— Я ожидал на этой неделе из Карфагена часть флота, обещанного твоим покровителем, — переходя на доверительный тон, сообщил Ганнибал, намекая на Магона, — так вот эти тридцать квинкерем, едва прибыв, сразу же отправятся в Сиракузы. А ты будешь сидеть там до тех пор, пока я не пришлю за тобой.
— Жаль терять на этом фронте такого командира, — вставил слово Атарбал, — но Ганнибал прав, отправляя именно тебя на это дело. Здесь мы как-нибудь справимся. Неделя-другая и мы пробьем оборону Марцелла. А вот там тебе придется действовать по обстановке. Но ты сообразительный, разберешься что к чему.
— Если ты сделаешь все, как надо, — проговорил Ганнибал после недолгого молчания, — Гиероним вступит в войну и останется в ней на стороне Карфагена, то ты получишь большую награду.
— Благодарю, — только и смог выдавить Чайка, — я готов послужить Карфагену там, где он укажет.
А про себя подумал: «Награду я получу, только если выживу в этих играх патриотов. Золото, конечно, хорошо. Только зачем оно мертвым?» Однако выбора у него не было. Если Ганнибал считал, что лучшее место на земле сейчас для Федора Чайки — это Сицилия, значит, так оно и было.
— Сегодня прибыл посол от Иллура, — вымолвил Федор, меняя тему, — он ждет у меня в шатре.
— Я приму его без промедления, — кивнул Ганнибал, — это хорошая весть. Рим прислал в Брундизий целый легион лишь для того, чтобы помешать высадке Филиппа на побережье. А появление скифов заставит их перебросить сюда и на север еще войска, обнажив фронт на других направлениях. Так что твоя война на Сицилии, Чайка, не будет особенно трудной.
Однако Федор ушел не сразу. Еще часа два Ганнибал наставлял своего посланника. Вернувшись на рассвете в свой шатер под впечатлением от услышанного, Федор уже не застал там друга, но не слишком удивился этому. Ганнибал приказал сообщить послу Иллура, что примет его прямо сейчас. И Чайка решил сделать это лично.
Разыскав шатер, в котором обосновался бывший морпех, а ныне бравый адмирал скифского флота, Леха Ларин, Федор обнаружил перед входом четверых спящих прямо на земле скифов. Растолкав одного из них, в котором он с трудом узнал сопровождавшего Ларина толмача, командир двадцатой хилиархии приказал тому немедленно разбудить своего хозяина. И уже спустя пять минут Федор сидел в гостях у Ларина.
— Вот такие дела, брат, — закончил свой рассказал Чайка, развалившись на скамье.
— Да, крутые повороты устраивает этот ваш Ганнибал, — заспанный морпех зевнул. Федор дал поспать ему всего несколько часов с дороги. Но скифский адмирал был не в обиде. — Впрочем, наш Иллур тоже горазд проблемы подкидывать. А чуть что не по нем, так сразу в расход.
— Война идет, — пожал плечами Федор. — Да сейчас все так с людьми управляются. Что финикийцы, что скифы. Но я не жалуюсь. Ганнибал мне много дал. И еще больше обещал, а он слово держит. Дело за малым — сплавать в Сиракузы и выгнать римлян из Сицилии с помощью греков.
— Опять греки, — поморщился Леха, — ну просто никуда без них.
Он встал:
— Значит, говоришь, Ганнибал меня прямо сейчас требует? Не мог подождать, пока совсем рассветет.
— Не мог, — кивнул Федор, — он у нас беспокойный. Спит мало. И неуловимый.
Чайка тоже поднялся, собираясь уходить. Отчего-то он вдруг опять вспомнил о том человеке, что встретил в Таренте во время своего диверсионного рейда. Человеке, очень похожем на Ганнибала. Но был ли то действительно Великий Пуниец, Федор доподлинно так и не узнал, а спросить напрямую, понятное дело, было невозможно. Впрочем, и Ганнибал ни словом, ни делом не намекал ему на эту встречу, хотя Федор спинным мозгом чувствовал, что без него тут не обошлось. Как он узнал чуть позже, в ту же ночь, когда он поджег римский флот, загорелись и склады в порту Тарента. Выгорел весь запас стратегических материалов, и римляне лишились возможности строить новые корабли взамен уничтоженных. Кто организовал эту диверсию, Федор тоже не знал. Но догадывался.
— Так что поторопись, — сказал он другу. — Опоздаешь, гляди, ускачет, и потом будешь еще неделю его дожидаться.
— Ну уж нет, — задергал головой Ларин, натягивая штаны, — я и так здесь уже дольше положенного задержался. Пойдем к твоему главнокомандующему.
Встреча Великого Пунийца и посланца скифского царя Иллура проходила наедине, если не считать переводчика. Чайка не присутствовал. Да он и не набивался особенно. Все равно Ларин ему потом все расскажет.
— Толковый мужик, — первое, что изрек Леха, вернувшись со встречи, после которой Ганнибал незамедлительно отбыл в другой лагерь.
Узнав об этом, командир двадцатой хилиархии предложил отпраздновать встречу друзей, устроив пир у себя в шатре. Задержку отплытия на сутки объяснять никому не пришлось, поскольку Атарбал покинул лагерь вместе с Ганнибалом, а большинство остальных командиров были заняты осадой. Римляне проводили одну контратаку за другой, но финикийцам удалось, как и планировал Федор, вернуть оба квартала и захватить еще пару улиц. Правда, с утра осадой командовал Адгерон, и Федор получил возможность вообще позабыть об этом, занимаясь организацией отправки тайной экспедиции. Карталон был предупрежден, уже привел всех своих людей в лагерь и ждал приказа. Все остальные были не в курсе дела. И Чайка, решив, что международные дела подождут, просто напился с другом, которого неизвестно когда мог увидеть в следующий раз, а заодно познакомил его с Урбалом и Летисом, которых позвал на дружескую пирушку. Но финикийцы что-то запаздывали. Седьмая спейра еще находилась на стенах Тарента, хотя скоро должна была смениться.
Ларин хоть и делал вид, что спешит, согласился. Разве он мог отказаться выпить с другом на посошок.
— Да, Ганнибал не дурак, — согласился Федор, подливая другу вина, — другой бы не смог разгромить столько легионов и который год держаться без подкреплений, которые только обещают.
— Выкручиваться он мастак, — подтвердил Леха, хитро прищурившись, — хочет, чтобы мы как можно быстрее дошли до Северной Италии, разгромив иллирийцев и римлян, если понадобится, пока македонцы с остальными греками разбираются.
Ларин вдруг прервался на полуслове, а потом добавил вполголоса, подмигнув Чайке:
— Только это я тебе так, сержант, по секрету, сообщаю. Сам понимаешь, государственная тайна. А куда ты там плыть сегодня собрался, на Сицилию?
— А это, брат, тоже государственная тайна, — напустил на себя серьезный вид Федор, но потом не выдержал и хлопнул друга по плечу. Оба громко расхохотались, заставив вздрогнуть охранников, что дежурили у шатра командира двадцатой хилиархии.
— Мы с тобой, рядовой Ларин, — произнес Федор, отсмеявшись и вновь переходя на серьезный тон, — теперь оба по уши увязли в международной политике, хотим мы того или нет. Так что нам теперь, брат Леха, уши надо держать открытыми и постоянно прикидывать, откуда ветер дует. А то, не ровен час, сожрут нас и не поперхнутся. С друзьями в этом мире нам, конечно, повезло. Мы от них много добра увидели. Но, с другой стороны, мне иногда кажется, что лучше бы иметь друзей попроще. Уж слишком много у них врагов.
