Пока было тепло, беглецы, проходившие мимо, оставались в лесу Виланда и заходили на ферму, чтобы забрать еду из-под ящика. Хонор их ни разу не видела и ничего про них не знала, если только их не ловил Донован или какой-то другой охотник за рабами. Донован всегда сообщал Хонор о своих успехах, специально делая крюк, чтобы заехать на ферму Хеймейкеров. Порой с ним находился пойманный беглец — связанный или закованный в кандалы, сидевший позади Донована и еле державшийся на коне.
Однажды вечером, когда Хеймейкеры сидели на крыльце, Донован въехал к ним во двор, приподнял шляпу и столкнул с коня чернокожего беглеца, сидевшего у него за спиной. Тот с глухим стуком упал на землю. Хонор вскочила, но Джек схватил ее за руку и удержал на месте.
— Не вмешивайся, Хонор. Он только и ждет, чтобы ты вмешалась.
— Но ему нужна помощь. Вдруг он ударился?
Беглец лежал лицом вниз и отчаянно дрыгал ногами, пытаясь перевернуться на бок.
— Донован будет очень доволен, если ты к нему подойдешь.
Хонор нахмурилась.
— Делай, что говорит тебе муж, — произнесла Джудит Хеймейкер. — И не смотри на меня так.
Хонор, задетая приказным тоном свекрови, поглядела на Джека, надеясь, что он как-то смягчит резкость матери. Но тот вообще не смотрел в ее сторону. Он не сводил глаз с Донована.
— Хеймейкер, давай-ка ты мне поможешь, — сказал Донован. — А то что-то я притомился, пока за ним бегал. — Джек остался стоять на месте, и Донован усмехнулся: — Ну что, напомнить тебе текст закона? Мне не трудно. «Всем добрым гражданам надлежит всячески помогать и содействовать исполнению данного закона всюду, где это потребуется». Видишь, я даже выучился читать по такому случаю. Так что могу и цитировать, и разъяснять текст закона, если кто-то вдруг не понимает. Ну что, собираешься всячески помогать и содействовать? Или будем привлекать тебя как нарушителя? Неужели хочешь сесть в тюрьму и расстаться со своей прелестной супругой?
Джек стиснул зубы. Выхода у него нет, подумала Хонор. Точно так же, как выхода нет у нее самой. Интересно, что хуже: когда у тебя нет вообще никаких принципов или когда они есть, но соблюдать их невозможно?
Стоя на крыльце, она наблюдала, как ее муж помогает Доновану водрузить чернокожего беглеца на коня. Лицо беглеца было избито, одежда разорвана, но, когда Донован развернул коня, чернокожий мужчина взглянул на Хонор, и на мгновение их взгляды встретились. Донован этого не увидел, но Джек заметил. Он пристально посмотрел на жену, и та опустила голову. Даже взгляды таили в себе опасность.
* * *
Фейсуэлл, Огайо
30 октября 1850 года
Дорогая Бидди!
Я давно собиралась написать тебе, но каждый раз засыпала прямо за столом. Сбор урожая в самом разгаре, и я так выматываюсь за день, что сил уже ни на что не хватает: только поесть, помыться и сразу спать. А утром надо вставать на рассвете и доить коров. Да, теперь я умею доить коров! Джудит настояла, чтобы я освоила эту премудрость. Да я и сама понимаю, что, раз я вошла в эту семью, мне нужно учиться всему, что умеют они.
Честно признаюсь, поначалу я очень боялась коров. Они такие огромные, тяжелые и своевольные. Совершенно меня не слушались. Постоянно топтались и толкали меня. Мне было страшно, что они отдавят мне ноги, поэтому я вечно дергалась. Даже когда Джудит определила мне самых спокойных коров, я все равно еле-еле справлялась. Руки у меня маленькие и слабые. (Руки у Джудит и Доркас такие же крепкие и толстые, как столбы ограды!) Пока я возилась с одной коровой, любой из Хеймейкеров успевал подоить двоих. А поскольку я нервничала и дергалась, то проливала чуть ли не треть всего молока. Думаю, Хеймейкеры были в отчаянии, что им досталась такая неумеха.
