Чувствуя, что, скорее всего, ожидания тщетны, Чеслав, досадуя не то на так и не появившееся из леса существо, не то на себя, бросился вслед за Желанью и, понимая, что пока он ждал неизвестно кого, дева могла уйти далеко, бежал изо всех сил. Зачем? Он не знал. Но чуял: так надо.
Вот примятая трава — здесь она проходила; вот сбитый лопух — здесь повернула, кажется, в сторону городища; вот следы на влажной земле — осматривалась или искала направление; а вот на этом кусте сломан молодой побег — здесь пробежала. Он продвигался по следу, но все никак не мог настигнуть Желань. Видно, слишком много времени потерял на ожидание.
Увлекшись погоней, Чеслав не особенно соблюдал осторожность. Он перепрыгнул через небольшой ручей, затем перемахнул овраг, едва не угодив в него, при этом ему на мгновение пришлось остановиться, чтобы не потерять равновесие. А после снова сорвался с места и, пробежав совсем немного, едва не натолкнулся на Желань. Молодой охотник тут же нырнул за ствол ближайшего дерева. Все же вовремя он ее заметил — их разделяли всего несколько десятков шагов. Хорошо еще, что девушке сейчас было не до него. Да-да, не до него, потому как сквозь деревья Чеслав заметил, что она была не одна. Напротив нее, преградив дорогу, стоял парень. Приглядевшись внимательнее, Чеслав узнал молодца с ямкой на подбородке из селения Хрума — одного из тех, кто жег его глазами на учте, устроенной главой селения в честь их прибытия. Парень был высоким и плечистым, под стать самому Чеславу, только летами постарше и с взглядом очень уж тяжелым да скрытным. О таких говорят: невозможно знать, что задумал и что утворит.
Так вот от кого, завидев его издалека, бежала Желань, вот кого опасалась. Хитрец, очевидно, тоже заметил девку на тропе и, разгадав ее намерение обойти его, бросился наперерез. А может, там был вовсе не он, а еще кто-то? Ведь это всего лишь его, Чеслава, догадки.
Молодые, стоя напротив друг друга, какое-то время напряженно молчали, жаля друг друга взглядами. А потом парень о чем-то тихо спросил, и Желань, ответив резко и даже со злостью, попыталась обойти его. Но он снова заслонил ей путь и стал говорить, порой с трудом подбирая слова, долго и горячо. Чеслав не слышал слов, но и без того было понятно, что парень уговаривает деву, пытается в чем-то убедить. Лицо его от напряжения и, очевидно, волнения покрылось пятнами. Желань слушала молча, сжав губы и упрямо отведя взгляд в сторону. В какой-то момент она взглянула на говорившего и, ответив что-то кратко, но твердо, сделала шаг в сторону, чтобы уйти. Наверное, уж очень обидным было сказанное, потому как Чеслав увидел, что молодец переменился в лице и, вскипев от оскорбления, схватил ее за руку, намереваясь притянуть к себе. На какое-то мгновение ему это даже удалось, и он попробовал, прижав деву, поймать ее губы своими губами. Второй рукой он попытался задрать ее сорочку, но Желань, наверное, неимоверно разозленная непониманием и настойчивостью парня, с удвоенной силой рванулась от него. Ее руки выскользнули из его захвата, но сама девушка от такого рывка утратила равновесие и упала на землю.
«Да уж не хочет ли он ее силой взять?»
Первым порывом Чеслава было вмешаться в их перебранку, но он тут же подавил это желание, напомнив себе, зачем он здесь. Нет, он не может поддаваться таким необдуманным действиям и раскрывать тайну своего наблюдения — ведь по следу идет, и от того, насколько удачлив будет в том следовании, возможно, зависит жизнь его соплеменников. И мудрость людская «Милые бранятся — только тешатся. И стороннему соваться в те потехи — себе в убыль» тоже посетила его голову в этот миг. Да и до явного насилия пока что не дошло. А иначе ему, скорее всего, придется-таки вмешаться.
