«Все! Порешил старуху, упырь! Отправилась к праотцам ее неугомонная душа!»
Подбегая к тому месту, где он привязал Леду, Чеслав увидел… чужака Вячко. «Так вот кто тот гад, что смерть сеет! Теперь и сюда приполз!» Кровь, смешавшись с охватившей его дикой злостью, вскипела в Чеславе огненным варевом и бросилась в лицо. Он выкрикнул что-то нечленораздельное и, выставив нож для удара, с ходу ринулся на чужака.
Вячко, заметив бегущего на него разъяренного Чеслава с занесенным для нападения оружием, попятился, но тут же стал в оборонительную позу.
Расстояние между парнями быстро сокращалась. И когда противников разделяло всего лишь шага два, внезапно раздался каркающий голос Леды:
— Напугал меня до смерти, паразит чужинский!
Чеслав от неожиданности едва не подскочил на бегу от этого голоса, затем попытался резко остановиться, но, учитывая быстроту передвижения, уже не смог и потому повалился прямо на Вячко, благо нож успел убрать. Вячко от удара крякнул и, не устояв на ногах, упал вместе с Чеславом. Ударившись о землю, он застонал.
«Я же вроде отвернул нож?» — подумал Чеслав.
Он быстро вскочил и посмотрел на живую-живехонькую Леду, забившуюся под дерево, к которому сам ее привязал, а потом перевел взгляд на поваленного Вячко.
— Ты!.. Ты чего здесь?.. — с трудом переводя дыхание от быстрого бега, спросил он чужака.
В ответ ему раздался стон. Тогда Чеслав уставился на бабку.
— А ты, старая? Чего… орала?
Старуха воззрилась на него злющим глазом и выпалила:
— Чтоб его лихорадка скрутила вместе с тобой! Упыри проклятые! Поганцы! — Она несколько раз плюнула в сторону парней.
Тогда Чеслав снова вернулся к лежащему Вячко и попытался рассмотреть рану от ножа на его теле. Но крови нигде не было. Да и сам поверженный пытался уже приподняться. Только теперь Чеслав заметил, что у чужака нет оружия, да и не могло быть, так как он сам забрал у него все, что могло служить вместо оружия.
— Ну ты и бешеный! Вот дурило! — стиснув зубы, процедил Вячко.
— Куда я ранил тебя? — не обращая внимания на его ругань, спросил Чеслав.
— Да вроде никуда, — глухо ответил Вячко, с трудом вставая на ноги.
— А чего стонал?
Вячко наконец-то удалось подняться, и он, шатаясь, подошел к ближайшему дереву и оперся на него рукой.
— Так ты ж старые раны растеребил, злыдень! Только заживать стали, — сдерживаясь от стона, ответил Вячко и прикрыл глаза.
Чеслав облегченно вздохнул.
— Лиходеи пустоголовые! Чтоб вас вздуло до вечера! Чтоб вас пошесть болотная прихватила! Чтоб вы друг друга передушили, супостаты проклятые! — неслись злобные выкрики Кривой Леды в их сторону.
— Будешь лаяться, старая, свяжу и рот травой набью! — грозно прикрикнул на старуху Чеслав.
В ответ бабка открыла рот, успев сказать:
— А чтоб тебя… — Но тут же, испугавшись, передумала и благоразумно умолкла, не договорив своих пожеланий.
Дальше с ее стороны было слышно лишь тихое бурчание себе под нос, больше похожее на недовольное шипение.
Разобравшись со старухой, Чеслав подступился к Вячко:
— А теперь скажи, зачем явился сюда незваным?
Тот уже вполне пришел в себя и сел под дерево, для удобства прислонившись к нему.
— Неждана мне рассказала, что ты на убийцу родни своей ловы устроить собираешься, а также где тебя найти можно. А я уж видел эти места ранее, когда за тобой бегал. Вот… хотел пособить тебе.
Чеслав вспомнил, как накануне повидался с Нежданой и поделился своей задумкой. Теперь пожалел об этом. Очевидно, досаду на его лице заметил и Вячко.
— Не злись на нее. Я сам выпытал. — То, что парень сказал дальше, далось ему нелегко, потому как он отвел взгляд от Чеслава в сторону. — Ты меня из реки вытащил, а я не привык в долгу быть, даже перед чужаком…
Чеслав сел рядом с ним, и какое-то время они сидели молча. Потом Чеслав заговорил:
— За желание помочь благодарен. Да только какой из тебя сейчас помощник? Самому помогать впору…
— Да ты, парень, за меня не переживай! Я сдюжую. Силушка еще есть, чую. Или, думаешь, один раз побить меня повезло, так и всегда верх надо мной держать будешь? — вскинулся Вячко, гонористо подняв голову.
Чеслав покачал своей, стриженой.
— Вовсе не про то я, — ответил Чеслав и, помолчав, добавил тихо, но истово: — Моя кровь пролита была, моих родичей, значит, и месть это моя! Моя — и никого другого!
Чеслав был искренен и убежден в словах своих. Он даже своему лучшему другу Кудряшу запретил помогать, как тот ни упрашивал его.
Вячко посмотрел на него долгим взглядом, затем, преодолевая боль потревоженных ран, но стараясь не показывать этого, встал. Хотел было сказать что-то, но передумал и молча побрел по холму. По тому, как неторопливо он шел, было видно, что дается ему этот подъем нелегко. На полпути к вершине он остановился, наверное, чтобы перевести дух, и оглянулся. Но, увидев, что Чеслав смотрит ему вслед, упрямо стал карабкаться далее и больше уже не оглядывался, пока не исчез за кромкой холма.
Когда Вячко ушел, Чеслав направился к ели, к которой была привязана Кривая Леда. Она, заметив его приближение, спряталась за ствол и негустые ветви.
— Ты, бабка Леда, наверное, в селение к предкам сильно спешишь и потому в крике да ругани так усердствуешь?
Леда выглянула из-за ствола и уставилась на него, буравя оком. А Чеслав спокойно продолжал свою речь:
— Зовешь, кличешь того, кто шею тебе свернуть грозился… А впрочем, ори сколько хочешь, старая. Глядишь, и впрямь услышит да поспешит сюда, чтобы ускорить твою погибель. А мне чего тебя жалеть, вредную? Так что труди на здоровье свой язык и глотку!
Старуха смерила парня презрительным взглядом с головы до пят, опять плюнула в его сторону, потому как больше достать его ничем не могла, но при этом не проронила ни слова. И то уже хорошо.
После внезапного появления Вячко с той стороны, откуда Чеслав и не ожидал чьего-либо прихода, он решил действовать по-другому. И стал осторожно, чтобы не быть захваченным врасплох, обходить вершины всех трех холмов и осматривать подступы к ним.
Даждьбог Ясный уже давно достиг на своей колеснице зенита. Его ярко-желтый лик не затеняло ни одно, даже самое малое, облачко, и он светил, щедро делился своим теплом с Макошью, землей-матушкой. А долгожданного убийцы все не было…
Чеслав не рассчитывал, что его ожидание так затянется, а потому и не подумал заблаговременно запастись водой. Теперь же, находясь на солнцепеке, он ощущал, что жажда начала мучить его все больше. Но он готов был терпеть. Что для мужчины их племени такая мелочь, как жажда? Едва не с колыбели их готовили к большим лишениям и испытаниям. А вот старуха Леда, видать, была не так вынослива и терпелива. И все жалобнее канючила у юноши дать ей воды. И это допекало его еще сильнее, чем жара и собственная жажда.
