— Опасно. В городе много вооруженной стражи. Кроме того, нет Куитлауака и правителя Тескоко Какамацина. Пригласи Мотекухсому посетить нас ближе к вечеру. Добавь, что для вас великая честь лицезреть живое солнце. Тогда…
Кортес приблизился к носилкам, церемонно поклонился и попросил великого тлатоани посетить их лагерь, чтобы они могли насладиться беседой с таким выдающимся государем. Тот выразил согласие.
Сразу после того, как Мотекухсома покинул расположение, Кортес занялся устройством лагеря, организацией обороны и гарнизонной службы. Этим он всегда занимался лично. Подобрал позиции для артиллерии, взгрел командира тласкальцев и союзных индейцев за мародерство, приказал вернуть все, что те уже успели отыскать в комнатах полупустого дворца и прибрать к рукам. Так закрутился, что едва не опоздал к встрече прибывшего тлатоани. Тот явился после сиесты, с вооруженной охраной, и небольшой свитой придворных. Услышав это известие, Кортес вопросительно посмотрел на Марину. Та, переводя приветствия правителя Теночтитлана, вставила между словами, что следует подождать с выполнением задуманного. Личико её было накрашено, она благоухала, как роза и по-прежнему не смела смотреть на тлатоани. Также вела себя и в тот момент, когда переводила на науатль речи Кортеса.
Дон Эрнандо с ласковой улыбкой выслушал её предупреждение и, изящно поклонившись Мотекухсоме, заявил:
— Что за бред? Почему нельзя прямо сейчас? А этому скажи что-нибудь вроде «для меня великая честь» и ещё — «примите уверения в моем искреннем почтении к вашей мудрости»…
Донна Марина перевела.
Тлатоани вежливо улыбнулся и коротко поблагодарил сеньора Кортеса, однако Малинче развернула его ответ в целую речь.
— Дон Эрнандо, здесь нет никого из главных военноначальников ацтеков. Нет и Куитлауака, брата повелителя, и его племянника Какамацина. Верный человек только что передал мне — Куитлауак обмолвился, что не полезет в петлю. Ему достаточно урока в Чолуле. Кроме того, мне стало известно, что гарнизон, размещенный в Тлакопане, получил солидное подкрепление. Сеньор Альварадо, позвольте напомнить вам, что следует улыбаться. Улыбайтесь, господа офицеры, улыбайтесь!.. Дон Диего де Веласкес, поклонитесь повелителю. Он хоть и язычник, но все же король.
Испанские офицеры сразу подобрели. Принялись отвешивать поклоны.
Кортес заметил.
— Мы не можем ждать. Мы сидим на бочке с порохом!
Донна Марина сделала легкий полупоклон в сторону предводителя испанцев и повернулась к тлатоани. Глаза держала опущенными долу. На этот раз она позволила себе сделать несколько изящных жестов.
Мотекухсома благосклонно выслушал её и заговорил вновь.
— Он спрашивает, как велико море, которое им пришлось одолеть? Каков из себя великий восточный владыка, который послал их сюда? Бородат ли он?
Кортес выслушал её и вновь ласково улыбнулся:
— Наша страна располагается более чем в двух месяцах пути от Мехико. Называется она Испанией. Государь наш владеет всем миром, в его владениях никогда не заходит солнце. Он бородат, если так угодно его милости. Так что же будем делать?
— Он спрашивает, какие причины заставили испанцев прибыть в Теночтитлан? Обрати внимание на сановников — они так и ждут какого-нибудь подвоха. В случае чего сразу поднимут тревогу.
— Скажи ему, что в такой долгий и полный опасностей путь мы отправились, чтобы лично лицезреть столь прославленного монарха, как он. Кроме того, мы имеем намерение объявить ему истинную веру, которой и они, ацтеки, когда-то были не чужды. Но если мы захватим его в заложники, язычники вряд ли посмеют начать военные действия.
Мотекухсома, выслушав ту часть ответа, которая предназначалась для его ушей, пожевал губами и что-то промолвил. Донна Марина перевела.
— Не твои ли, Малинцин, соотечественники были те белые люди, которые в прошлом году высаживались на восточных берегах нашего государства? Он имеет подробный отчет о действиях испанцев со дня их прибытия в Табаско. Действовать можно только в том случае, если он сам прикажет им сложить оружие.
— Да, это тоже были наши люди, только очень низкого звания. Они не заслуживают внимания такого могучего монарха, как вы.
— Он любопытствует насчет сана своих гостей. Приходитесь ли вы родней своему государю?
— Все мы, здесь присутствующие, из благородных фамилий и родня друг другу. Мы — подданные великого нашего монарха Карла V, который особо благоволит к нам и держит на особом счету. Ладно, отложим пленение до более удобного случая.
Услышав последние слова Кортеса, испанские офицеры почувствовали себя свободнее. Теперь беседа пошла оживленнее.
— Великий Мотекухсома интересуется — правда ли, что испанцы умеют управлять ветром?
— Да. Наши мореходы научились ставить паруса, которые улавливают малейшее дуновение. С Божьей помощью наши корабли теперь способны одолевать океанские просторы… Если вашей милости будет угодно, наши люди могут построить здесь в Теночтитлане несколько бригантин. Тогда ваша милость сможет в полной мере оценить преимущества и ни с чем не сравнимое удовольствие ходить по воде под парусом.
Лицо Мотекухсомы просветлело. Спала маска вежливой отчужденности, в глазах исчез настороженный блеск. Вообще, обстановка в парадном зале как-то сразу разрядилась. Что-то человеческое, не связанное с государственными делами, с опасливым недоверием друг к другу, появилось в их отношениях. Уместными оказались и подарки, которые щедрой рукой принялся раздавать Мотекухсома. Комплектов хлопчатобумажных нарядов, которые через открытые ворота начали заносить специально приготовленные таманы, хватило бы не только на испанское войско, но и на всех союзников. Все, кто находился при беседе, получили золотые цепи и другие украшения. Берналь Диас потом долго разглядывал удивительно тонкую работу, с которой были отлиты звенья доставшегося ему подарка.
С наступлением сумерек тлатоани покинул дворец Ашайякатла. Кортес, отдав соответствующие распоряжения, взобрался на стену, откуда с башни центральных ворот наблюдал, как процессия направилась к дворцу Мотекухсомы. Прохожих на улицах было много. Люди прогуливались, кое-кто спешил закончить дневные дела. Многие располагались на крышах своих домов. На вершинах пирамид и в храмовых дворах время от времени гулко били священные барабаны. Горели костры… Город погружался в ночь, странно-обычную после такого удивительного дня, на редкость тихую, теплую, звездную…
Дон Эрнандо взмахнул рукой. В то же мгновения вся испанская артиллерия произвела холостой залп. Ужас пал на громом пораженный город. Люди на главной пощади замерли, потом бросились врассыпную.
Глава 7
Это решение было трудным, но неизбежным. Взяв в заложники Мотекухсому и его ближайшее окружение, мы тем самым ставили точку в долгом и многотрудном походе. При благоприятном исходе дело оставалось бы за малым внушить правителю мысль о необходимости спасения своей души и привести владыку Мехико в христианскую веру. Этот план мы ещё на пути в Теночтитлан детально обсудили в своем кругу. Нашелся и повод — во время нашего пребывания в Чолуле индейцы на побережье совершили нападение на город Веракрус. В результате умер от ран комендант крепости Эскаланте и ещё несколько наших людей. Один человек попал в плен, его отрубленную голову доставили Мотекухсоме. Голова была столь велика и бородата, что этот князек не посмел отправить её в хранилище черепов и приказал похоронить в земле.
