– Снова Киев требует пятьсот работников на возведение оборонительных сооружений на печенежской границе. Это столько рабочих рук отрываем от своих дел! Сколько продуктов, одежды потребуется такой ораве людей! Заберем от семей, от детей, от жен… И сколько переться им до этой самой границы!
– Шестьсот верст, – уточнил Ярослав. – Больше полумесяца пути.
– Вот только что, два года назад, такое же скопище людей мы посылали, тогда великий князь обещал нам, что это в последний раз. И вот на тебе, снова снаряжай! Так конца-края не будет!
– Что ты предлагаешь?
– Народ колобродит, по улицам ходят крикуны, говорят, что никуда не пойдут и не поедут. Что прикажешь делать, князь? Я, скажу честно – не знаю! Я выбит из колеи. И Киева ослушаться нельзя, и против народа новгородского не могу пойти. А тут, как назло, только что дань собрали, всех жителей перетрясли, пока три тысячи гривен не получили. А две тысячи гривен из них опять-таки надо Киеву отдать. Вот какие дела-то!
– Не пойдет народ новгородский на печенежскую границу крепости строить?
– Воспротивится, князь. Разве что силой заставим, дружинников своих на людей натравишь.
– Нельзя этого делать. Народ на севере вольный, насилия не любит, может и восстать. Давай собирай вече, там и будем решать.
Народа на вече пришло столько, что площадь не вместила всех желающих. Ярослав видел, как колыхалась толпа, возбужденная, взвинченная, горластая, и думал о том, что впервые обстановка складывается так, что если он хочет и дальше править в Новгороде, то придется подчиниться воле новгородского населения и впервые пойти против отца. Но может, все как-нибудь обойдется, утешал он себя…
На край помоста вышел посадник, полный, с покатыми плечами и бычьей шеей, произнес басисто, громогласно:
– Господин Великий Новгород! Крепкую думу нам придется думать с вами. Отсылаем мы на днях ежегодную дань Киеву, ровно две тысячи гривен серебра, нами с вами заработанные. Но требует от нас великий князь еще полтысячи новгородцев на крепостные сооружения. Как нам быть?
Тотчас толпа взорвалась яростными воплями. Разъятые в гневе рты, поднятые кулаки, сквозь невыносимый шум слышны были крики:
– Мы только что вернулись!
– В грязи, во вшах на работах надрывались!
– Не желаи-и-и-им!
Посадник дал людям накричаться и, когда стихло, произнес деловитым голосом:
– Вижу, не хотите гнуть спину на Киев. Но тогда ждите прихода великокняжеских войск. Большой кровью может обернуться наше неповиновение. Как вы на это смотрите, господа новгородцы?
Толпа стала озадаченно смотреть на посадника и князя. Одно дело – отказ подчиняться правителю Руси, а другое – какой ценой придется заплатить за такое своеволие?
Наконец кто-то выкрикнул:
– Тогда лучше отработать…
И сразу несколько голосов:
– Нельзя отступать! Постоим за Великий Новгород!
И новый взрыв воплей и криков, горящие глаза, красные лица…
Когда площадь успокоилась, посадник произнес:
– Вопрос серьезный, одним криком не возьмешь. Давайте голосовать. Пусть те, кто за то, чтобы дань Киеву не платить и людей на работы не посылать, отойдут в правую сторону, кто за подчинение Киеву – в левую.
Задвигались, зашумели, кое-где вспыхнули потасовки, но они были короткими, разошлись довольно мирно; были случаи, когда площадь превращалась в настоящее побоище.
Ярослав, затаив дыхание, следил за перемещением людей. Произошло то, чего он боялся больше всего: основная масса собравшихся отошла в правую сторону. Если бы половина на половину, тогда он, как князь, мог вмешаться в решение вопроса и настоять на выполнении воли великого князя. Но теперь он был бессилен. Теперь он должен был подчиниться постановлению народного собрания и выступить против своего отца. Понурив голову, он покинул вечевую площадь и уехал в свой дворец, чтобы остаться одному и решить, как поступать дальше.
Было ясно, война с Киевом неизбежна, но Ярослав прекрасно понимал, что новгородцы в одиночестве не смогут противостоять войску всей Руси. Надо было срочно изыскивать дополнительную вооруженную силу. Финны, мирный и невоинственный народ, могли дать значительное войско, но это были нестойкие и ненадежные воины. Полякам было самим до себя, которое десятилетие отражали они натиск могущественной Германской империи, посягавшей на земли славян. Оставались скандинавы, или, как их было принято называть на Руси – варяги. В VIII–X веках варяги, которых на Западе знали под именем норманнов, викингов, совершали грабительские набеги на Англию, Францию, Шотландию и Ирландию. Постепенно они стали проникать в глубь Германии и Франции, захватили земли в устье Сены и основали здесь свое герцогство Нормандия. Викинги через Гибралтар вошли в Средиземное море, завоевали Южную Италию и Сицилию, основали ряд графств и герцогств. Пораженные феодальной раздробленностью государства Западной Европы не могли оказать достаточного сопротивления и вынуждены были платить огромные выкупы воинственным и кровожадным грабителям. На Руси варяги занимались преимущественно торговлей; путь варягов из Скандинавии в Константинополь назывался «Великий путь из варяг в греки». Вот в одну из скандинавских стран – Швецию – и направился Ярослав, чтобы набрать профессиональных воинов для войны с отцом.
Миновали Финский залив и вышли в Балтийское море. Задувал свежий ветер, по небу мчались низкие серые тучки, волны с белой пеной на гребешках ударялись о борта судна, брызгали в лицо водяной пылью, она лезла в рот, оседала горечью в глотке, мешала дышать. Воины расползлись по кораблю, многих рвало, некоторые, обессилев, лежали на днище, ухватившись за деревянные брусы – шпангоуты, чтобы удержаться на месте. У Ярослава ломило виски, к горлу подступала тошнота, но он крепился, показывая пример подчиненным. Рядом с ним стоял купец Стемир, который много раз бывал в Швеции, знал язык, порядки и мог пригодиться в качестве советника. Невысокий крепыш с широкими плечами и длинными руками, он цепко держался за борт и смотрел вдаль прищуренным, оценивающим взглядом. Говорил не спеша, вдумчиво, оценивая каждое свое слово:
– Лет пятнадцать назад я впервые побывал в Швеции. Тогда еще не было единого государства, а были герцогства Упсала, где проживает племя свеев, и герцогство племени гетов. Свеи живут в средней части страны, а геты на юге. Множество кровавых стычек и войн происходило между этими герцогствами, которыми предводительствовали конунги. Много разорений принесли они и народу, и торговле. Опасно было продвигаться с товарами по дорогам…
– Так зачем ехать туда, где опасно для жизни? – спросил Ярослав.
– А где сейчас спокойно? Может, только на Руси да в Византии. В Европе свирепствуют банды викингов и венгров, в Польше бесчинствует шляхта. Двинешься на восток, так там печенеги и другие кочевники норовят тебя ограбить. Куда ни кинь, везде клин!
– Торгуй на Руси. Вон какая большая у нас страна!
