Между тем, квинкеремы сопровождения, обогнув эннеру, первыми открыли стрельбу по дамбе и стоявшим за ней судам, заставив греческих пехотинцев на некоторое время спрятаться в укрытия. На глазах адмирала ядра, пущенные скифскими артиллеристами, просто смели с мола шеренгу пехотинцев Тиры.
Когда первые десантные суда, сделав последний взмах весел, воткнулись в дамбу, пехотинцы посыпались на нее один за другим, и, словно жуки, стали карабкаться по камням основания наверх, где их уже поджидали греки с обнаженными клинками и лучники. Завязалась жестокая драка. У оборонявшихся было преимущество, и многие скифы быстро сложили головы, пронзенные стрелами или мечами гоплитов. Бой шел так близко, что Леха слышал стоны раненных и умирающих. Но скифам, ценой больших жертв, все же удалось взобраться на мол, и оттеснить греков назад.
Тем временем, операция продолжалась. Оставив десантников на берегу, биремы возвращались обратно к «большому десантному кораблю» и забирали новых солдат, чтобы поддержать наступление. Находясь на этот раз на носовой башне, Леха мог отчетливо видеть, как развиваются события. Однако, засмотревшись на схватку морпехов, он вдруг услышал отчетливый свист ядра, которое, пролетев буквально над его головой, расщепило одну из шлюпок, прикрепленных в центральной части палубы, превратив ее в груду обломков. Следующее ядро ударило в боковую башню, прошив насквозь тела двух лучников, находившихся там. Это оживились артиллеристы защищавшие Тиру. Их баллисты были установлены на башнях и возвышениях вдоль всей дамбы, и могли оттуда достать сейчас до любого из подошедших слишком близко судов противника. А такими стали все, едва показалось солнце и рассеялся туман.
Квинкеремы, дефилировавшие вдоль мола, отвечали грекам тем же. Завязалась артиллерийская перестрелка. Ядра свистели в воздухе, круша и ломая надстройки скифских кораблей и бортовые ограждения, а иногда и пробивая борта. И лишь «Гнев богов» пока молчал, занятый высадкой десанта. Однако, когда на глазах адмирала греки утопили две биремы, прошив их ядрами из баллист, Леха пришел в ярость. Развалившиеся корабли, оставили барахтаться на поверхности воды множество скифов, облаченных в тяжелые доспехи. Но все они быстро пошли на дно, утянутые своей амуницией. В бессильной ярости, наблюдая за гибелью своих людей, адмирал вдруг заорал на капитана, находившегося тут же на башне.
— Немедленно открыть стрельбу! — брызгал слюной Ларин, — чего стоишь, быстро, я сказал! Снести на хрен с мола все баллисты.
— Но, — попытался оправдаться капитан, — там же идет бой.
— Выполнять! — заорал Леха.
И эннера, развернувшись левым бортом к гавани, дала, наконец, первый залп по позиции баллист в ближней части дамбы, на подходах к которой греческие гоплиты рубились со скифскими пехотинцами, не давая им развить наступление. Залп был столь кучным, что три из четырех баллист мгновенно были разрушены, а прислуга перебита на месте. Оставшиеся в живых греки пришли в ужас, даже перестали стрелять. Зато скифы завопили от радости, рассмотрев результаты своего попадания.
Следующий залп смел и четвертую баллисту, а заодно и десяток гоплитов, уже отступивших сюда под натиском скифских пехотинцев. Начало было положено. Часть дамбы, оказалась в руках нападавших. Однако, небольшие башни по бокам от сквозного прохода, где размещались механизмы, управлявшие подъемом цепи, все еще находились в руках защитников. Переведя взгляд туда, Леха заметил, что цепь опущена, а из гавани на большой скорости, одна за другой, выходят либурны противника, до отказа забитые пехотинцами. И все они направлялись прямиком к эннере.
