— И чем тяжче, тем лучше. Так, чтобы всему городищу про то известно стало.
— Это зачем же так маяться? — невольно подтянул штаны Кудряш.
— Затем, что нам во что бы то ни стало в городище задержаться надобно, а нас ласково, но очень настойчиво выпроваживают, — объяснил Чеслав.
Уже к вечеру в селении не было, наверное, ни одной души, которая бы не знала о том, что у пришлого гостя в брюхе кикиморы болотные хороводят, а часом и резво отплясывают со всех своих костлявых ног. Народ воспринимал эту новость по-разному: кто сочувственно качал головой, а кто и усмехался украдкой, судача о том, что парень, скорее всего, был слишком прожорлив в гостях, вот теперь и мается. Но, в общем, все решили, что это дело житейское.
Больше всех эта оказия озаботила жену Тура, поскольку женщина подумала, что это ее стряпня могла нанести такой урон брюху Кудряша. Но Чеслав поспешил успокоить приютившую их хозяйку:
— Скорее всего, гриб какой-нибудь поганый сжевал в лесу, дурило, да не сознается.
А поскольку больше ни у кого из семейства живот не прихватило, то женщина перестала волноваться понапрасну и, призвав дочку в помощницы, принялась готовить целебные узвары, чтобы облегчить участь несчастного Кудряша.
Сам же виновник беспокойства лежал на сене, часто тяжко вздыхал и охал, да так, чтобы звуки страдания разносились как можно дальше по округе и не оставляли ни у кого сомнений по поводу его хвори. А для пущей достоверности время от времени он срывался со своего мягкого ложа и опрометью несся прочь, подальше от глаз людских, но через какое-то время медленно возвращался и снова валился, изможденный, на сухую траву сеновала.
— И сколько мне так маяться? — яростно шептал он при каждом появлении Чеслава. — Меня уже от их отваров да снадобий мутит, наизнанку выворачивает! Великие свидетели, что так и впрямь захворать немудрено. А мальцы местные? Они после покусов пчелиных мне проходу не давали, зубоскалили да дразнили, а теперь совсем хохоталками обложили. И ведь покарать наглецов никак не могу, догнать да уши отодрать — совсем хворый вроде как. Хорошо хоть Тур отгоняет злыденят.
Чеслав как мог успокаивал расстроенного друга:
— Да что тебе их зубоскальство неразумное? Пустое. Главное, Кудряша, что Хрум теперь знает, что никак мы не можем выступить из их селения.
Кудряш, конечно же, понимал нужность своей вынужденной хвори, но страдать от уязвленного самолюбия все равно не переставал:
— Посмешищем всеобщим стал! Мужик с нежным брюхом!
Чеслав на эти горькие стенания лишь ободряюще хлопал друга по плечу и шел бродить по селению.
Молодой охотник чувствовал, что скрытность соседей каким-то образом связана с тем, про что они с Кудряшом желают прознать и ради чего явились сюда. Ведь неспроста их так ловко из городища выпроводить пытались. Неспроста и Хрум оберегает дочку от встречи с ними. Значит, есть что-то такое, о чем глава рода здешнего не хочет, чтобы прознали пришлые гости. И связано это каким-то образом с чужеземцами.
Не добившись ничего от встречи с Желанью в лесу, молодой охотник решил, что надо выждать и приглядеться попристальнее к Хрумовым родичам да соплеменникам. Да и что ему оставалось? Так обычно мальцов и отроков учат наблюдать за повадками зверья в лесу, знать и разгадывать все их секреты и увертки, чтобы потом на охоте иметь достойную добычу.
Чеслав бродил по селению, вроде бы маясь от вынужденного бездействия, а на самом деле внимательно наблюдая за его жителями и особенно за жилищем главы Хрума. Но пока что ничего, что могло бы дать ответы на его вопросы, обнаружить так и не смог. До самых ночных светил Желань так и не покинула пределов дома.
Вернувшись уже в темноте к месту ночлега, Чеслав, прежде чем заснуть, со слабой надеждой спросил Кудряша:
— А может, Умила еще чего-нибудь поведает о секретах подружки?
Кудряш нервно заворочался на сене и с безнадегой в голосе проворчал:
— Куда там! После встречи в лесу Желань и с ней говорить не хочет. А Умила теперь и на нас сердита как на виновников их разлада. Сказала: знать ничего не знает. Придет, сунет горшок с отваром, взглядом обожжет до нутра и прочь убегает.
Весь следующий день Чеслав провел в наблюдении за жилищем Хрума. А чтобы это было не так заметно, вызвался помогать местному деду плести корзины-ловушки для рыбной ловли. Сидели они поодаль от дома, в тени развесистой липы, за стволом которой и схоронился Чеслав от глаз лукавого главы городища. А сам частенько косился, не появится ли на пороге хаты скрытница Желань. Из жилища часто выходили, а после возвращались туда хрумовы домочадцы, сам Хрум ушел куда-то с одним из сыновей, очевидно, в хозяйских хлопотах, но та, из-за которой молодой охотник теперь плел корзины, не появлялась.
Зато дед, которому парень вызвался помогать, был рад- радешенек такой неожиданной компании, поскольку нашел в лице Чеслава не только прилежного помощника, но и терпеливого слушателя неисчислимых баек да случаев из своей довольно продолжительной жизни. Самого же старика расспрашивать о чем-либо было делом практически бесполезным, так как был он сильно туг на оба уха. И каждый задаваемый вопрос приходилось повторять ему по несколько раз кряду, крича при этом в самое ухо.
Криком же дед и отвечал, опять же невпопад. Какая уж при этом скрытность? Поэтому Чеслав предпочел молча слушать все, что рассказывал ему старый болтун.
А тот старался на славу. Только и слышно было:
— А еще я как-то... Слышишь, да? А вот еще со мной такое приключилось... Чуешь меня? И такая напасть со мной как-то сталась... Да ты, младость, не слушаешь, что ли? А сейчас такое поведаю, у-у-у...
Так они за плетением да стариковскими россказнями и коротали время. А день между тем незаметно стал угасать.
Внезапно краем глаза молодой охотник заметил, как от дома Хрума отделилась какая-то фигура. Дед как раз с жаром рассказывал о своей молодецкой удали, показывая, как он когда-то рубился топором с кочевыми, делая свирепое лицо и размахивая при этом руками так, что Чеслав, засмотревшись, едва не пропустил появление из дома одного из его обитателей. А привлекло его внимание то, что фигура двигалась уж очень осторожно и как-то даже нерешительно. Присмотревшись повнимательнее, молодой охотник понял, что это именно та, чье появление он так долго ждал. Желань! Девушка явно опасалась быть замеченной, а потому, осмотревшись по сторонам и, похоже, не заметив любопытных глаз, заспешила от дома в сторону ворот.
Чеслав, недолго думая, отбросил недоплетенную корзину, вскочил с места и, крикнув оторопелому от такой внезапности старику: «Большая надобность, дед! Потом доплету!» — помчался к воротам.
Сбитый с толку подобной спешкой, дед едва успел проследовать за ним глазами, так ничего и не сообразив, поскольку все одно не расслышал, что прошептал ему этот шебутной пришлый молодец.
Понимая, что, скорее всего, Желань и говорить с ним не захочет, Чеслав решил последовать за ней в надежде разгадать, куда она направила свои стопы. Авось эта скрытная вылазка приведет его к разгадке ее странной таинственности?
