Монастырь Элоизы не был образцовым — в 1125 г. ее и сестер обвинили в том, что они регулярно блудили. По приказу папского легата местный епископ и король Франции изгнали Элоизу и ее монахинь из Аржантея. Неожиданно Абеляр решил им помочь, предложив бездомным скиталицам кров в пустовавшем тогда Параклете. Через десять лет после расставания любовники соединились вновь.
Элоиза несла бремя монашеской жизни с тяжелым сердцем. Время скорее подогрело, чем охладило ее сексуальные желания, включая эротическое влечение к Абеляру, хоть он и был кастратом. После того как Элоиза с сестрами устроилась в Параклете, Абеляр стал их навещать в качестве духовного наставника. Может быть, Элоиза не могла скрыть от мужа свою страсть, хоть он испытывал к ней лишь целомудренную братскую любовь. Возможно, интеллектуальное высокомерие Абеляра раздражало его развращенных монахов. Как бы то ни было, через несколько лет они объединились с другими священнослужителями, включая могущественного епископа, чтобы возбудить неубедительное обвинение против Абеляра в том, что кастрация не привела к утрате им сексуальных желаний. Такое обвинение настолько унизило Абеляра, что он прекратил визиты в Параклет. Вместо этого они с Элоизой вступили в мучительную переписку, в письмах разбирая и анализируя связывавшие их отношения, а также природу и смысл их любви.
Элоиза, несмотря на то что «провела в печальном месте»
{279} десять лет, продолжала оставаться решительной сторонницей свободной любви и презирала брак как корыстное соглашение, делающее проститутками женщин, ане их мужей.
Она испытывала душевные страдания от того, что Абеляр сожалел об их любви. «Я презирала имя Жены, потому что могла бы быть счастлива в качестве Любовницы», — заявляла она
{280}. Он был ее Богом, Отцом, Мужем и Братом, и ей казалось, что не стоит жить без постоянных подтверждений его любви.
Абеляр отказался давать ей такие подтверждения. Наоборот, он отвергал свою былую страсть как чисто физическую и восхвалял кастрацию как дар Господень, освободивший его от неистовства похоти, которая раньше пожирала их двоих. Элоизе повезло, писал Абеляр, потому что он насильно отдал ее в монастырь, где она превратила «проклятье Евы в благословение Марии»
{281}. Когда Элоиза упивалась воспоминаниями о неистовстве их плотской страсти, он писал: «Я удовлетворял с тобой свои гнусные желания, и это было все, что я любил»
{282}.
Элоиза не воспринимала нравоучительные письма Абеляра. Но после серьезной болезни она решила разорвать с ним отношения. «Наконец, Абеляр, ты навек потерял Элоизу, — писала она. — Я изгнала тебя из своих мыслей, я тебя забыла»
{283}. Потом напыщенно, как всегда, она описала душевные муки, терзавшие ее от того, что она никогда больше не увидит ни чувственные губы Абеляра, ни его прекрасное, столь желанное женщинам тело.
Отвергнув Абеляра, Элоиза посвятила свою неуемную энергию заботам аббатисы. Она превратила Параклет в образцовую, эффективную и прекрасно обеспеченную монашескую общину, как магнит притягивавшую религиозных женщин со всей Франции. По мере того как росло и ширилось признание Параклета, у монастыря появлялись дочерние общины.
После разрыва с Элоизой, которая больше не отвлекала и не позорила его, Абеляр попытался вернуть себе былое положение философа-теолога. И снова он спровоцировал ненависть, которая, в конечном итоге, разрушила его карьеру. В апреле 1142 г. в возрасте шестидесяти трех или шестидесяти четырех лет Пьер Абеляр скончался. Элоиза привезла его тело в Параклет, как он того хотел, и убедила его преподобие Петра, сочувствовавшего ей епископа, отпустить Абеляру все его прегрешения. Она также использовала возникшую возможность для предоставления церковной должности ее сыну Астролябию, воспитанному в семье Абеляра.
Элоиза умерла в 1163 или 1164 г. в возрасте шестидесяти четырех лет или около того. Ее похоронили рядом с Абеляром, за могилой которого она присматривала с тех пор, как он умер. С годами возникла легенда о том, что когда тело Элоизы предавали земле, кости рук скелета Абеляра протянулись к ней и обняли ее. Эта легенда и теперь находит воплощение в образе вечно прекрасной Элоизы, которая в смерти обрела то, чего была лишена при жизни: бесконечно оставаться в объятиях любимого, ради которого она принесла столько жертв.
Эмили дю Шатле, любовница Вольтера, поразительно походила — на Элоизу в трех отношениях: она была необычайно умна, получила прекрасное образование и стала любовницей выдающегося философа. Но на этом сходство между двумя женщинами заканчивается, поскольку Эмили жила в век Просвещения, а ее любовник был прогрессивным мыслителем.
Габриэль Эмили Ле Тоннелье де Бретейль родилась 17 декабря 1706 г. в Париже в аристократическом и просвещенном семействе. Ее престарелый отец Луи-Николя поощрял не по годам развитую и одаренную дочь к учению, сам преподавал ей латынь и итальянский, нанимал частных учителей, занимавшихся с ней английским языком, математикой и другими науками, и всячески способствовал тому, чтобы она как можно больше читала. В отроческом возрасте Эмили перевела «Энеиду» Вергилия. Позже, по мере развития ее недюжинного интеллекта, она занималась физикой, литературой, драматургией, увлекалась оперой и политическими идеями, отстаивая, в частности, невероятный для того времени тезис о том, что женщины должны иметь равные с мужчинами права.
Повзрослев, Эмили превратилась из неловкой девушки, не знавшей, как казалось, что делать с большими руками и ногами, в замечательную женщину, которую часто называли «прекрасная Эмили». Она стала высокой, черноволосой молодой женщиной, брови ее изящно изгибались над глазами цвета морской волны, кротко смотревшими на мир. Не чуждая тщеславия, она любила шикарные платья и носила много украшений. Недоброжелатели высмеивали ее чересчур пышные туалеты, но Вольтер находил их очаровательными и нежно называл любовницу Пом-пом
[45]
.
Когда Эмили исполнилось девятнадцать лет, семья устроила ее брак с Флореном Клодом дю Шатле, командиром полка, отпрыском достойного древнего рода и приятным мужчиной, который был на двенадцать лет старше невесты. Брак оказался удобным и во всех отношениях приятным союзом и для Эмили, и для Флорена Клода. Вскоре у супругов родились дочь и сын. Эмили подолгу жила в парижском доме Флорена, а он проводил еще больше времени на службе, в гарнизоне. Как в то время было принято у супругов, которые уже произвели на свет наследников и чьи браки представляли собой, прежде всего, семейные союзы, где романтической любви значения почти не придавали или она вообще отсутствовала, у Эмили были любовники. Ее представления о том, что хорошая жена правильно себя вела и хранила преданность мужу, если выбирала себе лишь достойных и благоразумных любовников, занимавших достаточно высокое положение в обществе, были типичны для представителей аристократической среды, в которой она вращалась.