— Похоже, нас восприняли всерьез, — бросил капитану Леха, указав на приближавшиеся либурны, — а ну-ка, встретить гостей, как полагается.
Греки, понимавшие толк в кораблях, действительно успели достаточно подробно рассмотреть эннеру, быстро оценив ее возможности. Комендант порта, кто бы он ни был, сразу же понял, что если оставить этот гигантский корабль в неприкосновенности, — а обстрел с берега пока мало повредил эннере, — то она непременно разнесет половину построек и кораблей, находившихся в зоне досягаемости ее баллист. А остальное сделает десант, который итак слишком быстро завоевал плацдарм для дальнейшего наступления. Поэтому греки немедленно организовали контратаку, посадив пехотинцев на уцелевшие либурны и отправив их на захват эннеры, чтобы заставить ее метательные орудия замолчать.
— Перенести огонь на либурны. — заорал капитан сигнальщику, стоявшему на палубе, — стрелкам, приготовиться к отражению атаки противника.
Ларин успел насчитать двенадцать либурн, устремившихся к «Гневу богов». Но это было еще не все. Греки, осознав, что от этой атаки будет зависеть судьба города, бросили в нее и свои большие корабли. Вслед за либурнами, под ритмичные взмахи весел, из гавани Тиры показались три массивные квинкеремы. Две из них направились к «Тамимасадасу», который высаживал десант с другой стороны дамбы, под прикрытием своих орудий. А одна устремилась вслед за либурнами. Это был, видимо «запасной вариант», на случай, если абордаж не пройдет.
— Только тарана нам не хватало, — процедил сквозь зубы Леха, нервно поглядывая на приближавшиеся либурны и квинкерему, рассекавшую позади них своим килем теплые волны залива, — увернуться ведь не успеем.
И посмотрев на капитана, приказал.
— Уничтожить либурны противника! Рулевым, внимание на квинкерему. Постараться избежать таранного удара.
Артиллеристы уже выполняли приказ. Первым же залпом ядра накрыли приближавшиеся суда с греческими пехотинцами. Две либурны пошли на дно, едва успев покинуть гавань. Еще одну ядро поразило в заднюю часть, расщепив рулевое весло, и корабль стал забирать влево, вскоре столкнувшись с другой либурной. От этого столкновения, пехотинцы с обоих судов полетели в воду.
— Молодцы, артиллеристы, — похвалил адмирал, оглянувшись на залив, где маневрировали скифские квинкеремы.
Их капитаны, увидев контратаку греков, были полны решимости отыграться за сожжение флота и недавний ночной прорыв. Одна из квинкерем, тотчас присоединилась к бомбардировке либурн противника, а еще две направились на перехват кораблей атаковавших «Тамимасадас», который, высадив десант, был вынужден отойти от дамбы, избегая атаки с двух сторон. Еще одна скифская квинкерема пошла на таран греческого корабля, направлявшегося к эннере. Неожиданно, на узком пространстве напротив входа в гавань, собралось множество массивных кораблей, палубные баллисты которых посылали ядра в противника с такой скорострельностью, что уже должны были задымиться от разогрева. Иногда эти ядра, пролетев над противником, поражали своих. Кругом стоял треск и вой, сквозь который уже были не слышны стоны раненных.
«Тамимасадас» все же не смог избежать тарана. Греческая квинкерема настигла его раньше, чем тот смог увернуться, и нанесла точный удар, достигший цели. Получив пробоину «Тамимасадас», завалился на левый борт. Зато другой скифский корабль на полном ходу налетел на греков. Но квинкерема из тирской эскадры успела поменять положение, а кроме того она имела бронирование ниже ватерлинии, защитившее ее от тарного удара. Острие тарана соскользнуло в сторону, корабли притерлись бортами, ломая весла, и в ход пошли абордажные крюки. Два судна сцепились намертво, и на палубах засверкали клинки пехотинцев. Пошла настоящая мясорубка.
