Книга Усобники, страница 80. Автор книги Борис Тумасов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Усобники»

Cтраница 80

В ту осень на кораблях увозили невольников-ногайцев. Невольничий рынок в Сарае, на голом, продуваемом насквозь берегу, был наводнен рабами. Их гнали толпами, как отары, и продавали дешевле захудалой овцы.

Невольникам-ногайцам, чтоб не пытались бежать, набивали на ноги колодки или подрезали сухожилия. Такова была воля того, кто называл себя потомком великих Чингиса и Батыя. Он, непобедимый и могучий Тохта, покарал ослушника Ногая. Где теперь Ногай, возомнивший себя ханом? Труп этого шелудивого пса склевало воронье. И так будет с каждым, кто даже в помыслах посчитает себя равным ему, хану Тохте…

А остатки Ногайской Орды, переправившись в низовьях Дона, уходили берегом Сурожского моря к горбам Кавказа. Скрипели колеса двуколок, брели старики, женщины и дети, стада и табуны, чтобы на левобережье бурной Кубани-реки найти себе пристанище. Так побитый и пораненный зверь ищет логово, чтобы зализать раны.

* * *

С первым апрельским выгревом, когда стаял снег на полях, но еще оставался по лесным буеракам да по глубоким оврагам, из Владимира выступил великий князь с конной дружиной. По дороге к нему пристал князь Константин Борисович, а из Ярославля привел четыре десятка гридней воевода Дрозд, и полки сдвинулись на Переяславль.

Недоволен великий князь Андрей: схитрил ярославский князь, не прислал дружину. Хотел было не принять его воевода с малым отрядом, но до поры промолчал. Настанет день, и он, князь Андрей, напомнит об этом Федору Ростиславичу.

У великого князя на душе неспокойно. Не потому, что терзала совесть, — ведь на родного брата войной пошел. Но у князя Андрея нет угрызений совести, не испытывал их ни сейчас, ни тогда, когда против брата Дмитрия меч обнажал. Беспокоит его, отчего хан Тохта не дал ему воинов?

Прежде, когда Андрей с Дмитрием вражду за великий стол повел, ордынцы ему помогли, на великое княжение посадили. И хотя они немало зла на Руси наделали, крови русичей пролили и многочисленный полон угнали, князь Андрей по воле хана Русью владеет.

Мысль, что хан отказал ему в своей поддержке, тревожит князя Андрея Александровича. Чем вызвал он недовольство хана Тохты? Ведь угождал, землю у ног его целовал, а уж сколько всякого добра, золота и серебра подарил и хану, и всем, у кого хоть малая власть в Орде была.

Теплилась у князя Андрея надежда, что Даниил не посмеет сопротивляться, миром уступит Переяславль, чай, понимает, на великого князя замахнулся, у кого ханский ярлык на господство…

Может, оттого Андрей Александрович и двигался не торопясь, словно давая брату Даниилу, князю Московскому, время одуматься. А когда переступили рубеж Переяславского княжества, прискакал дозорный из ертаула с недоброй вестью: у Клещина озера собралась рать князей Московского и Тверского и дружина переяславцев. Кроме конных гридней выставили князья еще пеших ополченцев. Правое крыло московская дружина держит, в челе Михаил Ярославич, князь Тверской, встал, а по левую руку — переяславцы.

Позвал великий князь своих воевод, совет держал. Мялись они, никто первым не решался высказаться. Наконец князь Константин Борисович заявил:

Как ты, великий князь Андрей Александрович, хочешь, а я своих гридней на истребление не дам, ты уж прости меня.

Его сторону принял и воевода Дрозд. Насупился великий князь, сказал резко:

Устрашились воеводы.

Пустые слова твои, великий князь, — недовольно промолвил князь Ростовский. — Аль недруги перед нами? Свои же.

К миру с ослушниками взываешь?

Кто ослушник, князь Андрей? — со смешком спросил князь Константин Борисович.

Москва Переяславское княжество на себя приняла.

По воле покойного князя Ивана Дмитриевича, — возразил ростовский князь.

С Переяславским княжеством великому князю разбираться.

Пожал плечами Константин Борисович и встал:

В таком разе и судитесь с Даниилом Александровичем.

Сказал и вышел из шатра, а за ним последовал воевода Дрозд.

Князь Андрей Александрович повернулся к боярину Ереме:

Вели дружине изготовиться в обратный путь. Поклонюсь хану Тохте, чтобы рассудил нас с Даниилом. Ежели так далее пойдет, не будет сладу с Москвой.

* * *

Веселым хмельным застольем прощались Даниил Александрович и Михаил Ярославич. Вместе с ближними боярами пировали на горе. Сошлись в хоромах покойного князя Переяславского Ивана Дмитриевича. А кому места в просторной трапезной не досталось, тем столы во дворе поставили, благо день погожий, теплый.

Г1о стенам трапезной — полки резные с посудой драгоценной, охотничьи трофеи, добытые переяславскими князьями, лук, который, по преданиям, повесил князь Ярослав Ярославич.

Князья Даниил Александрович и Михаил Ярославич сидели за дубовым столом на помосте, а ниже Юрий с Иваном да сын князя Тверского Александр, похожий на отца, — крупный, русоволосый, годами, как и Юрий.

Князья и бояре пили за дружбу, славили Всевышнего, что не довел до кровопролития, и удивлялись, отчего хан, милости которого так щедро сыпались на великого князя, на сей раз не послал Орду на Русь.

Мыслимо ли, — говорил Даниил Александрович, положив руку на плечо Михаилу Ярославичу, — брат на брата войной шел!

Тверской князь кивнул, а Даниил продолжал:

Мы с тобой, Михайло, от одних корней, Ярославовых, не забудем этого.

Иван к Юрию подался, шепнул:

Предадут, ох как предадут, ровно Иуда Христа.

Александр услышал, однако не возразил. Может, и прав

меньший Даниилович? Сыну тверского князя Иван не приглянулся: ни ростом не вышел, ни обличьем.

Говорили, умом Бог не обидел, но как в том убедиться, коли Александр с Иваном редко виделись?

И оное случается? — насмешливо спросил Юрий у брата.

Свершится, брат, и мы станем тому свидетелями.

Ужели?

Вспомни Священное Писание: когда пропоют петухи.

Юрий повернул голову к Александру:

Чай, слыхал, о чем Иван плсл, — так это хмель в нем взыграл, а то и потехи ради.

И поднял кубок:

Мыслю, Тверь с Москвой одной веревкой связаны, пока Владимир над ними стоит.

В самом торце стола теснились переяславские бояре со своим посадником Игнатом, они тот разговор слышали. Посадник переглянулся с товарищами. Те кивнули, будто ведая, о чем Игнат сказывать будет. Встал кряжистый, седобородый посадник, заговорил трубным голосом:

Князь Даниил Александрович, отныне ты нам князь и вместо отца. Одним уделом мы повязаны, и где главный город — Москва ли, Переяславль, — не о том мое слово. Мы, бояре переяславские, в чести были у князя Ивана, верим, и ты нас не обидишь.

Среди переяславцев прошел гул одобрения, а князь Даниил подошел к ним, руку поднял:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация