Счастливая жизнь кончилась однажды весной, когда Светозару шёл седьмой годок. Детские воспоминания коротки, плохое быстро стирается и тускнеет. Память не сохранила почти ничего, что было связано с гибелью отца, только какие-то обрывки. Пришли соседи-мужики, принесли тулуп и шапку, в которых отец утром уехал на реку, чтобы успеть, пока стоит лёд, вывезти камыш. И вот хмурые люди стоят у порога, взоры опущены долу. Мать отчаянно забилась, закричала так, что стало жутко и пусто на душе. Светозар слышал только часто повторяющиеся слова, что отца больше нет, он утонул.
– Коли б лошадь не кинулся спасать, выбрался бы…
– То правда, Яромир крепкий мужик был…
– Лошади жалко стало, она ж в хозяйстве первая подмога… – глухо бубнили мужики.
Но Светозар им не верил. Как это: сильный весёлый татко больше никогда не придёт домой?
Потом наступили печальные дни. Мать больше не смеялась, не пела весёлых песен, часто плакала, прижав сына к груди, и он плакал вместе с ней. Светозар слышал, как мама разговаривала с отцом, будто он стоял рядом, и всё время повторяла:
– Как я хотела бы уйти к тебе, Яромир, да Светозарушка мал ещё… не мило мне на белом свете без тебя, любый…
Хозяйство их без крепких мужских рук стало приходить в упадок, скот и птицу потихоньку распродали. И как-то мать, собрав узелок, вывела последнюю корову, взяла Светозара за руку и сказала:
– Пойдём, сынку, до тётки Лузинихи, то родня наша дальняя, может, примут…
Светозар видел, что мама не хотела идти, но потом вздохнула, подпёрла дверь палкой, и они отправились в неблизкий путь к какому-то селу, в котором Светозар никогда прежде не бывал.
По пути их настиг ливень. Ещё недавно такое чистое небо быстро заволокло огромными чёрными тучами. Их сине-пепельные клубы закрыли огненный диск Хорса, и белый день прямо на глазах превратился в мрачные сумерки. Ветер, прижимаясь к земле, быстро пронёсся вдаль и настороженно замер, укрывшись там за деревьями и кустами. На несколько мгновений установилась необычайная тишь. Потом в небе, с той стороны, откуда явились косматые тучи, послышались могучие раскаты: то бог Перун выехал на своём железном возу, вздымая небесную пыль и рассекая тучи огненным мечом-молнией. Всё ближе, ближе грохотание колесницы по небесной тверди. А впереди из разрубленных Перуном туч уже хлынули вниз потоки живительной влаги, зашумели, ударяясь о листву, неисчислимые капли-струи, приникла к земле трава. Полупрозрачная стена ливня подошла совсем близко и вмиг накрыла путников вместе с их телушкой. Одежда в одночасье промокла, а до леса оставалось ещё добрых две сотни шагов. Где-то совсем неподалёку в землю вонзилась одна, потом другая Перунова молния. И вдруг над самой головой громыхнуло так, что Светозар присел от страха. Корова тоже испугалась и, вырвав верёвку, кинулась прочь, жалобно мыча. Светозар бросился за ней, окликая:
– Пеструшка, постой! Ну, постой, куда ты?
В этот момент страшный сухой треск раздался сзади, необычайно яркий бело-голубой свет ослепил глаза, и сильный толчок швырнул мальчонку вперёд, больно ударив о мокрую землю.
Светозар очнулся, наполовину оглушённый, изнутри поднималась противная тошнота. Сильный резкий запах висел в воздухе. Ноги мальца дрожали, и он полупошёл-полупополз назад, к матери. Натолкнулся на неё, отчего-то лежащую ничком на небольшом холмике, молчаливую и неподвижную. От её одежды, несмотря на продолжающийся ливень, шёл то ли пар, то ли дым. Лицо и руки были странно почерневшими. Светозар звал, плакал, тянул за руку, но мама не открывала глаз и не отвечала на его мольбы. Дождь давно закончился, стало вечереть. Жуткая боль одиночества и бесконечной холодной пустоты охватила всё существо дитяти. Ночь он провёл подле бездыханного тела матери, сжавшись в комок, подобно зверьку. Совсем близко раздавались чьи-то шорохи, крадущиеся шаги, попискивание и рычание.
