— Я приму решение совета и Великих.
— Ой ли?
За спиной Чеслава послышался шелест и недовольное сопение. Юноша резко повернулся и никого не увидел… Только опустив глаза к земле, он понял, что это еж недовольно пыхтел, наткнувшись в кустах на него. И по каким это делам колючий отправился в дневную пору?
Появление ежа на время отвлекло Чеслава от разговора в хижине, но, услышав знакомое имя, он опять сосредоточил на нем свое внимание.
— С Велимиром мы хоть и спорили порой — нрав у него был уж больно колюч да непокладист, — но волею Великих всегда к согласию приходили.
— Да ведь со мной скорее согласие найдешь, Колобор, — с жаром произнес толстобрюхий. — Уж в дарах ни тебе, ни Великим скупости не будет. Да и что Велимира поминать? Нет его среди нас. Сын кровный уже решил его участь здесь, на земле-матушке.
— Мшисто стелешь, Зимобор, да как бы на голых досках потом не спать, — резанул гостя волхв и, помолчав, многозначительно добавил: — А ведь смерть Велимира и другим на руку могла быть! И тебе вот…
— Уж не Сбыслав ли тут воду перед тобой мутил, волхв? — Было слышно, как Зимобор подскочил от волнения. И даже захрипел больше обычного. — Уж не его сторону решил взять? Так он от смерти Велимира тоже в выгоде может оказаться. Ох, темнишь ты, Колобор!
— Побойся гнева Великих, Зимобор, на их служителя напраслину возводить! — прикрикнул Колобор. — Между собой согласия ищ´ите! Да только смерть Велимира пока что загадкой так и остается…
— А ты бы, Колобор, спросил Великих про то, — не удержался, чтобы не уколоть волхва, Зимобор.
— Думаешь, не спрашивал?
— Ну и что? — с жадностью и одновременно с опаской спросил Зимобор.
— Молчание хранят Великие про ту смерть, — величественно произнес волхв.
— Значит, на наш суд, людской, оставили то, — с намеком сделал вывод Зимобор.
Внезапно раздался громкий крик Борислава:
— Вон он! Вон!
«Ну, рыжий лис, узрел-таки меня!» — встрепенулся Чеслав и приготовился дать деру.
Но тут же увидел, как Борислав с Миролюбом побежали почему-то в сторону капища. На их крики выскочили из хижины Колобор и Зимобор. Чеслав поглубже вжался в кусты.
— Чего это они? — скорее себя, чем волхва, спросил Зимобор.
— Видать, неспроста всполошились… — скорее себе, чем гостю, ответил Колобор.
Они дождались, пока поднявшие тревогу вернулись к хижине.
— Я его у самого капища приметил, — еще не успев подойти к ожидавшим, сообщил Борислав. — Он меж деревьями метался. — От бега парень тяжело дышал, а лицо его было пунцовым.
Следовавший за ним Миролюб тоже едва переводил дух.
— О ком это ты? — вскинул брови Колобор.
— Да мы его толком-то и не разглядели. Он от нас, как ветер, понесся. Испужался! Может, чужой, а может, кто из наших был. — Борислав утер пот со лба.
— Да с чего бы нашим красться? Разве что только, если это был… — Зимобор не договорил.
— Думаю, то чужак был, — тихо произнес обычно молчаливый Миролюб.
Эти слова заставили всех посмотреть сперва на Миролюба, а потом туда, где скрылся чужак.
Этот день не задался с самого утра. Первые выпущенные две стрелы не попали в цель и улетели туда, откуда их невозможно было достать, и только с третьей попытки Чеславу удалось подстрелить утку. Огонь, словно залегший на зиму в нору ленивый суслик, долго не хотел выходить из камня, когда юноша пытался высечь искру. А сухой мох и трава как назло не желали разгораться. Чеслав сотни раз с легкостью проделывал знакомые каждому мальчишке действия, но сегодня словно какой лесной дух взбесился и строил ему козни.
Злясь на самого себя за нерадивость, юноша почувствовал, как пока что непонятное, но не сулящее ничего хорошего беспокойство маленькой змейкой стало заползать в его душу. Ко всему прочему утка, которую он продержал на костре довольно продолжительное время, плохо прожарилась, и он, не в силах больше ждать, сгрыз ее полусырой.
Но на этом его утреннее невезение не закончилось. Отправившись на поиски чужака, Чеслав потратил полдня, но свежих следов так и не нашел. Он несколько раз спотыкался и падал, казалось бы, на ровном месте. А потом его неожиданно ужалила пчела. Ни с того, ни с сего налетела и ужалила. С чего бы это? Смутное чувство, что должно случиться что-то недоброе, все больше овладевало им.
Гонимый этим чувством, Чеслав пробрался к городищу и понял, что его предположения были небезосновательны. В поселении явно что-то случилось. Оно притихло и ощетинилось. У ворот он увидел явно увеличившуюся сторóжу, а вот женщин и детей и вовсе не было видно. Подойти ближе к частоколу и взобраться на дерево, чтобы разобраться в происходящем, Чеслав, учитывая ситуацию, счел неразумным. Да ему и не надо было видеть, он и так знал, каким бывает их городище, когда туда приходит беда. Потому что он сам был частью этого племени.
Как же узнать, что именно там случилось?
Чеслав почему-то решил, что это каким-то образом может быть связано с ним или с тем, разгадку чего он ищет. Спроси его кто-нибудь, откуда у него такое предчувствие, он и сам бы не смог ответить. Но ведь недаром же с самого утра Лес посылал ему свои знаки, указывая на приближение несчастья.
Страх за близких еще больше усиливал его беспокойство. Подобно жалу, которым наградила его сегодня шальная пчела, Чеслава мучил вопрос: «Что же произошло? Что?! У кого узнать?»
Решение этой сложности пришло неожиданно и сразу же показалось таким очевидным: Мара!
Старуха всегда была в курсе того, что происходило в городище. Оставалось только удивляться: откуда она все знает? Но знахарка умела хранить тайны. Теперь только бы застать ее…
Придя к ней, он тихо вошел в пещеру и, заметив Мару, остановился у входа.
Хозяйка каменного жилища сидела у костра спиной к нему, совершая, очевидно, какое-то действо, которое ему, непосвященному, было малопонятно. Чеслав не мог видеть ее лица, но тело знахарки размеренно покачивалось вперед-назад, словно от ощущаемого только ею ветра. Время от времени женщина бросала в огонь какие-то сухие травы, а то и щепотку какой-то пыли, отчего костер ярче вспыхивал и курился сизым дымом. Мара при этом бормотала слова, которые невозможно было разобрать, а потом, замерев и будто впав в оцепенение, ненадолго замолкала.
«Она совершает то, о чем в селении шепчутся, но толком не знают, и уж точно никто не мог бы сказать, правда ли это… Старуха говорит… Общается… Но с кем? Неужели с Великими? Или еще с кем-то неведомым? С кем же? Может, поэтому Колобор и ненавидит ее? А может, именно поэтому она и гонима?..» — Он как завороженный смотрел на старую знахарку, боясь потревожить и тем самым прервать ее занятие.
Но женщина, очевидно, почувствовав на себе столь пристальный взгляд, вдруг резко повернула голову в его сторону. В этот момент Чеслав был готов поклясться, что увидел в ее глазах молнии. Настоящие молнии! Но это длилось лишь миг. И уже в следующее мгновение юноша не мог бы сказать, видел ли он это на самом деле, или ему показалось и в глазах знахарки отразились лишь отблески пляшущего костра. А потом на него смотрели знакомые глаза Мары, только уж очень сердитые.
