Чтобы приобщить их к культуре косметики, Мала снова должна говорить с каждой на понятном ей языке. «В некоторых местах я чувствовала себя редкой птицей, на которую направлены бинокли крайне любопытных орнитологов».
Несмотря на огромное количество работы и вечные разъезды, Мала привыкает к американской жизни. Елена берет на работу и ее возлюбленного, и он приезжает к ней. Они ухитряются видеться и даже пожениться, хотя их рабочие графики редко совпадают. Сразу после церемонии бракосочетания Мала уезжает в свадебное путешествие, но одна. Она проводит очередной демонстрационный тур и не может его прервать. После замужества она возьмет фамилию мужа Силсон, но навсегда останется Малой Рубинштейн.
После двух лет нескончаемых трудов, которые принесли много пользы для ее профессионального образования, Мала становится директором нового косметического салона в Нью-Йорке. Мадам может быть довольна своей ученицей: она стала такой же перфекционисткой, как Елена. «Никогда не забывайте, — пишет она, обращаясь к женщинам, — что «хорошо» для вашей внешности еще вовсе не хорошо. «Лучше, чем сейчас» должно стать вашей целью теперь и навсегда. Вы можете успокоиться, только достигнув совершенства».
Елена и Мала искренне и горячо привязаны друг к другу. Даже если Елена не произносит этого вслух, она считает преданную ей всем сердцем Малу своей истинной наследницей и по уму, и по духу. Мале нет равных в умении обучать искусству косметики. «Женщина сумеет подкраситься, — утверждает она, — даже если у нее дрожат руки».
Мадам печется о Мале.
— Ты слишком много работаешь, — часто повторяет она, — поедем со мной в Гринвич, там ты немного отдохнешь.
У Малы своя жизнь, у нее есть муж и друзья, но в субботу вечером она едет вместе с Еленой в ее дом в Коннетикуте. И в семь часов утра Елена уже барабанит в дверь ее спальни.
— Мала! Ты еще спишь? Не может быть! Иди скорее сюда! Мне пришла в голову одна мысль!
Елена обожает Малу, но никогда не хвалит. Она вообще редко кого хвалит, и Мала, несмотря на все свои таланты, не исключение.
Как-то раз после демонстрации Елена подходит к ней и говорит отрывисто:
— Знаешь, ты многому меня научила.
Только к самому концу своей жизни Мадам немного смягчается. За два дня до смерти, отвечая на вопросы журналиста, она говорит ему:
— Спросите у Малы, она знает все это лучше меня.
Мала присутствует при разговоре и всерьез обеспокоена. Вежливая фраза в устах ее тети вовсе не банальная любезность. Вернувшись домой, она делится с мужем дурным предчувствием:
— Дело совсем плохо, в первый раз в жизни она меня похвалила.
Оставаться молодой!
Женщины, похоже, сошли с ума! Они обесцвечивают волосы, становясь платиновыми блондинками, как Джин Харлоу, делают себе прически, как у Марлен Дитрих или у Греты Гарбо, подражают угловатости фигуры и мужским костюмам Кэтрин Хепберн. Эти звезды сияют с экрана звукового кино. Гламур, с одной стороны, и естественность, с другой, — вот две стороны индустрии, чей девиз: «Продавать любой ценой!»
Но сейчас тяжелое время. Борясь против экономического спада, администрация Рузвельта решила брать налог с товаров, относящихся к сфере роскоши. Миллионы американок, покупающих губную помаду, пудру, лак для ногтей, вне себя от ярости. Экономисты использовали lipstick theory, теорию помады, суть которой сформулировала Элизабет Арден. Дело в том, что во времена кризиса потребление косметики возрастает: женщины не могут купить себе новое платье и удовлетворяют жажду чего-то новенького тюбиком помады. Женщины не отказываются от желания быть привлекательными, но их желания становятся более скромными.
В обеденный перерыв можно наблюдать, как в магазинах «Мacy’s» или «Saks» толпы молодых женщин осаждают прилавки первого этажа, где разложена всевозможная косметика. Наскоро проглотив бутерброд или салат, они пользуются перерывом, чтобы присмотреться к пудре или туши. Прежде чем пойти за покупкой, они тщательно изучали свой любимый женский журнал, и в особенности страницы, посвященные правилам хорошего тона в области косметики. «Занятно подкрасить глаза вечером, но днем это по-прежнему недопустимо», или «Девушек моложе восемнадцати лет мы настоятельно просим отказаться от макияжа».
Журналы вовсю диктуют правила, читательницы чувствуют себя обязанными их соблюдать, чтобы идти в ногу со временем. Реклама обильно использует язык психологии, которая вошла в моду. Продавая крем и помаду, теперь говорят о неврозах, уважении к себе, комплексе неполноценности и подсознании. Массаж лица не просто полезен и приятен коже, он «помогает по-новому посмотреть на жизнь».
Все еще глубоко страдая от разрыва с Эдвардом, Елена ищет средства, чтобы «воздвигнуть крепость против времени». Уже в 1910 году она создала первый крем «Valaze» с гормонами. Продолжая стремиться вперед, желая достигнуть более действенных результатов, она вкладывает деньги в научные поиски.
Елена не первая, кто желает вступить в борьбу со временем. Врач-диетолог Гэйлорд Хаузер становится одним из самых ярых защитников женщин, достигших «второй половины своей жизни», как бережно именует он своих клиенток.
Хаузер родился в Германии, в начале века эмигрировал в Америку и стал любимцем кинозвезд в Голливуде, изобретая все новые и новые оздоровительные режимы. Он занялся в первую очередь женщинами, пережившими климакс, для которых не существовало особого рынка предложений и о которых избегали говорить, словно они стали зачумленными.
Элизабет Арден тоже ищет действенные составы для немолодой кожи. И отважно испытывает свои изобретения на себе. Результат сказывается моментально: лицо у нее покрывается прыщами. Узнав об этом, Елена торжествует.
После долгих месяцев поисков и разработок Елена предлагает покупательницам новый крем «Hormone Twin Youthifier», которым можно пользоваться и как дневным, и как ночным, чтобы обновлять и омолаживать клетки кожи. В последующие годы Елена создаст и другие кремы с гормонами как для лица, так и для шеи, груди и рук. На разработку каждого уходит как минимум три года. Самым знаменитым станет «Ultrafйminine», первый крем, который был одобрен Управлением по контролю над продовольствием и лекарственными средствами. Это было настоящей победой.
Появление новой продукции на американском рынке стало к этому времени более сложным делом, чем раньше. Управление по контролю проверяло все, в том числе и косметику, на которую раньше не обращали внимания. Тушь для ресниц изуродовала нескольких покупательниц, одна из них потеряла зрение. С этих пор косметика стала объектом пристального внимания.
Американская медицинская ассоциация создала комиссию, которая должна следить за терминологией, употребляемой в рекомендациях. Выражения вроде allergy free («не вызывает аллергии») теперь возможно использовать только при наличии медицинского обоснования. Производители обязаны на этикетке помещать список ингредиентов, из которых сделана продукция, или предъявлять его по первому требованию клиента.
