– Только бы эта сволочь не сбежала опять, – переживал Ларин, расхаживая по стене, с которой наблюдал за ремонтом поврежденных в последнем бою с греками кораблей, – только бы не спугнуть. А то ищи потом, как ветра в поле. Скользкий старик.
Как и раньше, у самых стен встала лагерем конная армия Аргима, которого кровный брат вновь выделил адмиралу в помощники для освобождения дельты Истра. На сей раз у Аргима было почти тридцать тысяч всадников, которые оказали большую помощь морякам и морпехам скифского адмирала.
С того момента, как они покинули крепость, отбившись от воинов Аргоса, и устремились вниз по течению, ни одна стоянка не проходила спокойно. Все время какой-нибудь отряд нарушал отдых скифских моряков, внезапно появляясь из глубины примыкавших к воде лесов и холмов. По берегу их постоянно сопровождали то явно, то тайно, но ни на миг не выпускали из вида. Не было случая, чтобы ночь прошла спокойно, и Ларин, отдавая приказание о ночлеге, уже заранее искал место, которое будет легче оборонять, даже не надеясь хорошо выспаться.
Поначалу это были местные племена, решившие отказать Иллуру в повиновении. А затем, когда они вошли в земли, смыкавшиеся с греческими полисами, появились и сами греки. Сухопутные отряды из Том и Одесса действовали решительно, и если бы не конница Аргима, железными потоками растекавшаяся по прибрежным землям, то вряд ли эскадра скифского адмирала дошла бы до Тернула даже в том потрепанном виде, который она имела сейчас. Ведь на воде тоже было не все спокойно.
В одной из таких стычек греки из Одесса едва не захватили в плен мирно спавшего Каранадиса. Этот гений подрывного дела, как выяснилось, был довольно ленив во всех вопросах, кроме изготовления горшков с зажигательной смесью. Он не проснулся даже тогда, когда греки прорвались к самому побережью, и несколько гоплитов успели вскочить на палубу приткнувшейся к берегу триеры, прежде чем получили по стреле в грудь.
Двое из них подхватили спавшего на палубе Каранадиса под руки и поволокли в сторону ближайшего холма, решив, что он может быть ценным пленником. Но Ларин, увидев это, догнал их с небольшим отрядом пехотинцев и собственноручно зарубил обоих на глазах изумленного алхимика, который спросонья не мог понять, что происходит. А когда увидел окровавленные трупы и узнал доспехи родного Одесса, едва не упал в обморок от опасности, что только что миновала.
– Не боись, – успокоил его адмирал, вытирая о траву окровавленный клинок, – ты мне еще Иседона должен выдать. Так что умирать тебе, брат, рановато.
Небольшой флот Ларина, который он забрал с собой из крепости и пополнил в промежуточных портах, основанных скифами, выдержал три жестоких сражения с объединенным флотом Том и Одесса. Ларин уничтожил всех греков, противостоявших ему, но и сам потерял почти половину кораблей. Несколько триер сожгли «летучие отряды», нападавшие на его стоянки по дороге к Тернулу. Поэтому, как ни торопил его Иллур, увязший в сражениях с гетами в глубине степных территорий, очистить водный путь, адмирал решил дать морякам отдых, а кораблям ремонт.
До побережья было уже недалеко, но Ларин не торопился, рассылая разведчиков в греческие полисы. Вскоре подтвердилась информация пленников, захваченных еще в бою с первой триерой греков. Томы и Одесс еще имели в запасе корабли, которые немедленно ввели в дельту, готовясь к дальнейшим атакам скифов или, скорее, к собственному контрнаступлению. Со дня на день ожидалось появление в этом районе афинской эскадры. По суше, вдоль побережья, двигался корпус фиванцев, который не пошел через горы, чем только облегчил задачу Иллуру и македонскому царю, совместными усилиями рассеявшим высланные к ним навстречу армии Аргоса и Аркадии. Правда, и здесь все прошло не так уж гладко. Основное македонское войско, державшее перевалы, было уничтожено Аргосом, воины которого и повстречались с адмиралом. Филипп в спешном порядке теперь набирал новую армию по всем закоулкам своей немалой, по греческим меркам, державы. А охрана перевалов временно стала делом скифов. Именно там Иллур и задержался. Разбив аркадцев, он все же вышел к назначенному месту встречи с небольшим опозданием, где и обнял кровного брата.
– Завтра же я переправлю свою армию на другой берег реки и отправлюсь к столице, – заявил Иллур, не успев появиться на берегах Истра, – разведчики сообщили мне, что геты ждут моего появления и все чаще нападают на наши поселения. Я должен уничтожить весь этот род, иначе он не оставит меня в покое.
– А мне что делать? – уточнил Ларин, уже подозревавший, что надолго здесь не задержится.
– Ближние перевалы в наших руках, так что пока здесь будет спокойно, и ты тут не нужен, – разъяснил Иллур, попивая вино в своем походном шатре и поглядывая на сундук с римским золотом, который преподнес ему кровный брат, – ты, Ал-лэк-сей, отправишься дальше и очистишь мне водный путь до самого моря. По нему должны ходить только мои корабли.
– Очищу, конечно, – кивнул адмирал, – да только сил там у греков гораздо больше, чем у меня, даже если все, что мне рассказали пленники, поделить на два.
– Отправь гонца посуху в Тиру, пусть тебе еще кораблей пришлют, – отмахнулся Иллур, вытирая усы, – или Гилисподис новые построит. Он ведь этим только и занят. Пока мы в походе были, должен был еще несколько кораблей на воду спустить. Можешь взять, но не все.
– Почему? – озадачился Ларин. – Что там охранять, в тылу, если здесь от греческих триер не продохнуть?
– Нельзя, – повторил Иллур, – что-то неладное творится с сарматами, надо выждать, пока не получу верных сведений.
– А что с сарматами не так? – насторожился Ларин, невольно вспомнив последний разговор с Исилеей перед расставанием. – Они же должны были гетов бить уже давно. Я думал, эта бой-баба Орития всех извела.
Иллур нахмурился.
– Мы с Оритией разделились в горах. Она первой прошла через освобожденные перевалы, но в назначенный час не явилась к месту сбора, – проговорил Иллур сквозь зубы, – а потом мне донесли, что сарматы по приказу Гатара ушли в Крым и что их царь тайно принял послов от римлян.
– Разве он дружил с римлянами? – не поверил своим ушам Леха. – Зачем тогда послал с нами войско против них?
– До сих пор не дружил, – осторожно заметил Иллур, – но сейчас все меняется, брат. И никто не знает, что будет завтра. А потому…
Он встал и прошелся по юрте.
– Часть кораблей останется в портах. Особенно в Крыму, который к Гатару ближе всех.
Услышав о таких вариантах развития событий, Леха даже слегка напрягся оттого, что его немедленно перебросят в Крым укреплять тылы в ожидании возможного нападения сарматов. Но это могло произойти не раньше, чем он разделается с греками тут. А здесь все только начиналось. Прибытие фиванцев и афинян создавало большой перевес сил не в пользу скифов в войне на суше. Конечно, конница Аргима – это сила, но греки все прибывали. Не ровен час, должны были появиться спартанцы и армии других полисов. Тогда положение на суше, во всяком случае по части пеших отрядов, будет далеко не в пользу подданных Великой Скифии.
