Туп... Туп... Туп... Туп...
Привычная болтовня Кудряша не отвлекала Чеслава. Думалось ему и о том, как в чем-то схожим оказалось приключившееся с чужаком Луцием в селении Хрума и то, что стало преследовать его, Чеслава, после купальской ночи. Но кто желал погибели пришлому в селении Хрума, он теперь знает — уязвленный за девку Горяй, а вот кто стал угрозой для него, он так и не разгадал... Пока что не разгадал.
Явным было лишь одно: опасность исходит от его родимых соплеменников, точнее, от кого-то из них, потому как у соседей ни явно, ни скрыто на его жизнь не покушались. Ну разве что медведь. Да и то была честная битва.
Из того, что ему стало известно, выходило, что, скорее всего, и двух чужаков погубил тоже кто-то из его племени. А значит, и семейство Горши и Молчана тоже свои сгубили. Вот только за что? Возможно, конечно, что чужаки им сперва потраву содеяли, а после кто-то самих чужаков изничтожил. Но кто? Мудрено! И только ли кто-то неведомый желает ему погибели из-за любощей с ночной девой, или кто-то другой не желает, чтобы он дознался, кто сгубил соплеменников и чужаков? Снова муть болотная, непроглядная... Ясным было лишь одно: их поход к соседям оказался пустым и ничего нового, что помогло бы в поиске душегубов, не дал.
Туп... Туп... Туп... Туп...
Неожиданно Кудряш замолчал. Из-за такой перемены Чеслав отвлекся от мыслей и уловил на себе пытливый взгляд друга.
— А дальше что делать-то будем?
Вопрос не застал Чеслава врасплох. Он уже сам себе задавал его не раз, а потому ответил не раздумывая и кратко:
— След искать... Верный...
С тревогой в сердце парни продвигались к родному городищу, и чем ближе были к нему, тем больше росла их обеспокоенность. Да и как не тревожиться, пребывая столько времени в неведении, как там обстоят дела? Ведь с бедой большой оставили они родовой кров. А вдруг там продолжает собирать обильную жатву злодейка смерть? Да мало ли какие еще горести могут встретить их у ворот родного гнезда!
Между тем, пробыв в дороге уже несколько дней, они вот-вот должны были достигнуть границ охотных угодий своего племени. И хоть до самого городища было еще шагать и шагать, от этого обстоятельства и продвигаться хотелось скорее, и сил, несмотря на уже пройденный путь, казалось, прибавилось.
Но владычица ночь, что по заведенному порядку спешила сменить ясный день и вступить в свои права, была равнодушна к людским желаниям. Совсем скоро она готова была принять в свои темные объятия всю лесную округу.
Парни загодя спешились и, выбрав удобное место для ночлега, решили развести костер, чтобы не зябнуть ночью да подальше от себя и коня держать зверя дикого. Но такое обычное для лесного жителя дело, как разведение костра, в этот раз вызвало некоторое затруднение. А причиной тому был обильный дождь, что поливал лесные просторы ни много ни мало с полудня, и теперь найти сухие сучья да ветки, поживу для огня, было не так легко. Разойдясь в разные стороны, молодые охотники отправились на поиски сухого хвороста.
Чеслав чувствовал, как уже высохшая было после дождя сорочка очень быстро становится влажной. Дождевые капли, задержавшиеся на листьях после ливня, так и норовили обрушиться дружной гурьбой всякий раз, когда он пытался достать из укромного места какую-нибудь корягу или трухлявую ветку, надеясь, что она окажется более сухой, чем обнаруженные ранее. Чеслав отошел уже на значительное расстояние от того места, где они разбили лагерь, но ничего путного, на его взгляд, для костра пока не обнаружил, ну разве что средних размеров сучки. Да разве для огня на всю ночь это сытная трапеза? Так, щепка для затравки...
Лес здесь был довольно густым, а местами просто труднопроходимым: деревья стояли плотным частоколом, воюя между собой за каждый локоть земли и сноп солнечного света, а где мог, между ними втиснулся колючий кустарник. И оттого по этим зарослям удобнее было следовать звериными тропами. Идя по одной из них, Чеслав и выискивал сухие дрова.
Внезапно юный муж поймал себя на том, что, забравшись под очередной куст и пытаясь достать из-под него почерневшую от времени коряжку, не ощутил уже ставшей привычной россыпи дождевых капель. Их, скорее всего, сбил кто-то ранее. Птица? Маловероятно. Зверь, что проследовал по тропе? Лютый хищник? Возможно.
Но, наверное, даже не это заставило его насторожиться. Точнее, не только это. Чеслав ощутил, как зашептало его верное чутье, пророча опасность!
Он стал осторожно, с оглядкой выбираться из-под куста. Парню хотелось сделать это как можно бесшумнее и незаметнее, но тревожащие до сих пор раны делали его не таким ловким и быстрым. Слабого шелеста чуть затронутой ветки и совсем вроде бы негромкого треска оказавшейся, как назло, под ногой и присыпанной прошлогодней листвой сухой ветки — вот уж не знал, где найти! — было достаточно, чтобы привлечь к себе внимание. Молодой охотник не успел еще разогнуться, когда над его головой стремительным прыжком ядовитой змеи прошмыгнула чья-то шальная стрела. От этого желание выпрямиться в полный рост улетучилось совсем. К сожалению, он не успел заметить, с какой стороны было выпущено смертоносное жало, да и разглядеть это в зеленом хаосе было очень трудно. Разве что дождаться еще одной стрелы... У Чеслава из оружия был нож, но не было лука и стрел, а оттого защититься ответной стрелой он никак не мог, даже если бы и заметил стрелявшего. Холодный расчет подсказывал, что было бы глупо оставаться слепой мишенью для преследователя, а потому, пригибаясь так, чтобы не появляться над кустами, благо они были довольно высокими, Чеслав по звериной тропе бросился прочь от этого гиблого места.
Он бежал... Бежал не так быстро, как мог до ранения, чувствуя тупую боль в ноге, тем не менее преследователи были все еще на значительном расстоянии от него. О том, что их несколько, он распознал по топоту, остановившись на какое-то малое мгновение и прислушавшись, но для него и этого было достаточно. Его преследовала ватага!
Он не знал, ни кто они, ни отчего стреляли и теперь преследуют его. Да сейчас он и не думал об этом. Он думал лишь об одном: как скрыться?
Тропа мудрено петляла между зарослями, и беглец вынужденно повторял все ее изгибы. Но чем дальше он бежал по ней, тем все большим становилось внутреннее беспокойство. Снова проснувшееся в нем его оберег-чутье подсказывало, что впереди опять возможна опасность, и через какое-то расстояние уже даже понял, какая именно, а оттого постарался перепрыгнуть ее как можно более длинным прыжком. Но раненая нога, которой он попытался оттолкнуться от земли, дала сбой — боль подрезала прыжок, и Чеслав опустился как раз на то место, откуда чуял исходящую опасность. В следующий миг он почувствовал резкий рывок, земля ушла из-под ног и перевернулась...
От внезапности случившегося и взыгравшей бессильной злости парень издал наполненный дикой мощи волчий клич.
Чеслав видел, как под ним, зажатая с двух сторон зарослями, разбегалась в разные стороны звериная тропа, а на месте, куда угодила его нога, на взлохмаченной лесной подстилке из пожухшей листвы остался след от петли. Слегка покачиваясь, он висел вниз головой, захваченный за ногу цепкой веревкой, свисающей с близстоящего дерева.
