Вся эта интрига до малейшей детали стала известна Кортесу. Сердце зашлось, когда Веласкес предложил ему возглавить поход, однако ни единым взглядом, ни вздохом, ни тенью улыбки не выдал себя дон Эрнандо. В глазах преданность и благодарность, на устах мед и обещания. Кортес ни словом не возразил, когда в состав экспедиции были включены люди Веласкеса — и все на офицерские должности! Охеда, его домоправитель Ордас. Даже бровью не повел, когда услышал имя Хуана Эскудеро, бывшего альгвасила.
[10]
Этот негодяй выследил его и схватил, когда Кортес вышел из церкви, в которой прятался после первого побега из-под ареста. Дон Эрнандо был на все согласен — на месте разберемся. Прежде всего надо отплыть. Уйти в море законно, с разрешения Веласкеса, иначе бунт, разлад в войске, гибель…
Время! Медлить нельзя! Кого взять с собой на берег? Один, конечно, Пуэртокаррера, верный друг, земляк, другой должен быть из стана сторонников губернатора. Кто именно? Здесь нельзя ошибиться.
Кортес вдохнул полной грудью — не удержался, ещё раз глянул в сторону запада. В той стороне маняще перемигивались звезды…
Кстати, чтобы не застали врасплох, в шлюпку надо взять арбалетчиков. Оружие следует держать заряженным. От Веласкеса всего можно ждать! На берег высаживаться нельзя… Кого же захватить с собой из стана губернатора? Охеда? Этот туповат, может продать. Кроме того, мы никогда не ладили друг с другом. Надо кого поумнее, чтобы сразу сообразил, что с Кортесом он при деле и скоро будет в чести, а в случае задержки тоже всего лишится.
Кто?
Диего де Ордас! Домоправитель у Веласкеса. У этого голова на плечах, он своего не упустит. До мошенничества тоже никогда не опускался. Ох, по самой кромочке приходится ступать, по самому лезвию. Плевать!..
Кортес окликнул слугу, приказал вызвать начальника караула. Тот появился немедленно, будто ждал. Вошел в каюту.
— Это ты, Диас? — спросил дон Эрнандо.
— Так точно, ваша милость.
— Говорят, ты грамотен?
— Помаленьку царапаю, сеньор Эрнандо.
— Это хорошо. Это может пригодиться… Прикажи спустить на воду большую шлюпку. Гребцов шесть человек, двоих арбалетчиков. Оружие зарядить! Погрузить малый фальконет с тремя… нет с пятью зарядами.
— Ясно, ваша милость.
— Синьоров Пуэртокарреру и Ордаса ко мне.
В этот момент на берегу вдруг замелькали факелы, со стороны крепости блеснуло пламя и через несколько мгновений в чуть проклюнувшихся сумерках громыхнул выстрел.
— Впрочем, займись шлюпкой. Немедленно на воду!
По сходному трапу, вслед за побежавшим по ступенькам Берналем Диасом, Кортес выбрался на палубу. Здесь уже было полно народу. Отдельно, двумя кучками, стояли офицеры. Та, где собрались люди губернатора, была заметно многочисленнее.
— Сеньоры Пуэртокаррера и Ордас, прошу следовать за мной, — приказал Кортес.
— Куда вы направляетесь? — выкрикнул Кристобаль де Охеда.
— За благословением, мой друг, за благословением, — усмехнулся Кортес.
Потом он обратился к лиценциату Ольмедо и патеру Диасу, которым было предписано сопровождать экспедицию и позаботиться о спасении индейцев.
— А вы, святые отцы, приступайте к обедне. Ветер попутный, не будем терять времени.
— Вы что, сеньор Кортес, — недоверчиво спросил Охеда, — всерьез рассчитываете получить добро на выход в море?
— Обязательно, мой друг, обязательно, — с той же усмешкой ответил Кортес и, натянув тонкие перчатки, принялся спускаться в шлюпку.
Гребцы работали слаженно, мощно. При каждом рывке мелкая волна дробью постукивала о днище.
Диего де Ордас время от времени бросал на Кортеса настороженные взгляды, ожидая от этого, сорвавшегося с цепи висельника — так между собой окрестили дона Эрнандо сторонники губернатора — самой невероятной выходки. Пуэртокаррера, молодой, излишне чернявый человек — у него даже брови срослись и вечно торчала щетина — сидел мрачный. Он поглаживал рукоять шпаги и угрюмо посматривал в сторону приближающегося берега, где в сумеречном полумраке уже просматривалась все прибывающая толпа.
Дон Эрнандо украдкой глянул на товарища. Алонсо пойдет за ним до конца. Он все поставил на карту, если понадобится, будет драться. Как раз этого нельзя допустить ни в коем случае. Нельзя также позволить Ордасу вмешаться в разговор с губернатором.
— Сеньор Ордас, — обратился к нему Кортес. — Вы собственно зачем подались в Вест-Индию? Я слышал, у вас есть связи при королевском дворе да и здесь вы в чести у его превосходительства губернатора. Зачем вы решились принять участие в таком рискованном предприятии как наша экспедиция?
— Связи связями, — буркнул Ордас, — но когда в кармане пусто, ничто не поможет.
Тут он опомнился — глупо было вступать в разговор с человеком, который уже фактически числится в преступниках, пусть даже формально он ещё не снят с должности. Между собой сторонники губернатора уже делились соображениями, кто займет место Кортеса. Особенно злорадствовал Охеда… По мнению Ордаса, это было глупо. Если рассудить здраво, то предстоящая задержка экспедиции, связанная со следствием — а этого не избежать, так как Кортес не такой простак, каким прикидывается — никому из них не в радость. У Кортеса на руках веские козыри. В качестве капитан-генерала он вправе отдавать какие угодно приказания, касающиеся экспедиции. Не все ладно у губернатора и на Кубе, на Эспаньоле недоброжелателей у него тоже хватает. Они вцепятся в Веласкеса мертвой хваткой. Итак, задержка!.. Звуки этого слова мертвящей тоской отзывались в сердцах многих сторонников Веласкеса, особенно тех, кто внес свой пай в организацию экспедиции. Опять ожидание, безденежье, судорожные попытки расплатиться с долгами… Губернатор ни суальдо не возместит… С другой стороны — Ордас был честен с собой — никому из местных, кроме Кортеса, не потянуть руководство такой экспедицией. Этот способен слишком много взять на себя. В таком рисковом деле это необходимейшее качество. Что случится, если командующим пришлют кого-нибудь со стороны. Ясно, что тот явится с многочисленной свитой. Тогда ему, Ордасу, не видать своей доли добычи, как своих ушей.
— Выходит, сеньор Ордас, — поинтересовался Кортес, — вы неравнодушны к золоту? Я тоже. Однако честь, слава для меня тоже не пустые звуки. Должен заметить, что эти награды никогда не достаются лентяям или людям с робким сердцем.
— В этом я всегда был согласен с вами, сеньор Кортес, — усмехнулся Ордас. — Но мне также известно, что такое присяга.
— Вот об этом я и веду речь. Надеюсь, вы согласны с тем, что находитесь в моем полном подчинении?
— Да, — выдавил Ордас, успевший прикусить язык на слове «пока».
— Вот я и приказываю вам сидеть и молчать.
— Но если это нанесет ущерб чести!..
