Утром его пригласил к себе король. Он сидел в кресле в домашней одежде, перед ним была простая еда – жаркое из косули, посыпанное чебрецом, мед, орехи, настой из трав. После обычных в таких случаях приветственных слов Болеслав сказал:
– В непростое время ты приехал свататься, князь. Идет долгая, жестокая война с Германией. Вот уже седьмой год бьются польские войска против императора Генриха. Сначала он нас одолевал, занял несколько крепостей, разграбил пограничные уезды. Но в последнее время мне удалось успех перетянуть на свою сторону. Хитрее надо быть в борьбе с противником! Не только на полях сражения побеждать, но и тайной войной, разрушая единство в рядах неприятеля. Установил я тесные связи с некоторыми баронами и герцогами германскими, которые недовольны своим императором, заручился их поддержкой и ударил по войскам императора. Выгнал я немцев не только со своей земли, но и занял уезд Лужицы. Намерен в ближайшее время начать наступление на Мильско. Упорен Генрих, но мы будем еще упорнее! Вот так-то князь. А каковы твои дела?
Святополк кратко рассказал, как крестил Киев и другие города отец его, князь Владимир, как не принял христианства он, Святополк, за что и был направлен в самое захудалое княжество. Теперь решился на более отважный шаг – не платить дань Киеву…
– Нечто подобное и я пережил, – задумчиво проговорил Болеслав. – Я тоже сначала отверг христианство, в первые годы правления пытался восстановить старую веру. Но потом понял: тщетны эти усилия. Народ тянется к настоящей вере, и этого уже не остановить. Так что в последнее время я, как и отец мой, князь Мешко, поддерживаю христианство. Начал я возводить деревянный кафедральный собор в Кракове и каменный в Познани. Более того, добился создания в Польше независимого Гнезненского архиепископства… – Он немного подумал, продолжал: – Но к этому надо прийти самому. Думаю, настанет время, и ты обернешься лицом к христианству и станешь поборником за его светлые идеи.
Святополк сначала хотел было возразить, но потом решил из уважения к будущему тестю промолчать.
– Как вы с Мариной сумели поладить? – вдруг весело, даже игриво спросил он. – Я в свое время будущую супругу за один вечер уговорил. Не надо девушкам давать время на размышление, а то еще передумают!
– Мы решили пожениться, – ответил Святополк.
– Ай да князь! Ай да молодец! – с искренним восторгом проговорил Болеслав. – Значит, дело идет к свадьбе?
– Можно так считать.
– Тогда вот что, – проговорил он озабоченно, – свадьбу будете справлять на Руси. Некогда мне, война зовет. Прискакал гонец, сообщает, что Генрих снова пошел на наши земли, надо срочно быть при войсках. Думаю, ты меня поймешь.
Попировали во дворце еще один день, а потом рано утром Болеслав отправился в пограничные земли. После его отъезда начались сборы в дорогу. К удивлению Святополка, Марина только при прощании уронила несколько слезинок, а в остальное время была весела и беспечна. Как видно, легкий характер был у принцессы!
Миновали границу, въехали в Полесье. Сразу налетели комары, даже днем не давали покоя. На ночь раскидывали палатки, в них из костров приносили угли, бросали зеленую траву, и вместе с белым дымом стайками вылетал из них рой комаров. Тогда спалось спокойно.
Как-то остановились на берегу Припяти. Марина долго ходила по берегу, что-то выглядывала, высматривала, а потом заявила Святополку:
– Вот видишь, плот привязан? Хочу такой же!
– Зачем? Можешь с этого порыбачить или просто посидеть, отдохнуть.
– Нет, ты не понял. Дальше я хочу плыть по Припяти на плоту. Надоело сиднем сидеть в возке. У меня все тело затекает, спина начала болеть.
– Можно почаще делать остановки, совершать прогулки.
– Не хочу! Прикажи срубить деревья и соорудить для меня плот!
Желание принцессы – закон. Святополк договорился с местными жителями, уплатил им, и вот раздались визжание пил и веселый перестук топоров. Скоро плот был готов.
– Пусть свита едет своей дорогой, а мы с тобой поплывем по Припяти, – приказала Марина. – Ты как-то говорил, что Туров на этой реке стоит?
Наутро отчалили. С собой Святополк взял двоих дружинников. Они вооружились длинными шестами и веслами, вывели плот на средину реки. Течение было тихое, медленное. Стояла хорошая погода. Голубое небо было высокое, с редкими кучевыми облаками, оно отражалось в ровной глади воды, и река от этого казалась бездонной; глядя в нее, сердце замирало от призрачной бездны. По левую сторону тянулись луга, которые перемежались с зарослями кустарников, кудрявившимися до самого леса. Кое-где паслись стада задумчиво жующих коров, встречались небольшие селеньица, чаще всего безлюдные, как видно, народ весь был на работе, лишь голопузые ребятишки барахтались в воде или промышляли удочками; они, уткнув палец в рот, провожали взглядами плывущих… Справа берега были высокими, крутыми, на них, словно закованные в бронзовые панцири, высились сосновые деревья. Картина природы была строгой и величественной, и путники невольно залюбовались ею.
– Я бы так всю жизнь плыла и плыла! – говорила Марина.
– Я даже не предполагал, что на реке может быть так красиво, – поддержал ее Святополк.
– И ни одного комарика. Мне даже скучно без них! – шутливо проговорила Марина.
Они присели на скамеечку и не отрывали взгляда от реки. Глядеть не надоедало, потому что одна картина сменялась другой, не успевали налюбоваться одним видом, как открывался новый, еще более привлекательный. И так раз за разом, поворот за поворотом, красота за красотой…
Пообедали всухомятку вяленым мясом и сыром, запили речной водой. Марине вдруг захотелось порыбачить.
– Святополк, сделай мне удочку! – попросила она.
Увидев беспомощный взгляд князя, один из дружинников по имени Ратша предложил:
– Может, пани возьмет мою? У меня есть с собой донка.
– С удовольствием! – тотчас согласилась Марина. – А есть для нее наживка?
– Конечно. Я на берегу набрал ракушек.
Ратша ножом открыл ракушку, выковорил из нее моллюска и насадил на большой крючок. Марина уселась поудобнее, рядом с ней пристроился Святополк.
– Бросать? – спросила она.
– Кидай! – подбодрил ее Святополк и пошутил: – Не боишься, Водяной схватит за ногу!
– А я его тогда за бороду оттаскаю! – нашлась с ответом она.
Наживка с крючком булькнула в воду, нить заструилась, уходя в глубину. Наконец остановилась, значит, грузило достигло дна. И почти тут же Марина почувствовала, как напряглась и задрожала накинутая на пальцы леска. Она немного потащила ее вверх. Леску дернуло еще сильнее и повело в сторону. Тогда, не раздумывая, принцесса стала быстро выбирать ее, задыхаясь от нетерпения. Наконец у поверхности воды появилась серая тень, явно рыба, которая стала ходить возле плота из одной стороны в другую.
