Он вырос всего в нескольких милях от нас, в Эксминстере, и хорошо знал Лайм, хотя теперь жил в Оксфорде, где преподавал геологию. Кроме того, у него был духовный сан, хотя я сомневалась, чтобы какая-нибудь церковь могла его принять. Уильям Бакленд отличался слишком большой непредсказуемостью, чтобы быть викарием и читать проповеди.
Он приезжал посмотреть на крокодилий череп еще в то время, когда мы выставляли его в Курзале, но, хоть и улыбался мне, говорил только с мисс Филпот. Двумя годами позже, когда голова и тело крока были воссоединены, отчищены и проданы лорду Хенли, я слышала, что мистер Бакленд приезжал посмотреть на него в замке Колуэй. И с тех пор как на берегу стали появляться охотящиеся за окаменелостями джентльмены, я время от времени видела его среди них. Однако он никогда не обращал на меня особого внимания, так что теперь я была поражена, когда он крикнул:
— Мэри Эннинг! Как раз та самая Мэри, что я хотел увидеть!
Никто никогда не провозглашал мое имя с таким энтузиазмом. Смущенная, я встала, затем быстро одернула подол юбки, который перед этим заткнула себе за пояс, чтобы уберечь от грязи. Я часто так делала, когда берег был пуст. Никуда не годилось бы, если бы мистер Бакленд увидел мои измазанные в глине икры.
Сэр?
Я изобразила что-то вроде реверанса, хотя он и не отличался особой грацией. Мало перед кем в Лайме я вот так приседала — только перед лордом Хенли, да и его не хотела удостаивать этого теперь, когда поняла, что он перепродал моего крока и получил гораздо, гораздо больше денег, чем уплатил за него нам. Отныне я едва сгибала перед ним колени, даже если мисс Филпот шипела мне, чтобы я была вежливой.
Мистер Бакленд спешился и заковылял ко мне, оступаясь на валунах. Его кобыла, должно быть, настолько привыкла к его постоянным остановкам, что просто стояла там, где он ее оставил, не нуждаясь ни в каком привязывании.
— Я слышал, вы нашли еще одного монстра, и проделал весь путь из Оксфорда, чтобы его увидеть, — провозгласил он, уже обшаривая глазами оползень. — Отменил свои последние лекции, лишь бы попасть сюда пораньше, — произнес он, не переставая двигаться и разглядывать все вокруг.
Мистер Бакленд поднял комок земли, осмотрел его, бросил и поднял другой. Всякий раз, когда он наклонялся, я мельком видела небольшую плешь у него на макушке. У него было круглое, как у ребенка, лицо, с большими губами и искрящимися глазами, покатые плечи и маленький животик. При нем мне хотелось смеяться, даже когда он не шутил. Вид у него был нетерпеливо-предвкушающий, взгляд метался то туда, то сюда, и я поняла, что он полагал, будто крок все еще где-то на берегу.
— Его здесь нет, сэр. Мы забрали его в мастерскую. Я его отчищаю, — добавила я с гордостью.
— В самом деле? Молодцы, молодцы. — Какое-то мгновение мистер Бакленд казался разочарованным тем, что не увидит крока на пляже, но вскоре он опомнился. — Тогда, Мэри, пойдемте в вашу мастерскую, а по дороге покажите мне, где вы откопали эту тварь.
Когда мы двинулись вдоль берега в сторону Лайма, я обратила внимание на все молотки и мешки, свисавшие с его терпеливой бедняги-лошади. Кроме того, к уздечке была привязана убитая чайка.
— Сэр, — сказала я, — зачем вам эта чайка?
— Да так, хочу, чтобы на кухне в «Трех чашах» мне зажарили ее на обед! Я использую животное царство для пропитания по-своему, пробовал и ежей, и мышей-полевок, а вот обычной чайки до сих пор не отведал.
— Вы ели мышей?!
— Ну да. Они очень даже хороши.
Я сморщилась от такой мысли и от запаха, исходившего от птицы.
— Но… эта чайка воняет рыбой, сэр!
Мистер Бакленд принюхался:
— В самом деле? — Для такого упорного наблюдателя за миром он слишком часто не замечал очевидного. — Ничего, попрошу, чтобы ее как следует прокипятили, а потом использую ее скелет для своих лекций. Так, ну а что же вы нашли сегодня?
Мистера Бакленда очень взволновали мои находки: несколько аммиков, чешуйчатый рыбий хвост, который я собиралась отдать мисс Элизабет, и позвонок размером с гинею. Он задавал так много вопросов, путаясь в собственных мыслях, что я начала чувствовать себя галькой, перекатываемой бурунами то туда, то сюда. Потом он настоял, чтобы мы повернули и пошли обратно к оползню, чтобы продолжить поиски. Мы с кобылой следовали за ним, пока он вдруг не остановился, на расстоянии всего лишь броска камня до оползня, и не сказал:
— Нет-нет, я не успею — скоро я должен встретиться в «Трех чашах» с доктором Карпентером. Давайте вернемся сюда после полудня.
— Невозможно, сэр, — будет прилив.
Лицо мистера Бакленда выразило недоумение, как будто прилив совершенно не стоило принимать во внимание.
— При приливе мы не сможем добраться до оползня по этой стороне пляжа, — объяснила я. — Из-за изгиба берега. Его отрезает водой.
— А если зайти со стороны Чармута?
— Можно бы, — пожала я плечами, — но сначала нам пришлось бы проделать весь путь по дороге, чтобы добраться до Чармута. Или пойти по тропе через утес, но она, как видите, сейчас ненадежна, сэр, — кивнула я на оползень.
— Мы можем добраться до Чармута на моей кобыле. Она доставит нас туда так быстро, как вы пожелаете.
Я колебалась. Хотя я и сопровождала джентльменов на пляже, но никогда ни с кем из них не ездила на лошади. В городе непременно станут об этом судачить. Хотя воодушевление мистера Бакленда представлялось мне вполне невинным, другие могли истолковать его иначе. Кроме того, мне не нравилось находиться на пляже во время прилива, зажатой между утесом и морем. Если произойдет еще один сход камней, то бежать будет некуда.
Спорить с мистером Баклендом было нелегко — его энтузиазм беззастенчиво попирал все доводы. Однако вскоре я обнаружила, что он очень быстро передумывает: к тому времени как мы добрались до Лайма, у него появилось с дюжину других планов насчет времяпрепровождения после полудня, и к оползню в тот день мы так и не вернулись.
Мистеру Бакленду не довелось увидеть, где я выкопала второго крока, потому что, когда мы проходили мимо того уступа, его уже покрыл прилив. Но я показала ему утес, из которого был извлечен первый монстр, и он сделал его маленький набросок. Он постоянно наклонялся, чтобы что-нибудь рассмотреть — зачастую что-нибудь незначительное, вроде аммиков, впечатанных в скальные уступы, которые он наверняка много раз видел и прежде, — так что пришлось напомнить ему о докторе Карпентере, дожидавшемся его в «Трех чашах», а также о гораздо более интересных экземплярах, ждавших его в нашей мастерской.
— Известно ли вам, сэр, — добавила я, — что доктор Карпентер спас мне жизнь, когда я была ребенком?
— В самом деле? Ну, такая у них профессия. А чем он вам помог?
— В меня ударила молния, и доктор Карпентер посоветовал моим родителям положить меня в ванну с горячей водой…
Мистер Бакленд застыл на камне, с которого собирался было спрыгнуть.
