– Ты серьезно? А как же известное изречение "Человек сам творец своей судьбы"?
– А как бы я сам, лично, мог сотворить свою судьбу в ту ночь, когда погибли ребята?
– Стой, что-то я тебя не понимаю. Но ведь это ты сам смог уйти, смог не погибнуть! Так кто же, как не ты сам, сотворил свою судьбу? Или ты считаешь, что какое-то там провидение тебя уберегло от пуль "духов"?
– Как ни странно – да, именно так я считаю, – Аркан вытащил сигареты из нарукавного кармана камуфляжа. – Как по-твоему, здесь курить можно?
– Черт его знает, вряд ли. Но не думаю, что пилотам захочется проверить, как мы тут. Когда я сюда летел, никто из кабины за всю дорогу не показался.
– Тогда покурим?
– Давай. Но ты не закончил.
– Понимаешь, – продолжил Аркан, затянувшись, – я был не хуже и не лучше многих в нашем взводе…
– У вас служили сплошь такие быки? – недоверчиво покосился Николай на мощную фигуру парня.
– Ну, может, я был чуть посильнее, повыносливее… Но взять старлея Сергеева, моего взводного, – мужик был, каких поискать. Все мог в нашем деле. Для него не существовало преград. Он меня, например, знаешь какому приколу научил?
– Ну?
– По стропе спускаться вниз головой с крыши или со скалы над пещерой и проводить нейтрализацию противника с самой неожиданной точки.
Представляешь? Все это – вниз головой!
– Круто, конечно.
– Так вот я и говорю – он-то уж точно был не хуже меня. Но погиб. Погиб сразу же, в первые же минуты. Я сам видел это! А я вот здесь, с тобой.
– Погоди, Аркан… Кстати, это ничего, что я тебя так называю, а не по имени?
– Да я уже привык.
– Так вот… Ты, значит, успел среагировать, успел откатиться в сторону, успел укрыться за чем-нибудь – успел, одним словом. Он не успел. Значит, у тебя лучше реакция. Значит, и провидение ни при чем!
– А если бы первая же граната рванула у меня под боком – где была бы моя реакция?
– Ну, не знаю, – пожал плечами Самойленко. – Пусть это будет судьба, пусть это будет удача, как хочешь. Но что ты начал говорить о фатализме?
– Я сказал этому чмырю: все, что он натворил, ему еще аукнется.
– Дай-то Бог!
– Даст. Мы с тобой, Коля, сделаем так, чтобы ему аукнулось, и побольнее.
– Вот об этом-то я и хотел с тобой поговорить.
Ну прилетим мы в этот Чкаловск, ну встретят нас, заберут мешок. Что дальше-то делать будем?
– Дальше? – Аркан "забычковал" окурок прямо об пол салона и отшвырнул его в угол, подальше от глаз экипажа. – Дальше надо думать. Я ведь как решил? Конечно, я мог шлепнуть этого гада, Игнатенко, еще в Калай-Хумбе или в Душанбе.
Нашел бы момент, не сомневайся.
– Да уж не сомневаюсь! – улыбнулся Самойленко, вспомнив, как четко обезоружил и обыскал полковника Аркан, когда впервые появился в кабинете Игнатенко. – Ты смог бы это сделать запросто.
– Но я не сделал этого, хотя и очень хотелось.
Мне нужно пройти всю цепочку. Самое паскудное, что я могу сделать для них для всех, – завалить их бизнес. Разрушить его.
– Как?
– Не знаю, – Аркан сокрушенно покачал головой. – Я еще очень мало знаю, но чувствую, что каким-то образом надо пройти весь путь с этим мешком, осмотреться, а там уж будет видно. То ли сдать их всех в органы, то ли объявить им войну…
Не знаю, словом. Посмотрим на месте.
– Ну что ж… – Самойленко помолчал, пристально приглядываясь к Аркану, а затем спросил о том, о чем давно хотел спросить, но долго не решался, боясь, что попутчик может не правильно его понять:
– А меня, Аркан, в долю берешь?
– В каком смысле? Баксы, что ли, делить будем? – подозрительно прищурился старшина.
– Да нет же. Дурак ты, право! Как ты мог обо мне такое подумать?!
– А что?
– Я спрашиваю – меня в компанию берешь?
– А тебе это надо?
– Надо.
– Зачем? Для репортажа?
– И для репортажа тоже.
– А для чего еще?
– Не люблю я гадов, Толик. А тебе могу при случае и пригодиться. Да и вообще – вдвоем в любом случае всегда сподручнее.
Аркан задумался на какой-то миг, затем кивнул, заметив: ,.
– Конечно, вдвоем и сподручнее, и веселее. Я – "за", но ты-то хорошо подумал? Мне кажется, дело завязывается нешуточное. Как бы не стало слишком жарко.
– К жаре, Аркан, я привык. Еще "за речкой".
И не в таких переделках бывал.
– Ты там служил? – недоверчиво покосился парень на журналиста.
– Командир взвода ВДВ лейтенант Самойленко, в настоящее время нахожусь в запасе, – шутливо представился тот. – Устраивает?
– Вполне, коли не шутишь.
– Не шучу.
– Тогда по рукам!
Они обменялись рукопожатием и, заметив некоторую театральность жеста, рассмеялись.
– Ну, теперь давай решать, что будем делать, – серьезно заговорил журналист, придвинувшись к Аркану поближе. – Кому вы с Игнатенко звонили из Душанбе? Кто нас будет встречать на аэродроме в Чкаловске?
– Какой-то генерал, как я понял. Тихонравов, Тихомиров… Что-то тихое, одним словом. Если правильно запомнил имя и отчество – Борис Степанович.
– Так. Что тебе говорил Игнатенко? Ты должен сразу же отдать мешок?
– Да. А генерал должен решить, что со мной делать. Если я смогу ему пригодиться, он даст мне какое-нибудь поручение. А может сразу отправить на все четыре стороны.
Самойленко задумался, почесав подбородок:
– Нет, нам это не подходит. Отпускать генерала с наркотиками никак нельзя – потеряем концы. Нужно садиться ему на хвост каким-то образом.
– Элементарно, Ватсон!
– Что ты имеешь в виду?
– За доставку товара мне что полагается? Правильно, премия. Большие баксы, как обещал Игнатенко. Не думаю, что этот Борис Степанович прямо на поле аэродрома вытащит их из "дипломата".
– Логично.
– Значит, мы куда-то с ним поедем, где сможем спокойно рассчитаться. Так?
