Бесшумной тенью, стараясь держаться на разумном расстоянии, чтобы не быть замеченным и в то же время не упустить преследуемую из виду, Чеслав шел за девой. Миновав ворота, она вышла из селения и направилась по одной из троп в сторону леса. Дождавшись, пока Желань скроется за деревьями, Чеслав со всех ног преодолел открытое пространство и тоже вошел в чертоги леса.
Следуя по хорошо утоптанной множеством ног тропе, они продвинулись вглубь леса на несколько полетов стрелы, пересекли ручей и поляну, а после еще поляну. Чеслав заметил, что чем дальше они удалялись от городища, тем реже оглядывалась Желань, проверяя, не преследует ли кто ее, и тем спокойнее становился ее ход.
На поляне, где под легкими порывами налетающего время от времени баловника ветерка дружно покачивалось буйно цветущее лесное разнотравье, Желань вдруг остановилась и начала сосредоточенно рвать свежий цвет.
«Чего это она? Неужто затем из городища сбежала, чтобы цветов лесных нарвать? Совсем глупая девка!» — обеспокоился Чеслав.
Но при этом и невольно залюбовался неразумной, что бродила среди такого разноколерного благоухающего великолепия. Отчего-то она напомнила ему Неждану. На какое-то мгновение Чеславу даже показалось, что это именно его избранница бродит там среди цветов. Но это видение длилось лишь краткий миг. Нет, они вовсе не были схожи внешне — дочери разных племен. Но была у них какая-то общая притягательность, что непонятным образом влечет к себе мужей.
Одурманенный то ли видением, то ли пьянящим ароматом лесного цвета, Чеслав почувствовал, как его мужская сущность начинает набирать силу, пробуждая желание. Ох, слаб порой, несмотря на всю свою удаль, перед таким искушением мужик! Да еще когда молодость переполняет тебя бурлящими соками, как деревья по весне! А ведь и впрямь хороша девка, да и он ей мог глянуться. Все могло бы быть, если бы только не... Но нет, он больше не сделает ошибки, что сотворил в купальскую ночь с той, имя которой так и осталось ему неизвестным. Хоть и было то по обоюдному желанию, та ночь стала для него хорошей наукой. И даже если Неждана никогда не прознает про те его любощи, ему самому не хотелось быть неверным и сгубить в себе то, что чувствовал к ней. А иначе какой он хозяин слову своему и воле своей, достойный муж и продолжатель рода своего?
Чеслав отвел взгляд от поляны.
А Желань все рвала и рвала цвет, укладывая его во внушительную охапку, вовсе не подозревая о присутствии совсем рядом молодого охотника, в голове которого бродили ой какие шальные да смутные мысли.
«Да что ж она и впрямь сюда за цветами пришла?» — стал досадовать Чеслав.
Он уже изготовился отойти подальше от тропы в лес, чтобы Желань не заметила его присутствия, когда будет возвращаться в селение, но, нарвав цветов, она не повернула в сторону городища, а пошла дальше в лесную глубь. И Чеслав, конечно же, направился за ней.
Лесная чаща в том месте, куда они далее проследовали, была не так густа, все больше низкорослые кусты да тонкостволые березы, и юноша из осторожности немного отстал от преследуемой и даже упустил ее из виду. Когда же снова заметил, то девушка стояла посреди большой поляны перед деревянным изваянием с женским обличьем. Все открывшееся взору Чеслава пространство имело нарядный вид, столь неожиданный среди суровой простоты леса. На окружающих поляну деревьях и кустах было повязано множество цветастых лент и поясов, на нескольких плоских камнях лежали символы мужской силы и женского плодородия, стояли расписные горшки и кувшины с какими-то яствами, множество цветов и венков из трав устилали подступы к изваянию. И сама деревянная дева была в пышном венке.
Да это поляна богини Лады — поверенной в сердечных делах! Так вот зачем Желань выбралась из городища!
