* * *
На следующий день после того, как он, Кромвель, предавался этим играм ума, у него возникает желание прояснить свою позицию в реальном мире и расширить список гостей. В его фантазии до трапезы так и не дошло, так что он не знает, какие кушанья подаст. Надо приготовить что-нибудь достойное, не то высокородные дамы и господа вскочат из-за стола, сдернут скатерть и разгонят пинками его слуг.
Итак, Сеймуры. Он приходит на встречу без свидетелей и говорит без обиняков:
– Пока король держится нынешней королевы, я тоже буду держаться ее. Но если король от нее отвернется, отвернусь и я.
– Так у вас нет в этом деле собственных интересов? – скептически осведомляется Эдвард Сеймур.
– Я представляю интересы короля. Для того и назначен.
Эдвард знает, что больше из него не вытянет.
– И все же… – продолжает он.
Анна скоро оправится после выкидыша и вновь сможет исполнять супружеские обязанности, но ясно, что мысль об этом не угасила королевского внимания к Джейн. Надо решить, как использовать ее в этой новой игре. У Сеймуров глаза вспыхивают азартом. Поскольку Анна опять не сумела родить сына, не исключено, что король захочет жениться на другой. Весь двор об этом говорит. Именно успех Анны Болейн подсказывает такую возможность.
– На вашем месте я бы не питал чрезмерных надежд, – говорит он. – Генрих ссорится с Анной и снова мирится – и тогда готов пожертвовать для нее всем. Так у них с самого начала.
Том Сеймур говорит:
– Кому нужна жилистая старая курица, когда есть сочная жирненькая цыпочка? На что она годна?
– На бульон, – говорит он тихо, чтобы Том не услышал.
Сеймуры в трауре, хоть и не по Екатерине. Скончался Антони Отред, губернатор Джерси, и сестра Джейн Элизабет теперь вдова.
Том Сеймур говорит:
– Если король сделает Джейн своей любовницей, мы сможем выдать Бесс за кого-нибудь из первых людей королевства.
Эдвард отвечает:
– Не опережай события, братец.
Бойкая молодая вдова прибыла ко двору – помогать родным в их кампании. Он думал, они называют ее Лиззи, но, судя по всему, Лиззи она была для мужа, а для братьев – Бесс. Он рад, хоть это и глупо: кто сказал, что другим женщинам нельзя носить имя его жены? Бесс не великая красавица и смуглее сестры, но в ней есть живость, которая притягивает взгляд.
– Не сердитесь на Джейн, господин секретарь, – говорит Бесс. – Она вовсе не заносчивая, как некоторые думают. Они думают, она молчит из гордости, а она просто не знает, что сказать.
– Но со мной она говорить будет.
– Она будет слушать.
– Привлекательное качество в женщине.
– Привлекательное качество в любом человеке, разве нет? Впрочем, Джейн чаще других ждет от мужчин, что те расскажут ей, как поступить.
– И поступает, как сказано?
– Не всегда, – со смехом отвечает Бесс и легко касается пальцами его руки. – Идемте. Она готова с вами поговорить.
Казалось бы, под солнцем королевского обожания любая девушка расцветет. Любая, только не Джейн Сеймур. Впечатление такое, будто ее траур еще чернее, чем у братьев и сестры, и она обмолвилась, что молится за душу новопреставленной Екатерины, хотя, конечно, в этом нет никакой нужды, потому что уж если кто и попал прямиком в рай…
– Джейн, – говорит Эдвард Сеймур, – выслушай меня внимательно и сделай, как я скажу. В присутствии короля веди себя так, будто никакой Екатерины никогда не было. Если он услышит ее имя из твоих уст, то сразу тебя разлюбит.
– Послушай, – говорит Том Сеймур, – Кромвель хочет знать: действительно ли ты вполне и совершенно девственна?
Тут самому впору покраснеть от стыда. Он говорит:
– Если нет, мистрис Джейн, есть средства исправить дело. Но вы должны сказать нам сейчас.
Нездешний, отрешенный взгляд.
– Сказать что?
Том Сеймур:
– Джейн, даже ты должна понимать, о чем тебя спрашивают.
– Верно ли, что никто не просил вас стать его женой? Что не было никаких контрактов или обязательств? – Он чувствует себя беспомощным. – Вам никто никогда не нравился, Джейн?
– Мне нравился Уильям Дормер. Но он женился на Мэри Сидни. – Джейн на миг поднимает льдисто-голубые глаза. – Я слышала, они очень несчастливы.
– Дормеры сочли, что мы недостаточно для них хороши, – говорит Том. – Теперь локти кусают.
Он говорит:
– Весьма похвально, Джейн, что вы никому не отдали свое сердце до помолвки, одобренной семьей. Потому что с девушками такое бывает часто, и заканчивается это плохо. – Он чувствует, что надо пояснить свои слова. – Мужчины часто говорят, что умирают от любви к вам. Что не могут ни есть, ни пить. Что умрут, если вы не ответите на их любовь. А когда вы уступаете, они вас бросают. Через неделю они пройдут мимо, будто с вами незнакомы.
– Вы так поступали, господин секретарь? – спрашивает Джейн.
Он в растерянности.
– Давайте, давайте, – говорит Том Сеймур. – Мы все хотим знать.
– Возможно. В юности. Я рассказываю на случай, если вашим братьям трудно завести с вами подобный разговор. Не каждый брат сознается в таком сестре.
– Так что видишь, – говорит Эдвард, – ты не должна уступать королю.
Джейн говорит:
– А зачем мне ему уступать?
– Его льстивые речи… – начинает Эдвард.
– Его что?
Императорский посол затворился дома и не хочет видеть Томаса Кромвеля. В Питерборо на похороны не поехал, потому что Екатерину отказались хоронить как королеву, а теперь, видите ли, соблюдает траур, поэтому в гости ходить не может. Наконец удалось договориться о встрече: посол возвращается от обедни в церкви Остин-фрайарз, а Кромвель, живущий сейчас в здании судебных архивов, как раз в это время приехал глянуть, как достраивают его дом. «Посол!» – кричит он изумленно, как будто решительно не ожидал.
Кирпичи, которые будут класть сегодня, обожгли летом, когда король еще путешествовал по западным графствам, глину для них выкопали прошлой зимой, ледяную корку разбивали, когда он, Кромвель, добивался признаний от Томаса Мора. В ожидании Шапюи он терзал старшего каменщика вопросами о том, не будет ли кирпич пропускать воду, а теперь крепко берет посла за локоть и уводит от козел, на которых пилят бревна, подальше от шума и пыли. Эсташа так и распирают вопросы: они нетерпеливо подпрыгивают в мышцах, гудят в складках одежды.
– Эта Симор…
День темный, морозный, безветренный.
– В такую погоду хорошо ловить щук, – говорит он.
Посол силится скрыть брезгливую гримасу.
