– Ошибаешься, Борис Степанович, – улыбнулся Муса, вроде бы ничуть не обидевшись на генерала за его нападки на ислам. – Мы отлично понимаем, что человек – создание несовершенное и грязное, особенно женщина. Но вопрос – какой человек? Если человек живет по законам, установленным Аллахом, если он выполняет требования Корана, если он соблюдает заветы предков, он – чистый человек.
– А если?..
– Если же нет… – Глаза Мусы вдруг потемнели, и он очень жестко произнес:
– Тогда он – неверный. А неверный ничем не лучше свиньи.
Неверного сам Аллах велел обращать в истинную веру или уничтожать, как.., свинью.
Тихонравов безвольно опустил глаза. От его желания поспорить с чеченцем не осталось и следа: от этого человека действительно несло каким-то могильным холодом, он завораживал, вселяя ужас.
– Я тебе, Борис Степанович, больше скажу.
Ты что думаешь, создали вы, западные люди, европейцы и американцы, свою современную цивилизацию – и на этом все? Непримиримая война ислама с неверными окончилась? Не-ет, ты ошибаешься, она только-только начинается!
– Значит, Муса Багирович, мусульманский мир, объединившись, пойдет войной на Европу, на Америку, против НАТО, против всей Латинской Америки, против целого ряда стран Африки, против Японии и Китая? Против всего остального мира?
– Зачем так примитивно мыслишь, генерал?
Тебе, военному, война всюду мерещится, – снисходительно улыбнулся чеченец. – Мы вас мирно возьмем, голыми руками. Точнее, не столько мирно, сколько незаметно. Оп – и вы все уже наши.
– Это как же?
– Я тебе сейчас одну интересную вещь расскажу, хорошо? А ты слушай, жуй свою форель и не перебивай.
– Конечно, послушаю, мне интересно.
– Ну так вот. Ты слышал такие понятия, как "авторитет", "законник"?
– Мне кажется, я догадываюсь, о чем вы говорите, Муса Багирович.
– На ментовском языке это называется "лидер преступной группировки".
– Я так и думал.
– В вашей славянской столице, в самом центре, как вы выражаетесь, славянского мира примерно сто двадцать авторитетов. Из них треть – чечены.
Еще треть – другие кавказцы: азербайджанцы, грузины, дагестанцы, ингуши и так далее. Ты разницу в количестве чувствуешь? Сколько ваших-то, славян, остается – раз, два, и обчелся!
– Так у вас, на Кавказе, никогда Советской власти не было. У вас и денег-то больше в десять раз, чем у наших бандитов доморощенных.
– Не в этом дело, дорогой Борис Степанович!
При чем тут деньги или Советская власть? Бандиты и у вас всегда были, и сильные бандиты. Просто мы их вытеснили. Несколько лет назад, если ты слышал про это, в Москве началась настоящая война – славяне решили вернуть все свои утраченные позиции. Но мы их быстро успокоили.
– Как?
– Очень просто. У меня лично однажды произошел очень показательный разговор. Была назначена как-то "стрелка" с "таганцами". Выехали за кольцевую – наших человек сто, и их не меньше. Стволы у каждого, нервы на взводе. Вроде пальба неминуема. 1;и – Конечно.
– А вот тут ты и ошибся. Я подошел к их лидеру (его фамилию или кличку тебе знать не нужно) и предлагаю: "Поговорим?" Он сразу в бутылку: "Про что говорить! Вы беспредел чините!" И выдвигает мне список объектов, которые будто бы им принадлежат, а мы, мол, не на свою территорию лезем. Классический, надо сказать, повод для разборок.
– Да, я слышал о таких делах.
– Ты дальше слушай. Я подзываю своего помощника, ты его знал… "Мансур, – говорю, – открой кейс". Он открывает, я достаю "ноутбук"…
Знаешь, наверное, что это такое?
– Компьютер маленький.
– Да-да. Достаю, значит, и говорю: "Вот вы нас считаете дикими, нецивилизованными людьми. Вы считаете, что дикари вдруг спустились с гор и захватили ваши исконные территории. Да, говорю, вы правы, захватили. Будем и дальше захватывать, потому что мы совсем не дикари, мы выше вас по своему развитию". Мой оппонент удивился: "Как это выше?" Он даже не врубился, о чем я. "А вот так, – отвечаю. – Мы ваш же собственный мир устроили таким образом, что вам просто некуда деться. Вам придется делиться с нами всем, что у вас есть. Смотри!" И я включаю компьютер. Нахожу директорию "Таганка". Открываю.
Каждый файл… Ты понимаешь эти термины, Борис Степанович?
– Конечно.
– Так вот, каждый файл – это фамилия или кличка каждого боевика его организации – по крайней мере, почти каждого. Ну а самым первым идет он сам, их авторитет. В каждом файле – год рождения, количество судимостей и по какой статье, какая тачка за ним записана, какой ствол… В общем, все-все. А главное – адреса, места встреч.
Но еще главнее – имена, адреса, места работы или учебы родителей, жен, невест, подруг, детей.
– Как же вам удалось собрать такое досье? Это же уйма работы!
– Удалось. Это наша забота. А ты не перебивай, Борис Степанович, ты слушай.
– Да-да, конечно.
– Так вот, показал я ему это все, у него глаза квадратными стали. А я говорю: "Видел? Если вдруг начнется между нами война, если вы станете на нашем пути, если хоть один из наших людей пострадает из-за вас, то мы будем уничтожать вас пачками вместе с вашими женами и детьми. А ты, – говорю ему, – если очень смелый, поезжай к нам, в тот же Грозный. Поезжай в Бамут, в Хасавюрт. Езжай, словом, в нашу Ичкерию. Отыщи там мою жену. Отыщи там членов моего тейпа. Попробуй их уничтожить". Я смотрю на него, а он аж позеленел.
– И чем все кончилось? – почти равнодушно Спросил Тихонравов, чувствуя, как неприятно засосало у него под ложечкой: конечно же, у Багирова, если он не врет про компьютер, есть файл и с его, Тихонравова, данными. Ведь генерал для него самый близкий компаньон.
– А как ты думаешь, Борис Степанович?
– Откуда мне знать – я там не был.
– А ты думай, как сам на его месте поступил бы! Короче, подал он знак своим ребятам, сели они в машины и разъехались. Крыть-то ему нечем было!
– Да, пожалуй что так.
– Не "пожалуй что так", а точно так! Что он мне смог бы взамен предложить? Ну не ехать же ему ко мне на родину в самом-то деле!
– Конечно.
Наступила пауза, до время которой бандит успел выпить рюмочку коньяка, нарушая тем самым все свои религиозные традиции. Затем Муса произнес:
– Ну, Борис Степанович, а теперь поговорим о нашем деле.
