Книга Последние времена, страница 15. Автор книги Алексей Варламов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Последние времена»

Cтраница 15

На улице накрапывал дождик, с водохранилища тянуло сыростью, на той стороне виднелся тонкий силуэт Речного вокзала, и они пошли по набережной.

– Нехорошо как-то, Маш, получилось, – сказал Саня. – Да и бабулечку такую грех обижать.

– Да, – отозвалась она, – мы теперь с тобой бездомные. Как Адама с Евой, из рая изгнали. А за бабушку ты не тревожься, ее ничем обидеть нельзя.

– Зачем ты ключ ей отдала?

– Ты этого не поймешь.

– Стыдно стало?

– Да нет, просто все надоело.

Ничего больше она не прибавила, и Тезкин подумал, что теперь, когда им негде будет встречаться, роман их быстро сойдет на нет и они без сожаления расстанутся.

Прошло почти две недели, она не звонила, но все это время что-то мучило его и мешало выкинуть эту историю из головы. Ему снились непонятные, тягостные сны, от которых страшно было просыпаться и страшно засыпать. В свободные от работы дни он уезжал в Купавну и, сидя на террасе, в одиночестве поглощал «Алазанскую долину» или «Старый замок», бессменно наличествующие на полках военного магазина возле станции, но забвение не наступало. А потом она позвонила, и было в ее голосе, не капризном и манерном, как обычно, что-то такое, что заставило его, бросив все, примчаться на место встречи.

Она была сдержанна, плохо выглядела, нарочито не отвечала на его вопросы, а он, чувствуя, что дело здесь не в ее характере, а в чем-то более важном, терпеливо ждал, бродил с нею по Воробьевым горам вдоль желтых заборов, пока наконец, как-то странно усмехнувшись, она не сказала:

– Я беременна.

– Это точно? – выдохнул он, не смея поверить.

– Точно, точно, – ответила она раздраженно, в полной мере ощутив, что беременность – вещь не самая приятная в своих проявлениях. – Что, испугался?

– Нет, наоборот.

– Наоборот – это как?

– Я рад, что у нас будет ребенок.

– Бу-удет? – Голос у нее дрогнул: – И как ты себе все это мыслишь?

– Мы поженимся.

– Санечка, – вздохнула она, – это все так сложно. Твои родители, мои родители.

– Да какое это имеет значение? – вскричал он. – Что, я тебя не прокормлю, что ли?

– Нет, ты точно андеграунд и никогда меня не поймешь.

Но Тезкин уже ничего не слышал – известие это его ошеломило. Весь мир вокруг него переменился, стали мелочными и незначащими вещи, еще вчера занимавшие его ум. Он вдруг ощутил, что отныне его жизнь обретет тот смысл, которого ей недоставало прежде. Исполнится его предназначение и оправдается так мучившее его извлечение из тьмы. Впервые после того, как они ходили с Козеттой в храм, ему снова захотелось помолиться Богу в теплой и бессознательной благодарности за то, что мир так устроен и женщина может родить ребенка, а мужчина стать его отцом. Тогда схлынут вся тоска и разочарование и истинной жизнью окажется возникшее из небытия существо. И, Бог даст, судьба его окажется куда более счастливой, чем судьба его молодых и беспутных родителей. Все то, что чувствовал Саня, что бродило и не находило выхода в нем самом, осуществится в этом человеке, уже живущем таинственной жизнью во чреве своей легкомысленной матери.

Но одновременно с этим в тезкинское чуткое сердце вдруг закралась тревога. Он не говорил никому сам и умолял Машу молчать о том, что она ждет ребенка, словно чувствуя, что мир может оказаться враждебным его дитяти. И, как оказалось, у него были на то все основания.

Втайне от родителей он снял недорогую квартиру в Филях близ нарышкинской церкви. Квартира эта была черна и страшна до безобразия, с лохматыми обоями, исшварканным полом, прокопченными потолками, и хозяева сдали ее только на тех условиях, что Тезкин сделает в ней ремонт. Весь март Саня белил потолки и клеил обои, представляя, как станут они здесь жить и каждый день ходить в Филевский парк. Он купался в этих мыслях, украшая жилище с жадной и придирчивой любовью. Но человек предполагает, а располагают, видно, попеременно то Бог, то дьявол.

Накануне того дня, когда они должны были въехать в свой дом, Маша зашла в комнату к матери и вышла от нее через полчаса с бескровным лицом. А моложавая изящная женщина весь вечер куда-то названивала и вполголоса договаривалась об очень важном деле, так чтобы не узнал муж. К полуночи все было слажено.

Тезкин ничего этого не знал. Он искал Машу весь день по всему городу, звонил домой, где никто не брал трубку, был в институте и даже поехал зачем-то на ипподром – все было тщетно. Он готов уже был броситься в милицию, но вдруг в голову его закралось подозрение. Саня поехал к дому на набережной и увидел, что в окнах горит свет.

Женщина в подъезде не хотела его пускать, но Тезкин, оттолкнув ее, вбежал по лестнице на шестой этаж и стал звонить. Ему не открывали.

– Хорошо же, – пробормотал он и стал со всей дури бить по двери ногами.

– Гаврюша, – послышался в глубине просторной и гулкой квартиры женский вопль, – вызывай срочно милицию!

– Где она?! – заорал Саня.

– Скорее, пока он не сломал!

– Куда вы ее дели, сволочи?

Он стоял и тряс дверь, бил по ней кулаками и ногами, пока не обессилел, а потом сел на ступеньку и зарыдал. Там и подобрал его наряд милиции.

Из отделения его выпустили вечером следующего дня, когда все было уже кончено, – в светлой клинике на Воробьевых горах свершилась одна из тех операций, что так часто свершаются ныне на святой Руси, а Марью Гавриловну отправили в «Озера» залечивать нервы подальше от покусившегося на нее безродного прохиндея. Но Тезкину было уже все равно.

6

Одно желание теперь им владело – уехать прочь из этого города. И на сей раз не в сопредельные ласковые земли, а куда-нибудь далеко, и никогда более не возвращаться в Москву, которую он считал не только свидетельницей, но и главной союзницей всех своих бед.

А покуда истекали два месяца до увольнения, Тезкин уезжал в свободные дни подальше от жестокой и холодной столицы в сонные городки вроде Боровска или Дмитрова, бродил по ним, бездумно глядя по сторонам, иногда даже на время забывался, но, очнувшись, испытывал еще более острую боль, от которой хотелось ему перестать быть.

Однажды в Коломне в нестерпимо солнечный до рези в глазах день Тезкин столкнулся с Козеттой. Первой увидела его она, и прежде чем Санечка осознал, кто перед ним стоит, бросилось ему в глаза золотое колечко на ее руке.

– Ну что, с мужем будешь знакомить? – уронил он горько.

– Как хочешь, – засмеялась она. – Я здесь с экскурсией, а ты?

– А я один, – ответил Тезкин с такой невыразимой печалью, что даже в былые-то времена вряд ли Козеттин язычок повернулся бы сказать что-нибудь язвительное.

– Поехали с нами.

– Я еще не нагулялся, – ответил он хмуро.

– Тогда я составлю тебе компанию.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация