Когда впереди показалась первая крупная развилка, Леха остановил одного из своих бойцов и приказал.
— Оставайся здесь. Дождешься гонца и за нами.
Так они ехали еще несколько часов, и у каждой новой развилки Ларин оставлял по человеку, пока их не осталось всего десять человек, не считая всадников Иседона. Постепенно лес стал редеть и вскоре Леха услышал впереди шум реки, а потом и разглядел чуть внизу блестевшую на солнце голубую ленту. Судя по всему, они приближались к переправе, спускаясь с холма.
— Долго еще до ночлега? — уточнил Ларин.
— Скоро, — ответил старший охранник, усатый боец в высоком шлеме, махнув рукой в кольчужной перчатке в сторону ближней балки, — вон за те камни заедем, реку перемахнем, а там и деревня будет, где можно на постой встать.
— А лес скоро кончится? — не отставал Леха, у которого все не выходила из головы пропажа гонца, никто из оставленных позади людей также не нагнал пока основной отряд.
— Сегодня еще будет, — пояснил всадник Иседона, — а завтра уже степи начнутся.
— Степи, это хорошо, — кивнул Леха.
Но попасть в степи ему, видно, была не судьба. Едва неспешно отряд доехал до валунов, словно рукой великана разбросанных вдоль лесной дороги, как из-за них разом выскочило человек двадцать лучников в кольчугах и в лицо скифам полетели стрелы. Целый ураган стрел обрушился на небольшой отряд, поражая всадников. Однако, Леха, едва успевший прикрыться щитом, вдруг понял, что целятся совсем не в него. Ни одна стрела его даже не задела, хотя лучники на дороге были отличные. Это скифам объяснять не надо.
— В лес! — заорал Ларин.
Развернув коня, он хотел убраться с дороги, чтобы получить больше шансов в битве среди деревьев, но увиденное заставило его придержать скакуна. Все сопровождавшие его воины из сотни Гнура были мертвы. Многие валялись в дорожной пыли, пронзенные стрелами, а кого-то, запутавшегося в стременах, волокла за собой испуганная лошадь. Но все восемь охранников, приставленных к нему Иседоном, были живы. Более того, Ларин успел заметить, как двое из них на глазах у Лехи закололи мечами ехавших рядом с ними скифов.
— Ах вы, суки! — заорал Леха, поняв, — ну, я с вами сейчас посчитаюсь, предатели.
Он выхватил меч и бросился на командира охранников, но тот опередил его, ловко метнув аркан. Свист брошенной веревки разрезал воздух, — и Леха, глазом не успел моргнуть, как уже валялся спеленанный по рукам и ногам на земле, отплевываясь от забившегося в рот песка.
— Щас тебе и ночлег будет и отдых, — назидательно проговорил охранник, — Иседон приказал все по чести устроить. Так и сделаем.
И на затылок морпеха опустилось что-то тяжелое, погасив свет в глазах.
Глава тринадцатая
На суше и на море
— Магон мертв? — первое, что спросил Федор, когда к нему вернулся дар речи.
Сенатор прошелся по полу, выложенному плитами из коричневого камня, и, обойдя массивный стол, остановился у окна.
— Когда я видел его в последний раз, — медленно проговорил он, смотря за окно, — а это было сегодня утром, — еще нет. Он потерял много крови, удар был силен, но жизнь постепенно уходит из него. Лекари сомневаются, что он доживет до завтра.
— Но, как это случилось? — Федор шагнул вперед, взяв себя в руки, — И где? Ведь у него в доме всегда полно охраны, да и по улицам он, наверняка, не ходит один. Кто мог осмелиться напасть на героя, победителя римлян, да еще в самом Карфагене?
— Вчера вечером он возвращался поздно вечером к себе в особняк в сопровождении всего двух верных слуг, — ответил Магон, — брат Ганнибала был без доспехов. На него напали в переулке недалеко от рынка. Убийц было несколько, один из них нанес ему три удара кинжалом. Остальные закололи слуг, после чего все скрылись.
— Кто-нибудь их видел? — спросил Федор, — их ищут?
— Пара ремесленников видела драку, — ответил Магон, — но это нам мало что дает. По тем приметам, что они сообщили, можно арестовать половину Карфагена.
— Но откуда он шел так поздно и без охраны? — удивился Федор.
— Судя по всему, от женщины, — предположил Магон, — он не взял с собой охрану, шел окольными путями. А, может быть, с тайной встречи с кем-то из сенаторов. Впрочем, так ли это, я это скоро узнаю.
— Думаете, это ревнивый муж? — спросил Чайка.
— Месть ли это ревнивца или происки его врагов, пока рано делать выводы. В любом случае, — заявил сенатор, — он явно не хотел привлекать к себе лишнего внимания. И поплатился за это.
— Но убийцы отлично знали, что он будет без охраны, — заметил Федор, скрестив руки на груди, и оглядывая стены шикарного кабинета, — и его смерть, если он не выживет, очень удобно списать на месть ревнивца.
— Ты прозорлив, — заметил сенатор, отворачиваясь от окна, — но, что там произошло на самом деле мне не менее важно знать, чем тебе. Если этот удар нанесли враги Ганнибала, то они тем самым пытались расстроить и мои планы. Хотя сделали это не очень умело. Теперь большинство в сенате будет на стороне Ганнибала. Но обсуждение опять может затянуться.
— То есть те, кто это сделал, просто решили выиграть время? — удивился Федор, — Но для чего?
— Ты же недавно прибыл из Рима, — намекнул сенатор, — и отлично знаешь цену времени в данный момент.
— Вы думаете это происки римлян? — не поверил своим ушам Федор, но, вспомнив о письме, изменил свое мнение.
За нападением на Магона вполне мог стоять кто-то из тайных друзей Рима. В эти минуты Ганнибал штурмовал столицу римлян, и они готовы были сейчас пойти на все, лишь бы ослабить его натиск. А хороший удар кинжалом, где бы его не нанесли, мог кардинально изменить политику целого государства. Или хотя бы оттянуть конец, дав передышку, чтобы собраться с силами.
— Я догадываюсь, кто за этим стоит, — уклонился от прямого ответа сенатор, — но на расследование уйдет несколько дней. А если это заговор, то и того больше.
— Сенат уже дал ответ? — поменял тему Федор, решив немедленно зайти в особняк Барка, едва только покинет этот дом, — до вчерашнего нападения мы надеялись отплыть в ближайшие дни.
Магон вернулся к столу и сел в массивное кресло, указав Федору на соседнее. Морпех подчинился и тоже сел, поправив ножны фалькаты.
— Отдай приказ готовить корабль к выходу в море, но до завтра ты останешься здесь, — сообщил сенатор, — мой лекарь, лучший в Карфагене, также осмотревший раны Магона, сказал, что, если он доживет до завтрашнего утра, то у него есть шанс выкарабкаться из лап смерти. Поэтому ты дождешься утра, и посетишь раненного посла. Тебя допустят.
Федор кивнул, он и так собирался навестить раненного, но забыл о том, что даже его могут теперь к нему не пустить. Убийцы, наверняка, знают, что брат Ганнибала еще не умер, а дом усилено охраняется верными солдатами.
