!
Супруги присмирели, только продолжали шумно дышать.
– Вот что, – после некоторого молчания проговорил Мстислав. – Сегодня же собирайте все свои манатки и отправляйтесь обратно в свой Сновск.
