– Всё-всё, извини! Уже собираюсь! – с готовностью откликнулся Вячеслав. – Как справедливо отмечают твои собратья-медики: моцион перед сном – отличная штука!
Они вышли на улицу. Прохладный ночной воздух приятно освежил лица.
– Куда направимся, мадемуазель?
– Хороша мадемуазель с таким животом, – засмеялась Лида. – Давай пройдёмся к парку.
– Для меня, Лидок, ты всегда будешь «мадемуазель», я и себя зрелым мужчиной пока не считаю. А в сравнении с Вечностью можно сказать, что мы с тобой ещё мальчик и девочка, бредущие в неизвестность под звёздным пологом ночи. Красиво сказал, а?
– Слава, как ты думаешь, Светозар, Велимир, Мечислав и другие образы из твоих видений – они реальны? Я имею в виду, они действительно могли существовать когда-то? – задумчиво спросила Лида.
– Трудные вопросы задаёте, мадемуазель, – отвечал Вячеслав. – Может, мы всё это с тобой нафантазировали. А может, в самом деле установили какие-то непознанные связи с прошлым…
– Я вот думаю, насколько… – начала Лида.
– Насколько правдивыми получились эти персонажи? – договорил Вячеслав.
– Опять ты не даёшь мне закончить мысль, – слегка обиделась Лида.
– Виноват, извини! – Вячеслав в знак примирения поцеловал жену в плечо. – Прости, больше не буду выскакивать.
– В последний раз, больной, поверим вашему обещанию, – с напускной официальностью произнесла Лида, – хотя вы всё равно врёте…
Вячеслав с чувством глубочайшей вины вздохнул и тихо ответил:
– Конечно вру, доктор. Я неисправимый пациент…
Оба прыснули со смеху.
– Мне кажется, – вернулась Лида к прерванной мысли, – что тысячу раз правы Ричард Бах, Иван Ефремов и другие писатели-мыслители в том, что ничто не случайно, и между различными явлениями всегда есть тончайшая взаимосвязь…
– То, что наши пращуры именовали Сварожьими законами, законами Прави, – вставил Вячеслав, забыв о только что данном обещании.
Лида приложила палец к его губам.
– И наверное, не случайно, – продолжила она, – что для осмысления нынешних событий и понимания настоящего мы почувствовали необходимость нырнуть во времена крещения Руси, а оттуда – ещё глубже…
– И наверное, не случайно, – подхватил Вячеслав, – появились именно эти образы. Первыми – старец и мальчик на поляне в лесу, затем остальные.
– А битва Святослава с норманнами? – добавила Лида. – Она ведь написалась у тебя на одном дыхании, как и посвящение Светозара в воины, и праздник Купалы, и Древо Жизни.
– Ты права. Иногда возникают моменты, когда раздвигается пелена времён, и ты не просто видишь картину, а как бы участвуешь в ней изнутри, буквально на себе ощущаешь происходящие события. Тут идут такие подробности, которых и в мыслях никогда не имел. Знаешь, на что это похоже?
– На то, как палеонтологи восстанавливают по останкам реальные образы древних животных? – на сей раз угадала Лида.
– Да. Только я вот ещё о чём подумал, Лидок, а не существует ли возможности подобной реконструкции по астральному скелету?
– Что ты имеешь в виду?
– Вспомни методику по воссозданию астральных двойников. Основное, что для этого требуется: уловить сущность человека, животного или даже предмета, найти, почувствовать его «несущую конструкцию», его «скелет». И тогда начинают словно сами собой «притекать» подробности: черты лица, детали одежды, особенности поведения, прочие характерные детали. По-моему, то же самое происходит у художников, поэтов, писателей, вообще у творческих людей. Когда им удаётся ухватить суть, то сами потом удивляются, как персонаж начинает строить сам себя: подсказывать внешность, привычки, особенности речи. Кисть художника схватывает нужные сочетания красок, а резец мастера едва поспевает за озарением мысли. Не произошло ли подобное и у нас? Светозар и Ивица, баба Ганна и дед Славута, Велимир и Мечислав – плод ли это творческого воображения или мы смогли, уловив сущности, извлечь образы реального прошлого?
– Постой, постой… – остановила Лида Вячеслава, сжав его руку, чтобы справиться с объёмом нахлынувших мыслей. – Значит, как по скелету восстанавливают ископаемого динозавра, так по астральной конструкции можно воссоздать облик реальных людей? Но ведь у палеонтологов есть конкретные скелеты и научная методика, а тут что?
– Точно такая же наука, Лидок. Анализ и синтез отдельных деталей, каких-то штрихов, событий, поступков, времени, условий, десятков и сотен «косвенных» данных, в результате обработки которых и возникает конкретный образ. Вспомни те моменты, когда написаное казалось нам самим фантазией, а потом ему находились убедительные подтверждения. Да вот, зачем далеко ходить: образы Миролюбова и Изенбека, когда мы о них почти ничего не знали, видели только фотографии и написали так, как подсказывало чутьё. А теперь, после моего визита к фрау Миролюбовой, что выяснилось? Есть противоречия?
– Ни одного! – радостно согласилась Лида. – Мы узнали только подробности, которые ярче проявили сделанные нами наброски. Как ты говоришь, «нарастили мяса на скелет».
– Вот именно. Просто понимание общих закономерностей и объёмное мышление – это огромный труд. Сколькому нам пришлось научиться, от скольких, по мнению других, материально необходимых вещей отказаться. По сути, мы с тобой действительно будто живём в ином мире, родная! – Вячеслав обнял жену. – Вокруг развал, инфляция, жестокая проза жизни с одной целью: выжить, заработать на кусок хлеба. А мы как-то выкручиваемся, находим время заниматься тысячелетней историей, читать, писать, размышлять. Всё, что мы до сих пор делали, создавалось по движению души, нас увлекало само творчество, процесс открытия, и этим делало счастливыми!
– Может, славянские боги благоволят к нам за то, что мы о них вспомнили? – серьёзно спросила Лида. – Сколько было трудных моментов, а прикосновение к этим образам, к этой философии вливало новые силы. Такое ощущение, что мы набрели на чистый вечный источник, о котором все давно забыли. И так хочется поделиться этим открытием с другими…
Остановившись под высокими тополями, Лида запрокинула голову.
– Слава, мне сейчас показалось, что всё это уже было: тихий вечер, звёздное небо и мы – у тополей – с ощущением какой-то трепетной тайны. Это было когда-то, очень давно. И теперь мы снова стоим здесь, и листья тихонько шепчут нам о прошлом или, может, о будущем…
– Правда, Лидушка, – отвечал Вячеслав, ближе привлекая жену. – Кажется, что помнишь то, чего не было. Может, это говорит в нас генная память предков, испытавших нечто подобное? А может, всё это произойдёт с героями наших книг, о которых мы ещё не знаем. Мы обращаемся к древности, открытие которой только начинается. И появляется странное чувство, будто мы стоим у перекрестья дорог, ведущих одновременно и в прошлое, и в грядущее, где происходит захватывающее дух клокотание времён, судеб, человеческих жизней. Вот тебе и звёздный перекрёсток!
