— Великий князь Велемудр даровал средства на княжескую дружину Словена, это знает каждый, — подтвердил великий князь.
— Да и вы это знаете! — напористо продолжал Изяслав. — Сколько можно терпеть такое положение? Никто не должен отнимать у нас нами заработанное. Иначе мы никогда не выберемся из нищеты!
— А-а-а! — взревели люди.
— И я предлагаю изгнать словен за пределы Руссинии, пусть они испытают нужду и научатся сами для себя зарабатывать!
— Во-о-о-он! — неистовствовал народ на площади.
Вече приняло постановление о высылке племени словен из страны.
— Постой, — говорил вечером за застольем Довбуш, — как ты собираешься выселить целое племя из родной земли? Против этого восстанут племена лютичей и гаволян. Да и весь народ Руссинии не примет такого жестокого поступка!
— Ай, плюнь на народ. А что касается других племен, то все продумано. Только что я получил сообщение, что князь гаволян Бранибор умер. Теперь вождем их стал его сын Жихарь, пьяница и кутила, человек неустойчивый. Напоим его, посулим золотые горы, и он пойдет за нами, не оглядываясь.
— А Брячислав?
— Что Брячислав? Когда у него было собственное мнение? Он за тех, кто сильнее и хорошо бьется в бою. Подлинный вождь племени лютичей, неистовый в бою и сражениях и неспособный к длительному и спокойному размышлению. К тому же он всегда старался действовать без оглядки на Рерик, не слушал гласа столицы, не трепетал при громком окрике великого князя. Мы ему посулим полную самостоятельность в действиях, полную свободу при решении любого вопроса. Вот увидишь: он пойдет за нами хоть на край света!
— Ну-ну, мне уже начинает нравиться, говори дальше! — потирал руки Довбуш.
— Как только получим одобрение племенных вождей, двинем все силы против Словена. Вот тогда и отомстим за оскорбления, которые он нанес нам с тобой!
XIII
Из Рерика в Град Новый прискакал гонец:
— Князь, силы великие надвигаются. Ведут их князья Довбуш и Изяслав!
Примчался другой гонец из Радигоста, стольного города лютичей:
— Государь, Брячислав ополчился против тебя!
Загнал своего коня третий гонец, прокричал хриплым голосом:
— Беда, батюшка. Вождь гаволян Жихарь поднял свою дружину и выдвигается в наши пределы!
Собралась Боярская дума племени словен. Лица бояр и воевод хмурые, головы потуплены. Тяжкая беда надвигалась на родную землю. Знают они, из-за чего сыр-бор разгорелся, да не смеют сказать об этом своему правителю. Да и говорить поздно: неприятель к стольному граду приближается.
Серьезное лицо и у князя. Не бросит шутку, как обычно, не улыбнется приятным людям, не похлопает по плечу. Молча прошел к креслу, сел, стал задумчиво оглядывать просторную залу, как видно, что-то прикидывая в уме.
Когда собралась в полном составе Дума, проговорил напряженным голосом:
— Начнем нашу работу, господа. Вопрос, который будем обсуждать, всем известный. Прошу говорить кратко, по делу, потому что времени у нас не так много.
Тотчас поднялся с места воевода Сбигнев, бывалый и опытный полководец:
— Надобно срочно выслать переговорщиков к великому князю Довбушу и спросить его, как же он, правитель страны, учиняет такой разбой на своих землях, точно какой-то полудикий сакс или морской грабитель дан? Должен радеть он о спокойствии своего народа, а не учинять войны и разорение!
— Дважды посылал я своих людей к Довбушу, — отвечал Словен. — Да возвращались они ни с чем. Не желает договариваться с нами великий князь, прогоняет посольства, и возвращались они назад несолоно хлебавши.
— Известно, что Довбуш ныне во всем слушается Изяслава и пляшет под его дудку. Может, тогда тебе, князь, к бодричскому князю обратиться следует?
— Изяслав главный зачинщик похода. Он ездил к князьям Жихарю и Брячиславу, это он поднял их против нас. Пробовал я к нему подступиться, но он меня и слушать не желает. Прет напролом!
— А что отвечали племенные князья?
— Жихарь гуляет и пьянствует в стане Изяслава, глаза вином залил, знать ничего не хочет. Ему все равно, хоть трава в поле не расти.
— Но Брячислав? Он же разумный человек! Как же его удалось им уговорить?
— У лютичского князя всегда было стремление действовать самостоятельно, он и раньше пытался вырваться из-под власти Рерика, не всегда подчинялся приказам великого князя. Изяслав знал об этом и при встрече обещал поспособствовать выделению племени лютичей из состава Руссинии.
— Но ведь это развал державы! — не выдержал кто-то.
— А им наплевать! — уже не сдерживаясь, проговорил Словен. — Главное — хапнуть как можно больше власти. Не надо быть провидцем, чтобы понять: главная цель Изяслава — свалить Довбуша и получить всю полноту власти в свои руки. Сейчас он — настоящий хозяин не только в племени бодричей, но и в Рерике. Пройдет немного времени, он лишит Довбуша всякой власти, и тот уйдет в небытие.
— Что делается, что делается! — вздыхали в зале.
— Ему нужна победа над нами, чтобы еще больше возвыситься над Довбушем. Так что не стоит рассчитывать на примирение с ним. Схватка неизбежна.
— Князь, — спросил боярин Хотибор, — но как воевать? У нас очень мало сил. Племя наше малое, народу немного, а на нас идет, почитай, вся страна…
— Я тоже так мыслю, поэтому и хочу спросить вас, воеводы и бояре: ляжем ли мы костьми, защищая отчий край, или уступим неприятелю и покинем родные земли, отправившись на поиски нового пристанища?
Наступило тяжкое молчание. Никто не решался сказать первым те мучительные слова, которые у каждого были на уме.
Тишина затягивалась. Она становилась томительной, удручающей, гнетущей.
И тогда молвил Словен, твердо, решительно, бесповоротно:
— Губить людей на поле сражения не дам. Сегодня же объявим людям, что снимаемся всем племенем и уходим за Одру. Там живут поморяне, наши братья по крови. Они примут нас и на первое время дадут приют. Переждем тяжкое время, лихую годину, а потом, будем надеяться, успокоится все в Руссинии, пройдут страсти, образумятся правители, смекнет народ, что его надурили и повели не по тому пути. Вот тогда мы сможем вернуться в родные края. А пока поднимайте народ, бояре и воеводы, да поспешайте, времени у нас не так много.
Сборы заняли недолгое время. И вот по разным дорогам к переправам через Одру двинулись сотни и тысячи телег, гурты скота, толпы людей. Шли воины, не снимавшие с поясов мечи, селяне, молодые женщины. Повозки были нагружены разным скарбом, плугами и сохами, бочками и мешками, торчали косы и вилы, многие везли возы сена первого укоса, потому что не знали, будет ли второй укос, а надо было зимой кормить скотину, без которой племя не могло существовать. Над всем этим вздымались клубы пыли, слышались человеческие крики, детский плач, мычание коров, ржание лошадей, блеяние овец и коз, лай собак, лязг железа. Вдоль дорог метались на борзых конях старосты родов, военачальники, подгоняли людей, наводили порядок, помогали слабым.
