Дрожащей рукой Колобор дотронулся до символа Даждь-бога на груди и уверенно, горячо зашептал:
— Чую я то, чую! — И после слабеющим голосом, словно еще раз убеждая самого себя, добавил: — Чую!
Во вновь повисшей тишине слышно было, как алчущая крови комариха затянула свою пронзительную песню, выбирая жертву на поживу. Вот только кого из них — старшего летами или младого?
Выждав какое-то время и, очевидно, поборов в себе разыгравшиеся страсти, Колобор заговорил уже привычным суровым тоном мудреца:
— Ты, Чеслав, хоть и молод еще, но не по летам здравый муж. Может, когда-нибудь возглавишь род ваш, а то и городище. — Увидев недоверие в глазах парня, он продолжил все так же уверенно: — Говорю слова эти, вовсе не хвалебные, а скорее справедливые, не чтобы задобрить тебя, а к разуму взываю и мудрости. Не мути тины речной, не вноси смуту в общину и племя. Ей и так смертей наглых достаточно. От того только хуже будет...
Чеслава ставили перед нелегким выбором: скрыть увиденное в капище, чтобы сохранить и так шаткое спокойствие среди соплеменников, или открыть тайну волхвов и, возможно, уберечь племя от еще больших бед. Что избрать? Что будет меньшим злом для люда? Где сыскать ту мудрость?
— Я подумаю... — коротко ответил молодой охотник и, уже поднявшись, чтобы уйти, вспомнил, зачем шел к волхву. — То не пошесть была...
— Что? — не сразу понял Колобор, очевидно, все еще думами оставаясь в только что пережитом.
— Погибель семейства Горши, Молчана и чужаков — не от пошести сталась, — пояснил Чеслав. — В городище у Хрума смертей вовсе не было.
Лишь на миг Чеслав заметил в глазах волхва смятение. А далее Колобор уверенно повторил сказанное когда-то ранее:
— Великие мне про пошесть поведали.
«Уж не со слов ли Миролюба?» — пронеслось в голове у Чеслава. И по легкой судороге, пробежавшей по лицу жреца, он понял, что мысль эта не осталась тайной для старого волхва. Но вслух о том никто из них не проронил ни слова.
Уже дойдя до выхода из хижины, Чеслав внезапно остановился.
— Спросить хочу...
— Спроси, — отозвался Колобор.
— А кто еще в племени нашем этим даром обладает?
Даже в полумраке, разбавляемом лишь слабым огоньком светильника, было видно, как, весь напрягшись, подобрался Колобор, как сжались его губы, а в глазах вспыхнул ледяной осколок гнева. Не надо было быть провидцем, чтобы понять: волхв, конечно же, догадался, о ком спросил его Чеслав. Знахарка Мара! Непримиримая вражда этих двух людей и ее причина, покрытая седой древностью, интересовала Чеслава не меньше других. И ведь у Мары был дар — Чеслав это знал точно.
— Не ведаю о таких... — От слов старика повеяло жестоким холодом. Сжав символ Даждьбога в руке с такой гневной силой, что она даже побелела, Колобор пророкотал на всю хижину: — Сколько живет племя наше на этой земле, сколько стоит городище, Великие только в этом капище, заложенном по их божественному указанию и для служения им, волю свою гласят. А все остальное — скверна!
И уже за дверью, а после и по дороге в городище в ушах Чеслава все еще звучало пронзительно холодное и грозное: «Скверна!»
Прошло уже несколько дней после их возвращения от соседей, и, несмотря на то что в городище и округе, казалось, воцарилось наконец-то спокойствие и не было новых смертей, Чеслав едва находил себе место.
Он искал. Упрямо и упорно. Искал след, за который можно было ухватиться и, распутав его, найти нелюдя, погубившего соплеменников и ставшего теперь его личным врагом. Искал и того, кто мог преследовать его за девку. Искал...
Поглощенный беспокойными думами, молодой охотник почти утратил сон. Часто по ночам он лежал с открытыми глазами, вглядываясь в глухую черноту, скрывающую чертоги их жилища, как будто хотел рассмотреть в ней обличье тени, о которой говорила Мара. И лишь к утру, измордовав себя мысленными блужданиями, забывался коротким сном. Кроме того, он почти ничего не ел, не находя в пище прежнего вкуса. Ранее цветущий, юный муж осунулся и даже похудел к величайшему огорчению заботливой Болеславы, которая, видя мытарства своего выкормыша, маялась не меньше его.
Пытаясь найти подсказку, Чеслав несколько раз наведывался в пещеру старой Мары, но все никак не мог застать знахарку на месте. Не застал он в селении и своего учителя Сокола, который, по полным горечи и скрытой досады словам дочери, едва почувствовав в себе силы, отправился в лес как раз перед их возвращением в селение.
Как-то, возвращаясь после очередной неудачной попытки застать в пещере Мару, он заприметил в стороне от тропы Зоряну. И отчего-то одну. Уже несколько дней — где сам, а где подсылая Кудряша — присматривал Чеслав за теми, кто, по его мнению и по словам Кривой Леды, мог затаить на него зло за купальские любощи с девкой. Однако те наблюдения ничего не дали. Мужи вели себя как обычно и ничем не выказывали своего внимания к жизни Чеслава. Присматривали они время от времени и за самой Зоряной. Авось еще какой тайный мститель за похищенный девичий первоцвет проявится возле нее? Если только той ночью была с ним Зоряна...
Чеслав, прильнув к стволу старой березы, наблюдал, как девушка, бродя между большими каменными валунами, время от времени присаживалась и ловко собирала в корзину ягоды. Место здесь для этого и впрямь было удачное: из-за камней деревья росли редко, и солнце баловало ягоду теплом, наполняя сладостью, а еще неподалеку располагались болота, которые давали своей влагой сочность. Вот и устилало лесное лакомство все пространство вокруг каменных глыб.
Посматривая на увлеченную сбором ягод Зоряну, Чеслав размышлял о том, чтобы выйти к ней открыто и спросить, не она ли была с ним в купальскую ночь. Но, зная нрав красавицы, был почти уверен, что она никогда не сознается по принуждению, разве только по своей воле. А ее воли на то может и не быть вовсе. Ведь он уже пытался как- то выведать у нее про это, правда, не спросив напрямик, а намеком. Та, которая была с ним на ночном берегу, безусловно, намек поняла бы. Зоряна же тогда промолчала. Неожиданно Чеслав утратил ее из виду. Его внимание отвлекла свара глупых птиц, затеянная в кроне березы, под которой он стоял. Пернатые шумно делили какую-то добычу. Он лишь на миг отвлекся, а когда перевел взгляд на место, где только что стояла Зоряна, там уже никого не было. Скорее всего, девка зашла за ближайший камень и больше из-за него не появлялась, хотя до этого долго на одном месте не задерживалась. Выждав еще какое-то время, не появится ли она, Чеслав неспешно направился туда, где только что видел девушку.
Зайдя за камень, за которым, как он предполагал, могла спрятаться Зоряна, молодой муж увидел брошенную корзину и рассыпанные по траве ягоды. Девушки рядом не было. Смутное чувство беспокойства тихонько кольнуло его. Отчего ягоды рассыпаны? Чеслав осмотрелся. Никого. Тогда он доверился своему чутью. Но оно не предвещало серьезной угрозы. Была тревога, но он не ощущал опасности.