Опять наступило утро, и стало припекать солнце. Светозар больше не мог ни плакать, ни звать маму. Его лицо распухло, глаза и губы стали сухими и горячими. Нестерпимо захотелось пить, но земля уже впитала вчерашние лужи, и малыш побрёл к лесу. В тени деревьев было прохладнее, там и сям виднелись разные ягоды. Светозар стал срывать их и есть, совсем не ощущая вкуса. Потом набрёл на родник, попил и повернул назад. Шёл долго, но лес не кончался. Он потерял маму и заблудился сам.
Дни и ночи блужданий закончились тем, что его, полуживого, подобрал Мечислав неподалёку от воинской слободы.
Когда отходил мальца и тот смог говорить, разузнал всю его горькую истину. Каждое утро, стараясь не потревожить сон Светозара, Мечислав куда-то уходил. Однажды он, вернувшись из подобной отлучки, подсел к проснувшемуся мальчонке. Глядя в широко открытые голубые зеркальца детской печали, старик коснулся мягких русых волос своей большой шершавой ладонью.
– Я нашёл твою маму, сынок. Схоронил, как полагается. У каждого человека есть душа и тело. Так вот, тело я предал земле, а душа её унеслась в Сваргу пречистую и будет жить там вечно, потому что душа, сынок, никогда не умирает…
Но мальца не утешили эти слова. Очи его стали холодными и упрямыми, он сказал:
– Я знаю, то Перун погубил мою маму… Он злой!
Мечислав прижимал мальчонку к широкой груди. Сердце старого воина переполнялось нежной жалостью, и он в который раз терпеливо пояснял, что Перунова молния только исполнила желание его матери, которой невмоготу было одной, без отца.
– Мама ведь хотела уйти к нему?
Светозар согласно кивал.
– Вот и отправилась твоя матушка к батюшке, и на небе они теперь вместе пребывают, глядят оттуда на дитятко своё и радуются, что не сгинул ты в лесу, выздоровел, что нашёл я тебя…
Слова старца, его чистый, ясный голос и крепкие руки несколько успокаивали Светозара, печаль и тоска уходили глубже, и он часто засыпал тут же в объятиях Мечислава, убаюканный его ласковыми речами.
Когда Светозар достаточно окреп, старец отвёл его к могиле матери, и они вместе посадили у земляного холмика саженец белоствольной берёзы.
Затем Светозар был представлен отцу Велимиру – жрецу из Священной дубравы. Тот оглядел мальца и молвил:
– Что ж, Мечислав, учи дитя. Ты ещё достаточно крепок, сумеешь его к своему делу приставить. А он опорой доброй тебе послужит и науке твоей. Учи его вере дедовской, почитанию богов наших: как Купале мовь творить, как Даждьбога славить, как Перуна гремящего наставления разуметь. Учи Триглаву Великому, Яви, Прави и Нави, учи Триглавам Малым и Колу Сварожьему. Наставляй делу ратному, потому как не зря он самим Перуном к тебе послан. И я в меру сил своих помогу.
Так началась новая жизнь Светозара.
Рано с Зарёй они вставали, шли на озеро омываться студёной водой и творить молитву богам. Потом огонь в очаге раздували, чей жар в пепле хранился, и Огнебога славили, кормили его сухими ветками и соломой. Трапезу варили, лепёшки пекли, родниковую воду с травами настаивали и, прежде чем насытиться, богам жертву давали. А потом Мечислав вёл его в лес знакомить с Триглавами Малыми.
