— Вернусь через месяц, — сообщил он своим друзьям, забираясь на коня.
Повозку с золотом под охраной своих людей он уже отправил вперед с приказом присоединиться к отряду, двигавшемуся по дороге в Капую, командовать которым было поручено его старому знакомому Адгерону.
— Далеко едешь? — поинтересовался Урбал.
— Далеко, — ответил задумчиво Чайка, — на юг. Хотел бы я тебе сказать больше, но не могу. Прощайте. Всыпьте тут без меня римлянам, как следует.
— Быстрее возвращайся, — заметил на это Летис, — а то к твоему приезду война уже закончится. Говорят, скоро подойдут подкрепления и мы, наконец, проломим эту чертову оборону.
— Ну, если так, — заметил на это Федор, оглянувшись на полыхавшие предместья Рима с вершины холма на котором состоялся этот разговор, — когда будете жечь город, оставьте в неприкосновенности здание сената, чтобы я мог на его стене написать что-нибудь бранное для потомков.
— Не дождешься, — буркнул Летис, — его мы сожжем первым.
Выступив вечером, и передвигаясь довольно быстро по Латинской дороге, свободной от римлян, первую остановку отряд Адгерона сделал только у Палестрины. Сгоревшая крепость возвышалась безмолвной громадой в стороне от дороги.
Спустя несколько дней, спейры карфагенян и кельтов миновали Теан, памятный Чайке мост через Вультурн и скоро были уже в окрестностях Капуи. Там, временно не исполняющий обязанности командира двадцатой хилиархии, Федор Чайка передохнул денек и затем отделился от обоза, отправившись с проводниками из местного гарнизона на поиски Магона. Брат Ганнибала командовал конницей и всеми войсками, что блокировали Неаполь, который до сих пор не желал сдаваться на милость победителям. Имея постоянную связь с внешним миром через морские просторы, где назло Ганнибалу до сих пор хозяйничал римский флот, жители Неаполя, вероятно, знали о том, что Великий Карфагенянин застрял под Римом. Впрочем, те же жители ожидали постоянных сообщений о падении столицы и наблюдали под своими стенами разъезды испанской конницы, что не поднимало им настроения.
Встретив один за другим несколько таких разъездов, Федор быстро нашел лагерь на побережье, в котором расположился Магон со своей армией, перекрывшей все подступы к Неаполю. Дальше начинались предгорья. Подъезжая к лагерю, неподалеку Федор заметил какой-то вулкан.
Глава шестая
Снова в Карфаген
Едва получив письмо брата, Магон отдал необходимые распоряжения и немедленно отправился в дорогу, взяв с собой лишь малое число солдат. Из-под Неаполя они отбыли в Апулию, на другой конец италийских земель, поскольку, хоть и находились почти на берегу моря, здесь хозяйничали римляне. А в Апулии войска Ганнибала, захватив обширную часть побережья, обустроили себе в одной из хорошо защищенных бухт временный порт, куда прибывали редкие корабли, прорвавшись сквозь римскую блокаду. Именно туда и должны были прибыть основные подкрепления. Но время шло, а их все не было.
Размышляя об этом по дороге, что заняла еще неделю, Чайка вдруг вспомнил свой разведывательный рейд в горах возле Генуи, состоявшийся уже так давно, что он и думать о нем забыл. Тогда, находясь еще в северной Италии, Ганнибал, судя по всему, планировал сделать из Генуи порт, через который он будет получать подкрепления из Карфагена. Но, одержав подряд несколько блестящих побед, оказался уже почти на другом конце Италии и с тех пор война пошла по новому сценарию. Генуя, оставшаяся далеко позади в землях лигуров, была уже не так актуальна. Тем более, море с этой стороны «сапога» так и кишело римскими триерами. Да и сами лигуры, несмотря на многочисленные победы армии Карфагена до сих пор не перешли полностью на его сторону, подняв восстание против Рима. Разве что Терис, лигуриец по происхождению, служивший теперь у Федора верой и правдой, мстя римлянам за униженных родственников. Но Териса в эту поездку с собой Федор не взял. Оставил при штабе Урбала.
Свое золото Чайка сложил в узком кубрике на корме, который ему выделили на время плавания. Ящики занимали почти половину объема, так что оставалось место только для деревянного лежака, на котором Федор и спал. Сам Магон занимал «апартаменты» по соседству, состоявшие из двух совмещенных комнат, хотя их размер тоже нельзя было назвать гигантским. Плавал Федор уже на таких кораблях неоднократно и отлично знал, что с отдельными помещениями тут большой напряг. Кают, а тем более роскошных, в понимании пассажира двадцатого века, здесь не было вообще. Лишь несколько очень узких помещений у кормы, предназначенных для капитана и его ближайшего помощника. Да и то, эти кубрики, как называл их Федор, сразу же передавались высокопоставленным гостям, если такие появлялись на корабле. Все остальные, — матросы, гребцы, морские пехотинцы и артиллеристы, включая офицеров, ночевали на своих палубах в общих помещениях. Корабль был военный, не предназначенный для особо длительных плаваний, а несколько дней все это вынести было не слишком тяжело. Моряки народ привычный. Хотя, финикийцы, насколько их успел узнать Федор, и на таких кораблях запросто бороздили дальние воды. Чего не сделаешь ради коммерции.
Один раз, побывав в гостях у Магона в соседней каюте, Федор заметил несколько больших и богато отделанных ящиков. «Тоже золото везет, — подумал Чайка, пытаясь взглядом проникнуть под массивную крышку одного из них, — наверняка, сенаторов подкупать». Но Магон, словно услышав мысли морпеха, открыл один из ящиков, продемонстрировав ему содержимое.
К удивлению Федора там оказались не золотые монеты, а кольца. Множество странных колец из золота и серебра с различными гравировками, но практически одного вида. Разглядывая в недоумении эти горы одинаковых колец, Федор вдруг заметил на некоторых следы запекшейся крови, словно их сняли с окровавленных пальцев или вообще с отрубленных.
— Что это? — спросил Федор.
Такой странной взятки он еще не видел.
— Тут, — Магон, одетый в роскошную кирасу, обвел довольным взглядом ящики, — три медимна,
[21]
золотых всаднических и сенаторских колец, снятых со знатных римлян, что пытались уничтожить нас при Каннах.
— А зачем они нам? — не понял Федор, — вместо монет?
— Они гораздо ценнее монет, Чайка, — заверил младший брат Ганнибала, — это свидетельство наших побед и унижения Рима.
Он закрыл ящик и отошел от него.
— По прибытии мы покажем эту гору колец сенаторам Карфагена, отрастившим большие зады у себя в метрополии, и уверенных что победа легко достигается только путем переговоров с врагом и его подкупом. Это произведет на них должное впечатление. Так сказал Ганнибал. И я тоже уверен, мы немедленно получим поддержку и обещанные подкрепления.
— Да, — пробормотал озадаченный Федор себе под нос, вспоминая окровавленные кольца, — веселая будет презентация.
Он уже собрался уходить, но в дверях обернулся, решив поделиться с послом своими сомнениями.
— А если подкрепления уже плывут нам на встречу? Мы повернем назад?
