– Г-готов. Но сначала мне ответите вы. Я обвиняю вас – или,
если быть технически точным, вашего главного помощника – в двух убийствах.
Липков иронически присвистнул.
– Где два, там и третье, – сказал он с угрозой. – Чего
мелочиться?
– Погодите. – Царь поднял палец, чтобы Свист не встревал. –
С какой стати я стал бы убивать Смарагдова и этого, как его… – Он пощелкал
пальцами, будто не мог вспомнить фамилию. – Ну, гусара… Черт, я даже не помню,
как его зовут!
– Владимир Лимбах, и вы отлично это знаете. У вас в архиве
на него имеется досье с любопытнейшими з-записями. – Фандорин показал на папку.
– Давайте с Лимбаха и начнем.
Царьков взял папку, заглянул, подергал себя за эспаньолку.
– У меня в картотеке кого только нет… Что я, обязан помнить
всякую мелочь? А, да. Корнет Лимбах. «Сделать предложение». Помню.
– Б-браво. В чем же оно состояло? Чтобы мальчик не докучал
госпоже Луатэн своими домогательствами? А мальчик проявил строптивость?
Все больше злясь, Царь швырнул досье обратно на стол.
– Вы вторглись ко мне среди ночи! Устроили балаган со
свистом и пальбой! Рылись в моих бумагах и еще смеете требовать от меня
объяснений? Мне достаточно щелкнуть пальцами, и вы отправитесь на тот свет.
– Не понимаю, почему вы до сих пор не щелкнули, – заметил
Мистер Свист.
– Мне про вас говорили, что вы гений проницательности, – не
обращая на него внимания, цедил слова Царь. – А вы просто самоуверенный,
надутый идиот. Это же надо – соваться ко мне в Контору! И с такой чепухой! Да
будет вам известно, светило сыска, что…
– Убрать пистолет! Буду стрелять! – грянул тут голос из-за
спины Липкова.
В дверях, со стороны столовой, возник Жорж Девяткин. Его
«наган» целил в Мистера Свиста.
– Эраст Петрович, я поспел вовремя!
– Черт! Кто вас просил вмеши…
Закончить Фандорин не успел. Липков быстро развернулся,
вскинул руку с «маузером». Ассистент выстрелил первым, однако бывший
полицейский, предвидя это, ловко качнулся в сторону. «Маузер» сухо, куда тише
«нагана», крякнул. Раздался металлический звон – пуля ударила в петлю двери,
полетели щепки, одна из которых вонзилась Девяткину в щеку.
У Эраста Петровича не осталось выбора. Он схватил из-под
листа бумаги свой «браунинг» и, прежде чем Свист успел нажать на спуск еще раз,
выстрелил наверняка, в затылок. Превосходно шедшая операция в единый миг
обернулась катастрофой…
Убитый наповал, Липков ударился о шкаф и сполз на пол.
Пистолет выпал из разжавшихся пальцев.
А господин Царьков проявил нежданную прыть. Он подобрал полы
своего шлафрока и с отчаянным криком, разбежавшись, скакнул прямо в окно.
Колыхнулись шторы, зазвенели стекла, и властелин московских изысков исчез в
ночной тьме. Вместо того чтоб пуститься за ним в погоню, Фандорин бросился к
Жоржу.
– Вы не ранены?
– Судьба охраняет художника, – сказал Девяткин, выдергивая
из кровоточащей щеки занозу. – Это к вопросу о фатуме…
У Фандорина облегчение немедленно сменилось яростью.
– Зачем вы вернулись?! Вы всё испортили!
– Мои преследователи разбрелись по берегу, и я подумал, что
должен убедиться, все ли с вами в порядке. Я не собирался вам мешать… Дверь
была нараспашку, крики… Я просто заглянул. Вижу – он в вас целится, сейчас
выстрелит. Да что я оправдываюсь! – вспылил и Девяткин. – Я вам жизнь спас, а
вы…
Какой смысл был препираться? Эраст Петрович только зубами
скрипнул. В конце концов, сам виноват. Знал, кого с собой брал!
Он выбежал на крыльцо, но Царя, конечно, след простыл.
Гоняться за ним по темному парку было делом безнадежным.
Вернувшись в кабинет, Фандорин позвонил Субботину домой –
слава Богу, по нынешним правилам всякому чиновнику сыскной полиции полагался
дома телефонный аппарат. Коротко рассказал о происшедшем. Сергей Никифорович
пообещал прислать полицейских из ближайшего участка, Четвертого Мещанского, а
также прибыть лично.
Ассистенту Эраст Петрович сказал:
– Уходите. Только, ради Бога, другим путем – в сторону
проспекта. Скорее всего, пинчеры прибудут сюда быстрей, чем полиция.
– И не подумаю. – Девяткин подвязал себе щеку преогромным
носовым платком и стал еще больше похож на Рыцаря Печального Образа. – Чтоб я
вас бросил здесь одного? Никогда!
«Ах, Маса, как же мне тебя не хватает», – тоскливо подумал
Эраст Петрович.
Как ни странно, полиция прибыла первой. А, может быть,
ничего странного: надо полагать, «пинчеры» встретили на пути к дому Царя, и тот
увел их от греха подальше. Трудно было бы представить Августа Ивановича в роли
полководца, руководящего штурмом укрепленной позиции.
Чтоб не терять времени в ожидании – неважно, атаки или
подмоги – Фандорин велел горе-помощнику следить за подступами к дому, а сам
взялся за более подробное изучение архива. К приезду Субботина (тот прикатил на
пролетке примерно через полчаса после прибытия местных полицейских) план
последующих действий более или менее определился.
– Вопросов два, – сказал Эраст Петрович чиновнику в
разговоре с глазу на глаз, предварительно рассказав, как было дело. – Первый:
где искать Царя? Второй: что делать с этим? – Он кивнул на американские шкафы.
– Погубить меня хотите? Папки не возьму. Тут пол-Москвы,
включая почти все мое начальство. Это меня не удивляет. Мир и люди, живущие в
нем, несовершенны, я давно знаю. Господь Бог рано или поздно воздает каждому по
делам его. – Титулярный советник кивнул на труп Мистера Свиста, уже положенный
на носилки, но еще не погруженный в полицейскую карету. – Вот что, Эраст
Петрович. Вы лучше заберите этот динамит к себе. У вас целее будет. В протоколе
осмотра я напишу, что шкафы пустые. Что ж касается господина Царькова, в городе
мы его больше не увидим. Он не дурак и отлично понимает: ему сошла бы с рук
любая шалость, но только не утрата этакой картотеки. Считайте, что Царь
отправился в добровольное изгнание и отказался от престола.
– Зато я от Царя не отказался, – грозно сказал Фандорин,
задетый неуспехом операции. – За ним два убийства. Я добуду Августа Ивановича
хоть из-под земли.
– Да где вы его станете искать? Земля-то большая.
