При поддержке Элеоноры Рузвельт коллектив потребителей пытается добиться смягчения формулировок в новом законе. Ни Елена Рубинштейн, ни Элизабет Арден не уделяют должного внимания этим проблемам. И напрасно.
Рабочие группы потребителей прилагают множество усилий, стараясь обратить внимание политиков и общественности на свои требования и в конце концов добиваются своего. В 1938 году закон поставлен на голосование, но под давлением общественности, в смягченном варианте. Управление по контролю дает определение косметической продукции, но может контролировать ее только после того, как она появилась на рынке.
Правила рекламы становятся более строгими. В первую очередь производители будут вынуждены изменить наименования своей продукции. Шанель, Ярдли, Буржуа, Элизабет Арден, Елена Рубинштейн терпят убытки из-за нового закона. Управление контроля объявило, что «нет никаких подтверждений тому, что «Youthifier Cream» способен противостоять старению». Пришлось переименовать исторический крем «Valaze Skin Food», потому что словосочетание «питание для кожи» правительственным чиновникам показалось бессмысленным.
Стремясь выработать новое направление в области рекламы, Елена берет нового работника. Это Сара Фокс, только что получившая университетский диплом. Вскоре молодая женщина становится правой рукой Елены, к тому же у нее удивительный дар давать названия новым творениям фирмы Рубинштейн.
— What to do? Что же делать? — вопрошает Елена, обескураженная решениями властей.
Это ее любимый вопрос в случаях, когда она становится в тупик. Сара мгновенно отвечает, что крем можно назвать «Wake Up Cream», «Утренний». Елена с удовольствием присваивает ее идею, заявив, что она блестящая. Подобные находки позволяют ей обходить трудности, созданные Управлением.
Расставшись с Эдвардом, Елена продолжает жить между двумя континентами. В ее отсутствие квартиры поддерживаются в идеальном порядке, словно она вот-вот войдет. А когда она приезжает на несколько дней или несколько месяцев, то порядок в доме всегда один и тот же. Каждое утро ей приносят свежие цветы, она проверяет счетные книги, следит за тем, что готовится у нее на кухне, проверяя все вплоть до сэндвичей для приемов. Ее репутация как хозяйки дома и в Париже, и в Лондоне, и в Нью-Йорке безупречна.
Елена прилагает немало усилий, чтобы ее вечера, во время которых она совмещает светские обязанности с рекламой своей косметики, были как можно теплее.
— Выдумка — вот секрет любого удавшегося вечера, — утверждает Елена.
И ее приемы пользуются большим успехом.
«Когда Мадам устраивает прием, — делится своими впечатлениями с читательницами журналистка американского журнала «Mademoiselle», — она принимает своих гостей с теплом и радушием самой обычной хозяйки дома, решившей порадовать близких друзей домашним печеньем с имбирем. И так заботливо предлагает вам канапе с кресс-салатом, что вы не можете не почувствовать себя польщенной».
Статья в «Mademoiselle», наверное, миллионная из тех, что описывают жизнь Мадам в мельчаших подробностях. А значит, читательницы всего мира по-прежнему жаждут узнать все о своем обожаемом кумире.
«Ей приходится пересекать океан не меньше восьми раз в год, чтобы проверить, как трудятся тысячи ее служащих на своих постах. Ощущение, что столько людей зависят от нее, пугает Елену Рубинштейн и привязывает ее к работе. Некоторые ее служащие работают у нее со дня основания фирмы».
В журнале между тем ничего не прочитаешь о тяжелом характере Елены, о ее жесткости и требовательности к своим служащим, ее неискренности — словом, обо всем, что делает такой трудной, если не сказать невозможной, работу под ее началом. Журналистка хочет видеть в Елене только женщину, сумевшую сохранить естественность и простоту, несмотря на огромное богатство. И нельзя сказать, что это неправда. Елена Рубинштейн многогранна. Она утверждает, что слишком занята и поэтому не пользуется услугами своих косметических салонов. Мадам, которая всегда ратует за физические упражнения и массажи, и в самом деле никогда не занималась спортом и не желает, чтобы кто-то к ней прикасался. Но она трепетно относится к своей коже и тщательно ухаживает за ней. Она сама красится у себя в ванной комнате при естественном свете и, перед тем как выйти из дому, никогда не забывает наложить свой крем и тон.
Елена очень дорожит дружбой с журналистками. А им тоже по душе ее «маленькие подарочки», резковатые манеры и слава, окружившая ее орелом после «победы» над «Леман Бразерс». Феноменальная удача впечатляет тем больше, что у Елены всегда наготове забавная история и какое-нибудь замечательное косметическое средство, что делает статью особенно привлекательной для читательниц.
Мадам в большой дружбе с Джанет Фланнер, представляющей в Париже журнал «New Yorker». На протяжении тридцати лет она будет публиковать на его страницах увлекательную хронику жизни Елены. Но любимыми журналами Мадам в Америке остаются «Vogue» и «Harper’s Bazaar».
В тесном мирке женской прессы ее настоящим другом была и останется Кармел Сноу, которая начала с «Vogue», а потом пришла в «Harper’s Bazaar». Когда Кармел приехала во французскую столицу на показ мод, все модные журналистки перед ней померкли.
Кармел Сноу гордилась тем, что создала журнал для «элегантных женщин с элегантным умом», у нее работали многие яркие художники того времени. Она поддерживала Кокто, Трумена Капоте, Сесила Битона, Кристиана Берара и Мана Рэя, чья подпись стоит на первых фотографиях манекенщиц на пляже для «Vogue». Начинания Кристобаля Баленсиаги и Кристиана Диора тоже не обошлись без Кармел Сноу.
Она обладала удивительным даром отыскивать молодых танцоров, писателей и вообще талантливых молодых людей и говорить о них доброе слово раньше, чем они станут знаменитостями.
Мадам, обожавшая переделывать имена, ласково называла ее Карамель.
В Париже корреспонденткой «Bazaar» работала Мари-Луиза Буске, светская дама, жена писателя Жака Буске, постоянно сидевшего без гроша. С ней Елена тоже очень дружила. Живая, остроумная, писавшая с искрометным юмором, Буске была одной из заметных фигур «всего Парижа». Доверенное лицо всех, кто нуждался в ее озарениях, она могла несколькими теплыми словами поддержать, ободрить и дать совет. На протяжении многих лет у Мари-Луизы в ее квартире, выходящей на площадь Пале-Бурбон, был салон, который посещали художники, писатели, актеры, музыканты и представители высшего света. Луиза Буске страдала от хронического артрита, который совсем не в фигуральном смысле приковывал ее к креслу, но при этом не теряла своего очарования, проницательности и живости ума, и ее салон неизменно привлекал к себе парижский свет, постоянно ищущий праздников и удовольствий.
Мадам по-прежнему верна Пуаре и Шанель, но шьет платья и у Скьяпарелли с тех самых пор, как красивая итальянка появилась в мире моды.
На модели Скьяп влияют сюрреалисты, она работает с Кристианом Бераром, Кесом ван Донгеном, Сальвадором Дали. Кокто рисует поэтические фразы, которые мастерицы вышивают на ее вечерних платьях. Луи Арагон и Эльза Триоле создают для нее ожерелье из таблеток аспирина. Все звезды, американские и французские, от Кэтрин Хепберн до Мерл Оберон, от Мишель Морган до Симоны Симон заказывают себе туалеты в Доме моды Скьяпарелли.