Между тем, низко поклонившись божеству, девушка стала раскладывать у ее подножия принесенные свеже- сорванные цветы, покрывая ими увядшие, а разложив, сняла плетеную нить с головы — один из своих девичьих оберегов — и повязала на богиню. После закрыла глаза, словно что-то загадывая или вспоминая, и замерла.
Внезапно Желань опустилась на землю и, глядя неотрывно прямо в лицо Лады, стала страстно шептать, а потом совсем уж неожиданно тихо запела, моля о чем-то богиню. Находясь слишком далеко, Чеслав не мог разобрать слов, но ему показалось, что девушка просит защитницу избавить ее от какой-то муки. А может, ему так только показалось?
Разочарованный тем, что следование за девой не оправдало его надежды разузнать ее тайны, Чеслав уже подумывал возвратиться в селение, но на всякий случай решил не спешить и понаблюдать еще. Он лишь отошел от поляны чуть дальше в чащу, чтобы в случае, если Желань внезапно покинет пристанище богини, не быть обнаруженным.
Для наблюдения Чеслав решил укрыться за старым вязом, случайным образом затесавшимся среди тонких, стройных берез. Не зная, сколько придется томиться в ожидании, парень присел у «старика», но еще не успел устроиться поудобнее, как, ненароком бросив взгляд, заметил, что совсем рядом с ним меж узловатых корневищ в прошлогодних листьях притаилась змея. Чеслав оцепенел, но еще толком и обеспокоиться не успел, как уже понял, что опасаться нечего: это был всего лишь безобидный уж. Ползучий хитрец спрятал голову с яркими пятнами под увядшим листом — не сразу и распознаешь. А юркому существу сейчас, очевидно, и дела не было до наблюдавшего за ним мужа. Он сам, оказывается, засев таким способом в засаде, охотился. Его целью была ничего не подозревающая жаба, которая, пристроившись в сыром местечке под лопухами возле гнилого гриба, охотилась на мошкару, кружащуюся над гниющим лакомством. Время от времени буро-зеленая тварь хватала одну из неосторожных мошек и, проглотив, ожидала следующую жертву. При этом она с каждой новой мошкой медленно, но неуклонно продвигалась в сторону корней, где подстерегал ее затаившийся уж. Молниеносный бросок — и жаба уже в его пасти.
Наблюдая все это, Чеслав подумал, что очень уж схожа эта охота на то, что происходит с ним. Не он ли, считая себя ловким ужом, может стать глупой жабой, что пала жертвой собственной неосмотрительности? Но нет, он должен оказаться мудрее и глазастее, чтобы вовремя распознать, кто таится под неразгаданной пока личиной. А иначе ценность его как охотника, защитника и продолжателя своего рода сродни выеденному яйцу!
Засмотревшись на охотничьи успехи ужа и задумавшись над своими, Чеслав едва не пропустил идущую от поляны богини Желань. Девушка, словно обессилев, скорее брела, чем шла, а судя по тому, что время от времени ее рука касалась лица, было ясно, что она плакала. Видать, не принесло девичьей душе облегчения пребывание на поляне поверенной в сердечных делах богини.
Чеслав неспешно стал пробираться за девой. Желань должна была уже выйти к месту, на котором до этого рвала цветы, когда внезапно остановилась. Что-то насторожило ее или напугало. Чеслав не видел ее лица, поскольку находился неблизко, но невольный шаг назад говорил о том, что там, впереди, она увидела что-то или кого-то, встреча с кем была бы нежелательна.
Через мгновение Желань, очевидно, приняв какое-то решение, сорвалась с места, стала удаляться в сторону от тропы и скоро скрылась за деревьями. Чеслав хотел было кинуться за ней, но передумал и решил дождаться того, кто напугал беглянку. А вдруг то наблюдение окажется сейчас гораздо нужнее? Но пробегали мгновения, а с той стороны поляны никто не появлялся. Еще и еще, но никто не шел. Уж не духа ли лесного она там увидела?
