«Вот черт, разложил все по полочкам, и стало все ясно, – с невольным уважением подумал Боеслав. – А ведь верно, надо обоим уступить, другого выхода нет».
Сказал:
– Есть такой третий человек?
В глубоко посаженных серых глазах Сваруна мелькнули искорки удивления. Как видно, такого ответа он не ожидал. Но это лишь на мгновение. Тотчас испитое лицо его приняло обычное бесстрастное выражение. Ответил:
– Надо подумать.
Потом, после долгого молчания, добавил:
– Чтобы он не был связан выгодой ни с нашим, ни с вашим объединениями.
– Да, чтобы обоих устраивал, – подтвердил Боеслав.
– И пользовался уважением новгородцев, – добавил кто-то из угла, из темноты.
– Это где же такого найти?
Последовала длительная тишина. Потом Сварун проговорил тихо:
– Кажется, я знаю одного человека…
Боеслав кинул на него быстрый взгляд, спросил:
– Вадим?
– Он самый.
И тотчас все задвигались, заговорили, зашумели, словно скинули с себя тяжелую ношу:
– А ведь и верно, подходящий человек…
– Из дома в дом водят, угощают…
– Весь город примет его, как своего!
– И гол как сокол!
– Да нет, кое-что привез из лесов.
– Чего там? Пропил половину.
– Главное, в наших руках будет.
– Купим, куда денется?
– По струнке ходить станет, приучим!
– Побудет временно, а потом сбросим, как посадили!
С этим решением Боеслав и Азар вернулись к соратникам. Те известие встретили с восторгом: хоть и уступили в чем-то, но и свое не упустили, ведь Вадим – человек Азара, столько лет на него работал. Не может он быть неблагодарным к своему хозяину!
Наутро к Вадиму явились Азар, Боеслав и Сварун. Переполошился весь дом. Хозяйка метнулась на кухню, соображая, чем угостить таких высоких гостей (муж в кузнице, послала за ним). Хорошо, что кое-какие запасы были сделаны после приезда сына из лесов, сейчас они пригодились очень кстати. Сам Вадим несколько растерялся, он никак не ожидал видеть в своем доме столь важных людей. Не совсем понимая, в чем дело, усадил за стол, проговорил растерянно:
– Сейчас мама принесет угощение…
– Не переживай напрасно, не за этим пришли, – ответил Азар. – У нас разговор важный к тебе.
Мать между тем поставила перед дорогими гостями кувшины с вином и пивом, копченый окорок, соленые рыбу, сало и огуречки. Встала возле, готовая выполнить любое приказание. Азар махнул рукой:
– Справимся сами. Спасибо, Лагута.
Когда хозяйка отошла, Азар приступил к изложению дела.
– Слышал, наверно, что творится в городе? – сказал он. – Пошли грабежи, поджоги. Лихие люди только и ждут, когда начнется смута, народ баламутят…
– Как не знать, весь город говорит об этом! – вымолвил Вадим.
– Вот-вот, все жители напуганы. Надо искать какой-то выход. Вот мы порассуждали, пораскинули мозгами и придумали, как вернуть мир и покой в город…
Азар откашлялся, продолжал:
– Вчера ночью посовещались и пришли к единому мнению, что ремесленной и торговой сторонам надо действовать сообща, а во главе княжества поставить человека, которому доверял бы весь народ.
– Трудно найти такого. Народ обозлен, любого на вилы поднимет, – задумчиво проговорил Вадим.
– Есть такой человек. И он сидит за этим столом, – проговорил Боеслав и вдруг улыбнулся Вадиму. У того мурашки пошли по спине. Он начинал догадываться, зачем пришли эти люди…
– Вы хотите сказать, – начал он, но его перебил Азар:
– Да-да, мы за этим и явились. Тебя на руках носят, за тобой пойдут и ремесленники, и торговцы, и дружинники, весь люд примет как своего человека. Решили мы выдвинуть тебя в посадники.
– Так неожиданно… Справлюсь ли?
– А мы на что? Поможем! – веско произнес Сварун и положил на огромные кулаки Вадима свою сухонькую ладошку. – Всем когда-то сначала было трудно, все тыкались как слепые котята, но вовремя рядом оказывались знающие люди, подсказывали, помогали. Мы тоже будем направлять тебя, где советами, а где и своим богатством…
В это время пришел отец, неторопливо поздоровался, присел за стол. Азар обратился к нему:
– Вот, Дубун, сына вашего сватаем в посадники. Что ты скажешь на это?
Дубун неторопливо разгладил усы, промолвил солидно:
– А что ж, дело хорошее. Добрый из моего сына получится хозяин города!
– Да ты что такое говоришь, отец? – накинулась на него хозяйка. – Куда на такое дело? Молодой еще, годами не вышел!
– Цыц, Лагута! Не загораживай дорогу сыну! Он только начинает жить, а ты уже препоны ставишь!
– Да он еще жизни как следует не познал, ничего-то не видел!
– Когда года пройдут, будет поздно. Надо в молодости всего добиваться!
– Правильно, Дубун, умные слова молвишь, – поддержал хозяина Азар. – Не боги горшки обжигают. Смотришь, через некоторое время и он премудрости управления княжеством одолеет!
Как видно, весть о решении богатеев назначить Вадима посадником каким-то образом распространилась по городу, и вот вокруг его дома начала собираться толпа. Она постепенно росла, за окном стали раздаваться крики:
– Вадим, выйди к нам!
– Просим, Вадим!
Купцы переглянулись между собой, Азар сказал:
– Придется выйти к народу, Вадим, раз просят.
Вадим появился на крыльце, большой, неуклюжий, смущенный, растерянный. Проговорил негромко:
– Здравствуй, народ новгородский…
В ответ толпа взревела восторженным воем, подхватила его на руки и понесла по улицам. По пути присоединялись все новые и новые люди, и вот уже, кажется, все жители города, охваченные единым порывом, шествовали за своим любимцем. Народ вывалил на площадь, поставил Вадима на помост, стал дружно кричать:
– Посадник! Посадник! Посадник!
Откуда-то появился Клям, долго стоял рядом с Вадимом, потом поднял руки, призывая к тишине. Наконец площадь успокоилась, но по раскрасневшимся лицам и блестящим глазам было нетрудно определить, что люди в любой момент готовы взорваться восторженными криками. Так оно и случилось, когда Клям произнес:
– Ну что, господа новгородцы, лучшего посадника и найти невозможно!
Долго бушевала толпа, потом снова подхватила Вадима на руки и стала носить по улицам города. До самой ночи шумел и веселился народ новгородский по случаю избрания нового посадника…
VII
Вадим поселился в княжеском дворце, стал жить в тех же горницах, где недавно пребывал Гостомысл. К этому было трудно привыкнуть, казалось, что тень старца следует за ним по пятам, присутствует при его разговорах с людьми. А к нему валом валил народ, чтобы поговорить по душам, рассказать о своих бедах, дать какой-нибудь совет. Он никому не отказывал. В государственные дела втягивался постепенно. Купцы и бояре не приходили, он жил так, как хотел, в свое удовольствие. Ему даже казалось, что ничего особенного в его жизни не произошло, что он остался тем же сыном кузнеца, как и был, только поменял место жительства, да влияния в народе приобрел поболе.
