Чеслав и не подумал разубеждать вошедшую в раж старуху.
— Дак я как раз про зависть и хочу спросить тебя, Леда, — заговорил он приглушенным голосом, давая понять, что разговор у них вовсе не праздный. — Поведай, кто среди мужей наших на Зоряну виды имеет.
— Да откуда же мне про то... — начала было ломаться бабка, вскинув остатки куцых бровей и нарочито удивленно выпучив глаз.
Но Чеслав решительно прервал притворщицу, с явной издевкой спросив:
— Тебе и не знать, Леда? Аль дряхлеешь?
Бабка на это хоть и обожгла его испепеляющим взглядом, но промолчала. Подойдя к столу, она села напротив юноши, руками подперла голову и задумалась — очевидно перебирая в памяти свои наблюдения и слухи.
— Ну, Бореславка рыжий проходу ей не дает, — сказала она через какое-то время.
— Про того и я знаю. А еще кто? Может, кто тайно смотрит в ее сторону?
— На такую девку да чтоб не смотрели?!
И тут с глазом бабки произошла перемена — он отчего- то хитро прищурился. Ее явно осенила какая-то идея.
«Ой, не к добру это...» — подумалось Чеславу.
— Но про всех знать не могу... — развела руки в стороны старуха. Чеслав хотел уже было прикрикнуть на плутовку, когда та подозрительно ласково продолжила: — Да коль я и не ведаю сейчас, так для тебя, Чеславушка, расстараюсь, разузнаю про всех. Дай только время — выведаю. — Тут Леда неожиданно схватила его за руку. — Да и ты, если что, не оставь меня сиротинушку, защити от поносителей да обидчиков злющих. А то, видишь, самой, убогой, жизнь свою отстаивать приходится. Обещай, ясен день!
«Ох и лукава эта Кривая Леда! Выгоду свою ни в чем не упустит!»
— Ладно, обещаю, — нехотя вынужден был согласиться Чеслав, хорошо представляя, сколько у Леды может оказаться обидчиков при таком ее «человеколюбивом» характере.
С тем и вышел он от старухи.
Чеслав хотел уже войти в пещерное обиталище Мары, как оттуда неожиданно ему навстречу выпорхнула лесная птаха. Молодой охотник инстинктивно пригнулся, и стремительная пичуга, едва не задев крылом его макушку, унеслась к верхушкам деревьев.
«Вот так завсегда с Марой: нужно быть готовым к любой неожиданности».
Юноша прошел в жилище старой отшельницы — с дневного света под своды, освещенные костром.
Сама хозяйка пещеры стояла возле очага, подперев бока руками, и, казалось, только его и ждала.
— Нет яства слаще воли... — непонятно к чему сказала Мара, а после не то спросила гостя, не то уверилась в его появлении: — Пришел.
— Сама наказывала прийти поглядеть, жива ли еще, вот и пришел.
В глазах парня заплясали лукавые светляки. Подойдя ближе к очагу, он уселся на сухой пень и даже с каким-то вызовом уставился на знахарку.
— Зубаст! — покачала головой старуха, но беззлобно, скорее с любованием.
— В наших лесах беззубому да немощному не жизнь, сама знаешь. Такого если не зверье дикое порвет, так люд лихой сгубит, — не уступил ей в ответе парень.
Какое-то время они перебрасывались колкими шутками, поддевая друг друга, но во всем этом чувствовалась лишь большая симпатия и доверие.
— Как видишь, еще жива, не немощна и даже сплю порой крепко... — вдруг многозначительно сказала Мара.
Взяв глиняный кувшин, она налила в миску янтарного напитка и подала гостю. Чеслав пригубил и почувствовал горько-сладкий вкус трав. Мара села напротив, взяла из его руки миску, сделала глоток и снова ее вернула.
— Снился мне сон, Чеслав, — совсем уже серьезно сказала знахарка, — тень видела за тобой, парень...
Чеслав, перестав пить, затаил дыхание. И было отчего...
Кроме знахарского, был у Мары еще один дар — пожалуй, самый дивный и ценный. О том, что он есть у отшельницы, многие в племени шептались, но уверенно никто не мог сказать. А Чеслав мог. Как-то он застал старуху в момент, когда она общалась с... Она общалась! Юноша страшился даже думать, с кем именно, но Мара могла то, что под силу только избранным. И теперь это было их тайной.
Глаза Мары остановились, затуманились, перестали замечать Чеслава, и она, будто снова унесясь в свой сон, продолжила рассказ:
— Тень дивную... То вроде есть за тобой: куда ты, туда и она следует, а остановишься или шагнешь в сторону — и она вроде как отступает, не преследуя тебя. Будто кто-то невидимый, покрытый той тенью, хочет, чтобы ты не шел дальше... Да только сколько ни старалась, ни силилась да ни просила, все никак разглядеть обличье, скрытое сумраком, не могла. — И совсем понизив голос и резко подавшись к Чеславу, она едва слышно прошептала: — Словно сами Великие охраняют ту тень...
И Чеслав готов был поклясться, что был страх в тех словах ведуньи.
А старая знахарка, немного помолчав, заговорила снова:
— А еще... Не знаю уж, в самом ли деле так мне виделось или совсем все во сне спуталось, да только будто бы та тень порой одна, а то еще одна за ней проступает и тоже за тобой следует...
После этого Мара, пребывая в задумчивости, прошептала еще несколько слов, которые Чеслав не разобрал, поднесла руки к лицу и медленно, даже с каким-то усилием вытерла его, а также начавшие слезиться глаза, словно стараясь стереть остатки воспоминаний о своих беспокойных снах.
— Думаю, уж не потравитель ли да поджигатель той тенью за тобой следует? — Она посмотрела на парня теперь уже ясными глазами. — Ты за ним, а он за тобой...
— А больше, кажись, и некому, — задумчиво сказал Чеслав и почувствовал, что покривил душой.
Покривил, потому как упоминание знахарки о второй, скрытной тени, что, возможно, следовала за ним, беспокойной занозой засело в голове.
— Уж не знаю, в помощь ли тебе, Чеслав, мой сон аль в слова пустые, а все, что смогла, я сделала, — поднялась Мара с пня и взяла из рук юноши пустую миску, поскольку содержимое ее во время рассказа знахарки тонкой струйкой пролилось на землю.
Сам Чеслав и не заметил того — так жадно впитывал повествуемое.
— А теперь, коль надумал, скажи, что дальше делать собираешься, муж?
Мара решительно взяла его за подбородок пальцами и, приподняв голову, заглянула в глаза. А у самой взгляд стал колюч и взыскателен, будто ждала от него чего-то, да не говорила, чего именно.
— Смерти, что в округе нашей стались, с чужаками к нам пришли...— начал размышлять юноша. — И у нас же их самих и настигли. Ну, одного так уж точно.
— Так, может, за ними смерть и ходила? — непонятно к чему вела знахарка.
— Отчего же теперь за мной гоняется?
— Потому как знать про то хочешь, — жестко резанула Мара.
Чеслав рывком высвободился от ее руки.