Желань между тем стала говорить парню какие-то весьма дерзкие, нелестные слова. Нет, она не кричала, а говорила скорее тихо, сквозь зубы, но действовали речи ее на молодца, похоже, ой как хлестко. Тяжело дыша, он какое- то время недвижимо слушал ее, а после, сделав шаг вперед, наклонился, то ли протягивая руку, чтобы помочь ей встать, то ли желая повалить ее навзничь. Но вместо того чтобы поддаться, Желань, захватив горсть сухой земли, внезапно швырнула ее ему прямо в глаза.
Глухо вскрикнув от неожиданности и боли, ослепленный парень отпрянул и стал протирать запорошенные очи. А прыткая Желань, воспользовавшись этим вынужденным отступлением, не теряя времени, бросилась в лесную чащу. Чеслав, не раздумывая, рванулся за ней...
Торопясь, он шел по следу, примечая малейшие признаки ее продвижения, но в какой-то момент вдруг понял, что потерял беглянку. Все же эти места были совсем незнакомы ему, пришлому, к тому же и Желань, очевидно, в горячечном запале, а может, и намеренно, побежала в сторону, противоположную городищу. Чеслав уже несколько раз возвращался к тому месту, где видел последний оставленный ею знак, и начинал искать следующий. Вот, казалось, есть ее след, и ведет он в определенную сторону, а вот уже и нет отметин, и там, далее, места нехоженые. Постепенно Чеслав догадался, что, скорее всего, Желань — дочь леса намеренно спутала след, опасаясь, что обидчик бросится разыскивать ее. Но теперь ему, Чеславу, приходится ломать голову, разгадывая ее хитрости. И он, конечно же, в конце концов их разгадает — и не такие хитросплетения распутывал. Но есть опасность, что скоро сумерки опустятся на лес, и тогда разыскать ее до утра станет невозможно. И Чеслав торопился, торопился найти след или какую-нибудь примету Желани...
Обследовав небольшую ложбину и обнаружив возле поваленной старой березы едва приметную вмятину в сырой земле, он таки понял, куда, пройдя по стволу дерева, направилась дева, когда совсем уж неожиданно вдалеке завыла волчица. Прислушавшись, Чеслав подумал, что очень уж похож тот вой на голос его серой подруги. Только с чего бы ей быть так далеко от привычных мест? И что за знак тревоги она подает? О чем предупреждает?
Чеслав, поспешно взбежав по склону ложбины, так как здесь можно было яснее слышать, снова напряг слух, однако волчьего голоса больше не уловил. Была ли это его знакомая волчица или другая какая? А может, и не было воя вовсе, а то лесной дух, балуя, устроил себе игрища, обманывая его уши?
Но вот в лесную разноголосицу ворвался новый вскрик. И теперь он показался молодому охотнику похожим на девичий. И опять тишина... Неужели обманулся? Вскрик был совсем коротким, а потому и разобрать трудно было, людской он или это крик какой-то птицы. Парень так напряг слух, что от усилия даже в ушах зашумело, но различить больше ничего не смог. Сбитому с толку Чеславу уже и впрямь стало казаться, что это Леший эхом балуется, когда он явственно расслышал полный ужаса женский крик. Совсем неподалеку от него. И кричали именно с той стороны, куда, скорее всего, направилась Желань. Сорвавшись с места, не разбирая дороги, Чеслав кинулся на тот вопль отчаяния.
Стволы деревьев, ветки, кусты, овраги и пни промелькнули, казалось, с одним глотком воздуха. Воздуха, которого почему-то стало не хватать. Но остановился Чеслав не от его недостачи в груди, а от того, что внезапно узрели его глаза. Среди деревьев лежала недвижимая Желань, а к ее распростертому телу, жадно вдыхая воздух, тянулась морда медведя...
