Отгремела, отшумела неистовая битва двух стихий, двух братьев Сварожичей, богов Великих, властвующих над их краем и миром смертных, грозы и солнца — Перуна грозного и Даждьбога-батюшки. И как это было уже неисчислимо многократно, после разрушительного воителя Перуна, в гневе, а может, и в дикой радости пронесшегося по округе, опять возвластвовал на небесном небосводе Даждьбог-созидатель. Откуда-то издалека доносились еще отголоски грома, похожие на хриплый голос отступающего Перуна, грозящего вернуться, но это были лишь пустые угрозы уходящего с поля битвы.
Омытый грозовым ливнем лес под горячими лучами вновь выглянувшего из-за оскудевших туч солнца быстро терял приобретенную было прохладу, наполняясь от испарения лесных запахов влажным густым духом, обволакивая и дурманя.
Но этот размаривающий дух вовсе не брал следовавшего по тропе Чеслава. Сосредоточенный на своих размышлениях, он не спешил ни шагом, ни помыслами, на ходу тщательно обдумывая, что именно сказать, а о чем следует умолчать там, куда он шел. Ни запреты Сбыслава, ни предупреждения и мольбы Мары не заставили его изменить своего решения довести начатое дело до конца.
Он был почти уверен, что знает причину, по которой сгинули чужаки, да и остальные соплеменники. Вот только не знал пока, кто именно был тем нелюдем, что посеял эти смерти. А чтобы выявить его и заставить открыться, решился юноша на рискованный задум. И сделать это он собирался, не обращая внимания на то, будут Великие на его стороне или нет. И зарок себе такой непростой дал. А иначе не Чеслав он будет, достойный сын Велимира и хранитель своего рода и крови.
Вот уже завиднелась и та сторона, куда он стремился, — стрела при хорошем лучнике легко долетит. Как и каждый из их лесного племени, он часто приходил к этому месту, но впервые шел сюда с такой целью. Внутри, при всей его уверенности, нет-нет да и вздрогнет что-то, какая-то жилка сомнения: «А вдруг я ошибаюсь? Вдруг все совсем не так?» И тут же Чеслав успокаивал себя мыслью, что даже если и не так, как он себе намыслил, то следует убедиться в этом воочию.
Когда же он достиг пределов капища — а именно сюда направлялся молодой охотник, — то все его сомнения и колебания испарились, что остатки дождя на солнце. Потому как еще с малолетства и отец, и старый его наставник Сокол учили: выбрав цель и натянув тетиву, не раздумывай, отпускать ее или нет, а иначе упустишь дичь и останешься ни с чем.
Уверенно войдя в капище, Чеслав первым делом направился к священным идолам. Он, конечно же, заметил и самого верховного жреца, что стоял у своей хижины, и его помощников Миролюба и Горазда, которые убирали последствия неистовства бури — сломанные ветки, сучья да поваленные местами жерди с оберегами, но вида, что увидел их, не подал. Подойдя к божествам, молодой муж низко поклонился, а после, приложив руки к груди, стал шепотом просить их о справедливости.
Именно истинной справедливости жаждал сейчас Чеслав от идолов, застывших в дереве и, казалось, безучастных ко всему происходящему в их таком небольшом по сравнению с остальным огромным поднебесным миром крае. Но, несмотря на эту внешнюю безучастность, молодой следопыт верил в мудрость всевидящих и всепроникающих божеств, а потому и просил их горячо и искренне.
Удивленные его внезапным появлением, младшие жрецы, оставив свои дела, подошли к главному ведуну, и оттуда уже все трое наблюдали за ним, недоуменно перешептываясь. Чеслав же, закончив свое истовое общение с богами, неспешно подошел к служителям и молча кивнул им в знак приветствия.
— Приветствуем тебя, Чеслав! — первым отозвался Колобор. И в его словах чувствовался скорее вопрос, чем приветствие. — Внезапен твой приход...
— Дело к вам привело неотложное.
— Что ж мимо нас проследовал и не привечал? — наконец-то высказал вслух свое удивление волхв.
Чеславу, похоже, таки удалось то, чего он загадал добиться своим появлением в капище. Все трое жрецов, привлеченные его приходом и первоначальным к ним пренебрежением, пребывали теперь в некой озадаченности. А значит, и выдержка их в разговоре будет не столь прочна.
— Сперва хотел Великим божествам поклониться. А вот теперь и вам почтение готов выказать, — опять слегка кивнул Чеслав.
На такой резонный ответ даже мудрый старец не нашелся что возразить, только понимающе покивал головой да все с тем же сомнением проронил:
— Конечно... — И тут же поинтересовался: — А что за дело неотложное?
Чеслав постарался собрать всю свою выдержку в кулак и как можно хладнокровнее поведал:
— Да вот пришел сказать... Я ведь Блага-то нашел. Нелегко мне это далось, но нашел.
Говоря это, молодой охотник старался держать в поле зрения всех трех мужей, не упуская и малейшего изменения на их лицах.
— Надо же... А мы ведь тоже искали, — сообщил с долей досады Горазд.
— Ну и где же неслух? — нахмурил брови Колобор.
— В городище. Я его мертвого туда снес. Стрелой его какой-то нелюдь пронзил прямо в горло.
От такой новости по лицу старого волхва пробежала едва уловимая судорога. Он побледнел и слегка покачнулся. Два же его помощника, казалось, были поражены не менее. У Миролюба от страшного известия расширились глаза, а Горазд шумно вздохнул и, похоже, непроизвольно поднес руку к груди.
— Не может быть того... — немного придя в себя, слабо прошептал старик.
— Я сказал как есть.
— Это кому ж жизнь мальца-то понадобилась? — похоже, все еще отказывался верить Колобор.
Чеслав говорил тихо и взвешенно, хотя ему хотелось крикнуть и выплеснуть наружу всю свою злость и неистовство. Но нет, он не позволит себе такую вольность. Знал: ярость застит глаза. А потому бесстрастно продолжил:
— Есть, видать, такой нелюдь. И отрок, скорее всего, прознал про него аль догадался. И боялся его, потому как таился от кого-то. Да не уберегся.
Говоря это, молодой охотник ни на миг не ослаблял своего внимания, следя за жрецами.
Старик с несвойственной ему беспомощностью оглянулся на стоящих рядом помощников, но, казалось, и не увидел их, продолжая шептать:
— Ведь я мальцом его подобрал... Община выходила, взрастила... Да не уберег... — И снова покачнулся.
Жрецы, заметив слабость Колобора, поддержали его с двух сторон и помогли присесть на колоду.
— А ты про отрока у нас зачем выспрашивал? Искал его? — неожиданно подал голос нахмуренный Миролюб. — Уж не затем ли, чтоб про убийцу того у парня выведать?
—Хотел выведать... — подтвердил с некоторым даже намеренным вызовом Чеслав и продолжил жестко и с едва сдерживаемой яростью: — Чтоб остановить нелюдя! Чтоб смертей не учинял он больше в племени да в округе! Да стрела чья-то подлая опередила.
— Вот и выведал... — с печалью в голосе проронил Горазд.
Чеслав отреагировал на те слова быстрым и цепким взглядом, но и тени осуждения не увидел в глазах помощника жреца, лишь задумчивую грусть. Миролюб, сжав губы так, что они едва не побелели, тоже не проронил ни слова упрека. Казалось, оба мужа подавлены вестью о гибели отрока не менее старого Колобора.