Когда прикасаешься к коровьему вымени — это такое странное ощущение. Я не знала, как за него взяться, и думала, что коровам будет неприятно. Но потом Доркас научила меня плевать на руки, чтобы они скользили и не натирали коровам вымя. Мало-помалу у меня начало кое-что получаться, и страх исчез. За прошедшую неделю я не пролила ни капельки молока. Наверное, руки у меня стали сильнее, потому что теперь я справляюсь с одной коровой за пятнадцать минут. Это все равно медленнее, чем у Хеймейкеров. У них уходит по десять минут на корову. Но я стараюсь. Знаешь, мне даже понравилось доить коров: есть в этом занятии нечто умиротворяющее. Иногда у меня возникает то же самое ощущение, которое посещает меня на собраниях: словно мир исчезает, и ты погружаешься в себя.
Рада, что от меня есть какая-то польза и я могу помогать своей новой семье. На самом деле я и должна помогать им во всем, если нам хочется, чтобы ферма росла. Каждый год Хеймейкеры стараются прибавлять к стаду по одной корове, если у них заготовлено достаточно сена, чтобы прокормить еще один рот. Джек очень доволен, что летом у нас получилось собрать целых три урожая сена. Это значит, что мы можем оставить теленка, родившегося в прошлом месяце.
Представляю, как ты улыбаешься, читая мои рассказы о коровах и урожае сена. Я тоже не представляла, что когда-нибудь стану жить такой жизнью. Если бы ты увидела местную кладовую, то удивилось бы, сколько здесь солений и маринадов. Фасоль, горох, огурцы, помидоры и тыквы, заготовленные на зиму. Подвал тоже набит под завязку картофелем и репой, морковью и свеклой, яблоками и грушами. Из вишни мы наварили сиропа, а часть ягод засушили. А сейчас мы занимаемся яблоками, сушим их и варим. Делаем яблочный соус и яблочное повидло.
Конечно, дома у мамы тоже есть сад и огород, но они не такие огромные, как на ферме. Мы заготовили разнообразных солений и сладких варений, наверное, в пять раз больше, чем делает мама. Трудились с утра до вечера. Я вся пропахла рассолом и уксусом и не раз обжигалась горячим сиропом и воском, которым запечатывали банки. Вспоминала, как просто было в Бридпорте: идешь в магазин или на рынок и покупаешь все необходимое. Но тут все иначе. У нас нет лишних денег. К тому же Хеймейкеры — и не только Хеймейкеры, а вообще все — очень гордятся тем, что могут сами себя обеспечить. И, конечно же, это приятно, когда кладовая заставлена до отказа. Сена хватит до следующей весны, зернохранилище доверху наполнено сушеной кукурузой. Свиньи растут и жиреют, через месяц можно будет их забивать. Куриц тоже забьют, мясо замаринуют (представь, здесь курятину маринуют и хранят в банках!), а Джек скоро пойдет охотиться на оленя. В общем, ферма готова к зиме, а зимы здесь, говорят, очень долгие и холодные. Меня это не пугает — уж лучше снег и мороз, чем изнуряющая жара. А вот осень мне нравится. Дни теплые, хотя по ночам холодает, и две недели назад были заморозки. Но больше всего меня радует разноцветье осенних листьев. В Англии я не видела таких ярких цветов. Ярко-красные и оранжевые клены, которых очень много, золотые березы, багряные дубы. Неимоверная красота!
Отношения с Джудит и Доркас постепенно налаживаются. Они видят, что от меня есть реальная польза, и относятся ко мне лучше. Я всегда спрашиваю у Джудит, что и как надо делать, потому что, когда я пытаюсь сделать что-то по-своему, она тут же дает мне понять, что все делаю не так. Я во всем следую ее наставлениям. Это утомляет, но я поняла, что так проще. И теперь, когда я во всем слушаюсь Джудит, у меня появилось больше свободы, ведь она уже не надзирает за мною, как раньше. Да и Джеку легче, ему уже не приходится разрываться между матерью и женой. А то раньше у нас из-за этого случались если не ссоры, то напряженные моменты. Это очень непросто — войти в чужую семью.
