– А вот тут ты ошибаешься, – снисходительно пояснил ему и остальным Ларин. – Скоро мы выбросим греческие армии обратно, а потом займемся и вашими родными полисами. Такое нападение ни наш царь, Иллур, ни я не оставим безнаказанным.
Ларин вдруг резко развернулся и посмотрел на вздрогнувшего гортатора.
– Так ты говоришь, что весь флот, охранявший устье, уничтожен? Все корабли?
– Нескольким квинкеремам удалось уйти в сторону Тиры, – нехотя признал Кратон.
– Значит, не весь, – усмехнулся Ларин, – что же, ты принес хорошую весть, и я оставлю тебя в живых. Ведь это был мой флот.
Все греки, стоявшие на коленях у камня, как по команде подняли лица, посмотрев на того, кто решал сейчас их судьбу. На лицах пленников явно читалось удивление и, против воли, даже некоторое уважение. Теперь они поняли, с кем сражались, пусть у него и не было своих лучших кораблей.
– Что же мне делать с остальными? – наигранно удивился Ларин, приближаясь к пленникам. – Может быть, просто казнить, ведь пользы от вас уже нет.
Он помолчал, давая им возможность вымолить пощаду. Но остальные греки молчали.
– Ты, кажется, тоже пехотинец, – уточнил Ларин, посмотрев на помощника убитого им офицера, – командовал гоплитами?
– Да, – пробормотал грек, едва открыв рот.
– Знаешь что-нибудь о том, армии каких полисов идут сюда?
– Знаю, – ответил тот. – Сюда идут фиванцы, аркадцы и воины Аргоса. Они уже победили одно македонское войско.
– А что же афиняне и спартанцы? Разве они не желают сразиться со скифами, – удивился Ларин и добавил, усмехнувшись: – Чтобы доказать им, что отныне здесь командуют греки.
– Афиняне недавно выслали мощную эскадру, как я слышал, – ответил пленник, покосившись на гортатора и остальных, – а спартанцы, как всегда, не торопятся. Но они тоже будут здесь. Союз заключен.
– Хорошо, подождем, – кивнул Ларин, – ведь мы тоже не торопимся.
Он сделал знак охранникам увести пленных. Когда гортатора и командира пехотинцев, подхватив под связанные руки, поволокли в сторону триеры, те в один голос закричали:
– Вы обещали сохранить нам жизнь!
– Я ничего не обещал своим врагам, – ответил Ларин, услышав их крики, больше похожие на поскуливания, – тем более, я не уверен, правду ли вы мне сообщили. Могли ведь все выдумать, чтобы спасти свои шкуры. Каждый знает, грекам верить нельзя. Но до утра вы доживете, это я вам обещаю. А там посмотрим.
Ночь на берегу прошла спокойно. Узнав, что прорвался лишь один боевой корабль, Ларин немного успокоился, но дозоры не снял. За несколько часов скифы соорудили небольшой частокол, а там, где не успели его построить до наступления темноты, завалили подходы обломками корабельного скарба – бочками, веслами, скамьями, – во множестве имевшемся теперь после сражения. Но, никто не атаковал их.
Наутро Леха провел смотр своим солдатам, пересчитал потери, – теперь их было меньше двухсот человек. «А лошадей все больше, – угрюмо подумал адмирал, узнав о количестве погибших в бою, – придется набирать новую сотню. И нового сотника искать. Нелегкое это дело – найти нужного человека».
Подумав так, Леха невольно вспомнил Гнура, сгинувшего вместе со своими людьми в здешних местах. А потом Инисмея, что все еще лежал в забытьи, но лекарь уверял, что сотник пошел на поправку. Третий сотник, командовавший вместо Гнура, вообще был убит в этом сражении. Так что в строю из проверенных командиров оставался только Уркун и Токсар, больше нужный Ларину на воде.
– Не с кем воевать, – проворчал Леха, дав приказ грузиться на корабли.
Прежде всего он перевел экипаж и скифов одной из разрушенных бирем к себе на триеру, а поврежденный корабль решил оставить здесь. Капитан-кельт пытался протестовать, но Леха был непреклонен.
– Нечего его за собой тащить, он не доплывет, – проговорил адмирал, глядя в лицо капитану, словно не сомневался, что тот стал понимать по-скифски. А чтобы капитан соображал быстрее, добавил, вынув из кошелька пару золотых монет, сверкнувших на солнце, – как доберемся до места, я тебе заплачу за него.
И капитан быстро понял, хмуро кивнув.
Вторую бирему, у которой были перебиты почти все весла, Ларин решил тащить на буксире. Остальные корабли, при ближайшем осмотре, оказались способны передвигаться тихим ходом. Те «большие лодки», что везли коней, вообще не успели попасть под удар греков и находились в отличном состоянии. А потому вскоре караван отчалил от берега и взял курс на юг, где должна была находиться долгожданная крепость.
Полдня они медленно плыли, рассекая тараном волны. Расхаживая взад-вперед по палубе, Ларин откровенно наслаждался шириной корабля, казавшегося ему просто эскадренным авианосцем после узкой кельтской биремы.
– Не эннера, конечно, – рассуждал Леха, останавливаясь возле Токсара, который распекал новых матросов, временно переведенных сюда с биремы, – но на первое время подойдет. На таком корабле не стыдно и царю показаться.
Токсар, также временно назначенный капитаном захваченного судна, только кивнул.
– Вот если бы мы еще могли управляться с ней так же быстро, как греки, – пробормотал он, вздохнув, – тогда вообще все было бы хорошо.
Имея новую разношерстную команду и пленных греческих гребцов, он кое-как к обеду смог наладить службу. Пока триера передвигалась на веслах, дело шло нормально, но стоило попытаться поставить парус, как корабль тут же начал рыскать носом и едва не налетел на мель. Кельтские матросы могли управлять этими снастями пока с большим трудом.
– Ничего, дотянем, – отмахнулся благодушно настроенный Ларин, рассматривая живописные пейзажи и дико голубое небо над плоскими холмами, которое чертили над горизонтом стаи птиц, – недолго уже осталось, вот увидишь. Я чую. Что-то мель мне знакома. Кажется, нам бы только вон тот мысок обогнуть и все, мы дома.
Токсар проследил за указующим перстом адмирала и промолчал. Сколько раз уже Леха обманывался в своих ожиданиях. Но на этот раз все вышло именно так, как он и предсказывал.
Едва идущая с натугой триера – все же приходилось буксировать за собой еще один «подраненный» корабль – обогнула поросший лесом мыс, оставив обширную мель по левому борту, как Ларин увидел то, что хотел. На холме, с одной стороны обрывом, спускавшимся в воду, а другим, полого уходившим в сторону пристани, стояла небольшая каменная крепость, обнесенная к тому же частоколом. Возле ворот виднелся еще один ряд частокола, когда-то возведенный по предложению Токсара, главного строителя этой цитадели. На башнях Ларин разглядел несколько метательных орудий, прислуга которых, одетая в скифские доспехи, при виде каравана на волнах Истра забеспокоилась. Ларин разглядел несколько сигналов, поданных бойцами друг другу, и, когда его триера приблизилась к крепости на расстояние двух выстрелов из баллисты, Леха был уверен – гарнизон готов к отражению атаки неизвестного противника. И хотя сейчас в роли этого противника выступал он сам, Ларин был отчего-то горд за скифов. Еще больше он возгордился, когда увидел действия флота.
