Ларину показалось, что Иседон облегченно вздохнул, узнав о том, что Каранадис убит, но он не мог позволить этому грязному старику испытывать удовольствие хотя бы в мыслях.
— Ну да ничего, — закончил мысль Леха, — я тебя сам прирежу.
Он вдруг резко наклонился к задрожавшему Иседону и рявкнул:
— Где его семья, говори!
— Я продал их в Томы, — выпалил старейшина, брызгая слюной, — в рабство, чтобы отомстить ему. Его жена теперь удовлетворяет солдат, а сыновья делают то же самое. Он мог бы жить прекрасно, если бы оказался посговорчивее.
— Он был свободным человеком, — напомнил Ларин, распрямляя спину и неожиданно успокаиваясь, — хорошо, что не дожил до этой минуты и умер, надеясь, что все это не так. Ничего, главное, что я дожил.
И он демонстративно провел рукой по ножнам меча, на которых запеклись брызги греческой крови.
— Так ты не ответил на мой вопрос, — вспомнил Ларин, еле сдерживая вновь вспыхнувший гнев, — на меня-то кто позарился? Кто-то из твоих дружков-извращенцев?
— Нет, — мотнул головой Иседон, стараясь не смотреть на Ларина, — я продал тебя родственникам убитых в Ольвии греков, которые бежали после осады в Истр и очень хотели поквитаться. Когда они узнали, что у меня гостит военачальник ненавистного Илдура, они готовы были отдать любые деньги, лишь бы содрать с тебя кожу живьем.
— Извини, что разочаровал, — дернул плечами Ларин, — у меня были другие планы насчет своей шкуры. Впрочем, деньги-то ты за меня наверняка получил вперед.
— Пришлось вернуть, — выдавил из себя Иседон, мрачно взирая себе под ноги, — тебя не смогли доставить до места.
— Неужели? — расхохотался Леха. — Ну ты меня порадовал. Это был для тебя, наверно, самый жестокий удар за последний год.
Леха так развеселился, услышав об этом, что подошел к Иседону и, приобняв его за плечи, обмотанные веревками, произнес:
— Старик, деньги, это не главное в жизни. Хотя такая сволочь, как ты, это уже никогда не поймет. Вставай, покажешь, где лежит золотой запас Палоксая.
И Ларин свистнул, вызывая охранников, которые тотчас появились в комнате.
— А вы отпустите меня? — произнес Иседон, вновь переходя на раболепный тон и поднимая глаза на адмирала, но не двигаясь с места. — Ведь я же нам все рассказал.
— Шевелись, — пропустил мимо ушей его вопрос Леха, — устал я тут с тобой беседовать. Дела пора делать.
И, обернувшись к ближайшему охраннику, добавил:
— Развяжите его, пусть покажет, где у него тут запрятано золото. Да не спускайте с него глаз, от этого старейшины можно всего ожидать.
Когда бледного как смерть Иседона отвязали от кресла и освободили затекшие плечи, адмирал сам подтолкнул его к выходу из комнаты.
— Давай, не задерживай, — проговорил Ларин, — ты свое дело сделал. Осталось должок вернуть, Иллура порадовать. Показывай, куда упрятал скифское золото. Далеко?
Иседон от толчка в спину пробежал несколько шагов, больно ударился о косяк двери и, разбив нос, остановился в нерешительности. Он даже посмотрел на Ларина с такой обидой, будто тот в самом деле пообещал освободить его и обманул.
— Я тебе ничего не обещал, — напомнил ему адмирал, отвечая на его мысли, — но я тороплюсь. Бой в городе еще не закончен. И если ты и дальше будешь так медленно соображать, то не проживешь дольше мгновения.
Он выхватил меч из ножен и медленно, с наслаждением, приставил его к горлу старейшины.
— О, как давно я ждал этой минуты, — пробормотал Леха.
Он медленно надавливал на рукоять, до тех пор, пока капля крови не появилась на острие и не стекла вниз по шее. Ощутив острый металл на своем горле, Иседон сломался.
— Я покажу, — прохрипел он, — это в подвале.
— Вот и молодец, — пробормотал Леха, с явным сожалением отводя меч в сторону.
Иседон жадно глотнул воздух и растер кровь на шее. Старик, казалось, был сломлен окончательно. Вжав плечи, он затрусил вниз по лестнице. Ларин и солдаты устремились за ним. «Сволочь, конечно, — подумал Ларин, глядя старейшине в спину и поймав себя на странной мысли, — но жаль будет его убивать. Какой-то он несуразный оказался».
«Закрома» оказались действительно в подвале. Но не просто в подвале, а спрятаны так, что не вынуди Ларин Иседона все рассказать под страхом смерти, сам ни за что бы не догадался. Сначала они спустились по лестнице в нижние помещения, где жилые комнаты смыкались с мастерскими. «А неплохо устроился этот старик, — решил Ларин, по дороге рассматривая особняк старейшины, водившего дружбу с местной знатью, — каменные полы, вазы, только статуй еще не хватает».
Однако вскоре нашлись и статуи. Пройдя сквозь мастерские, где на широких столах были разложены еще не собранные воедино доспехи тяжелого пехотинца, а на стенах висели копья и щиты, они оказались во внутреннем дворике. Здесь росли высокие кусты, за которыми Ларин услышал журчание воды и с удивлением увидел статую какого-то «писающего мальчика», а за ним беседку, обвитую плющом. «А этот старый педик еще и романтик, — усмехнулся Леха, поглядывая на Иседона, который быстро двигался между кустами к дальнему концу имения, — любит проводить время в приятной обстановке».
Миновав небольшие заросли в центре двора и мастерские, они оказались под навесом, где било копытами несколько коней. Обойдя телегу, на которой лежала пара ящиков и бочек, явно предназначенных к вывозу, но так и оставшихся во дворе, Иседон нырнул в небольшую дверь позади конюшни, отомкнув ее специальным ключом, что достал из своего потайного кармана на поясе. За дверью обнаружился чулан со всяким хламом, но чулан оказался с секретом. Иседон, нагнувшись, подцепил одну из досок, которая потянула три соседние и открыла потайной лаз.
— Факел нужен, — предположил Леха, заглядывая в темноту.
— Можно и так, — отмахнулся Иседон, — там дальше есть окно, сквозь которое падает свет. Снаружи кажется, что это просто подвал дома. Никто и не знает, что здесь кладовые.
— Не сомневаюсь, — кивнул Леха, — ну тогда лезь… хотя нет, пусть первым пойдет мой боец. Мало ли что там у тебя припрятано.
Один из скифов осторожно спустился в подвал, держа меч наготове. Прошел несколько шагов.
— Ну что там? — поинтересовался Ларин.
— Есть окно в дальней стене, — сообщил боец, — кое-что разглядеть можно. Бочки, тюки.
— Ну пойдем, посмотрим, что там у тебя за бочки, — пробормотал Ларин, подталкивая Иседона в подвал, и крикнул скифу, находившемуся внизу: — Принимай гостя!
Старейшина с неожиданным проворством спустился по лестнице. Затем спустился Ларин и остальные. Постояв немного, пока привыкли глаза, они действительно заметили одно узкое оконце в дальнем конце низкого подвального помещения. Здесь едва можно было разогнуться. Но, присмотревшись, Ларин увидел, что весь пол уставлен сундуками и бочками, кое-где лежали даже свернутые ковры. Открыв один из ближних сундуков, Леха увидел тусклый блеск, который нельзя было спутать ни с чем, — монеты. Он зачерпнул горсть и, перебрав пальцами, со звоном высыпал обратно.
